В кабинет вошел секретарь генерала.
- Владимир Гаврилович, вас спрашивает майор Семенов, - обратился он к Маркову. - Говорит, что вы велели звонить, если срочно.
Марков взял трубку белого аппарата.
- Семенов? Слушаю вас… Где вы?… Везите сюда. - И, закончив разговор, Марков сказал генералу: - Сейчас Семенов привезет Воробьева. Мы с ним потолкуем у меня, а потом я вам доложу. Там что-то непростое.
- Хорошо, - сказал Лукин. - Жду вас.
Воробьев, который в группе по своему иностранному паспорту значился как Блиндер, ни в чем не стал запираться. Семенов рассказал, что Воробьев сделался податливым с того мгновения, когда из его чемодана извлекли четыре разноцветных длинных тюбика, в каких продается зубная паста. Надписи на них были немецкие и действительно сообщали, что тюбики содержат зубную пасту. Семенов хотел отвернуть колпачок на одном и выдавить для пробы себе на ладонь его содержимое. Тюбики оказались запаянными, но Воробьев закричал так, словно его пырнули ножом. Несколько раз повторил: «Нельзя! Нельзя!» - и заявил: пусть его отвезут к ответственному работнику КГБ, он все расскажет.
И вот он сидит перед Марковым. А на столе между ними четыре разноцветных тюбика.
- Почему вы так перепугались? - спросил Марков.
- Мне строго приказано: ни при каких обстоятельствах они не должны быть вскрыты.
- А что в них, по-вашему?
- Не знаю.
Марков вызвал помощника. Тюбики отправили в химическую лабораторию.
- Кому вы это привезли? - спросил Марков у Воробьева.
- Я должен встретиться с женщиной, ее зовут Линда Николаевна.
- Где? Когда?
- Завтра в час дня на сквере у памятника Пушкину.
- Вы писали ей открытку?
- Нет. Только получил от нее.
- Знакомы?
- Нет.
- Она сама должна к вам подойти?
- Да. У меня должен быть коричневый плащ.
- И что же, вы должны отдать тюбики ей?
- Нет. Она должна сказать: «Поедемте ко мне домой» - и привезти к человеку, которому это послано. Мне приказано отдать только ему, из рук в руки.
- И все?
- Говорили, что он может тоже что-нибудь мне передать.
- А вы его знаете?
- Нет.
- Как его фамилия?
- Никитин.
- Как фамилия вашего шефа?
- Самого главного? - спросил Воробьев.
- Да.
- Не знаю. Я там недавно. Между собой его зовут Манк - по-английски значит Монах.
- А тот, кому предназначены тюбики, знает вас?
- Не могу ничего сказать.
Марков поднял телефонную трубку, набрал номер.
- Подготовьте сообщение в МИД, что господин Блиндер до выяснения задержан нами за нарушение паспортного режима.
Марков, видя, что Воробьев - Блиндер при его последних словах явно воспрянул духом, сказал ему, кладя трубку на место:
- Сейчас я имею право пообещать вашему посольству. Мы еще не знаем, что содержится в тюбиках. - И после паузы добавил: - Но вы, пожалуй, отпущены не будете.
Совещание у генерала Лукина возобновилось в три часа дня. Марков захватил с собой магнитофон с лентой, на которой был записан допрос Воробьева. Прослушав запись и посмотрев паспорт Воробьева, Лукин сказал:
- Если я вас правильно понимаю, мы сейчас пришли к развилке, Владимир Гаврилович?
- Совершенно верно.
- А когда химики дадут анализ?
- Зависит от сложности вещества.
- Но сегодня, по крайней мере?
- Обещают.
- Ладно. Какие же мысли?
- По-моему, настал момент решить вопрос принципиально: продолжать или кончать операцию «Резидент», - сказал Марков.
- Если продолжать - что будет?
- Без всяких анализов ясно, что Воробьев привез для Брокмана не зубную пасту. Можно заменить содержимое тюбиков. Воробьев согласится до конца исполнить свою миссию под нашим контролем - в этом сомнений нет. Потом посмотреть, что сделает с тюбиками Брокман. Но вообще Брокмана нам надо обезвредить. Его связи выявлены, больше через него ничего не получишь.
- Значит, предпочтительно другое решение - кончать?
- Да, - твердо ответил Марков.
- Тогда формулы академика Нестерова будут выброшены в корзину?
- Не обязательно. Формулы Брокман добыл до приезда Воробьева. Мы потеряли из виду Брокмана на десять дней, с семнадцатого до двадцать восьмого мая. Он ездил к Нестерову пятого июня. Они вполне реально рассчитывают, что раньше двадцать седьмого июня, когда назначена встреча Кутепова и Бекаса, мы о Нестерове ничего знать не могли. Так что все естественно.
- Хорошо, - сказал Лукин. - Сворачиваем операцию. Что это влечет за собой?
- Провал Брокмана автоматически бьет по Михаилу Тульеву. За предыдущие годы мы взяли несколько агентов разведцентра по данным, которые сообщил Тульев. Себастьян уже давно пытается по этим данным и по этим провалам, так сказать, вычислить Тульева. С Брокманом же Тульев связан прямо. Тут у Себастьяна сомнений уже не останется.
- А как же с «белым пятном»? Что делал Брокман в те десять дней, пока был бесконтролен? Мы этого можем не узнать, если даже и возьмем его.
- Да, лишнего на себя наговаривать никто не будет.
- Он, видно, с характером, - сказал Лукин.
- И с биографией, - добавил Марков. - Можно попытаться, конечно…
- Что - попытаться?
- Послать кого-нибудь вместо Воробьева.
Павел, во все продолжение беседы скромно помалкивавший, покашлял при последних словах в кулак.
- Нет, тебе нельзя, - не глядя на него и забыв свое официальное «вы», сказал Марков. - О твоем существовании Брокман наверняка знает. И потом, ты с Кутеповым завязан.
- Судя по всему, Воробьев никаких полномочий не имеет, - сказал Лукин.
- Да, - согласился Марков, - но заманчиво и поблефовать немножко. Брокман может что-нибудь передать Воробьеву.
- Опасно, - сказал Лукин.
- Опасность, конечно, есть. Очень странный пароль для встречи. Как в детской игре. Коричневый плащ, и больше ничего. Коричневые плащи не в одном экземпляре шьются.
- Есть еще что-то, - вставил Синицын, - какая-нибудь примета, которую знает Брокман.
- Вероятно. И еще известно, что эта Линда должна сказать: «Поедемте ко мне домой».
- Если решаем сворачивать, то послать кого-нибудь к Брокману не помешает, - сказал Лукин. - Но человек должен быть решительный.
- Майор Семенов управится. Как ваше мнение, майор Синицын? - Марков опять обращался к Павлу на «вы».
- Вообще-то подходит, - сказал Павел с несколько ревнивой интонацией.
Лукин ее уловил.
- А в частности?
За Павла ответил Марков:
- Майор Синицын хочет сказать, что он сделал бы это лучше.
Лукин и Марков посмеялись немного, но Павел остался при своем мнении.
- Его надо подстраховать, - сказал он серьезно.
- Не помешает, - сказал Лукин. - А где Семенов, Владимир Гаврилович?
- Позвать?
- Надо познакомиться.
Марков попросил секретаря генерала вызвать майора Семенова. Когда он явился, Марков представил его Лукину.
Садясь в кресло, Лукин сказал:
- По руке вижу - сила есть. А если стрелять?
- Обучен, товарищ генерал, - проговорил Семенов.
- Меня зовут Петр Иванович, - заметил Лукин. - Мы все обучены, хотя мне, по правде сказать, кроме как в тире, стрелять не приходилось. И вряд ли придется. И вообще не наше это дело. А тут, представьте, невероятный случай - дело может дойти до стрельбы.
- Если надо, не промахнусь, - сказал Семенов.
- Тут не в тире, не на стрельбище, - сказал Марков. - С Брокманом состязаться будете. Важно, кто быстрее. А он был профессиональным убийцей, зарабатывал этим на жизнь.
- На реакцию никогда не жаловался, Владимир Гаврилович. Я и с парашютом прыгал.
- С парашютом и Брокман прыгал, но не стоит сейчас о технике говорить. У нас будут такие патрончики - Синицын объяснит их действие. Потом все уточним.
- Мы, кажется, слегка забежали вперед, Владимир Гаврилович, - сказал Лукин.
- Да, надо получить результаты анализа. - Марков посмотрел на Павла, на Семенова и сказал им: - Вы пока свободны. Идите ко мне, прикиньте насчет завтрашнего дня. И заберите все это. - Он показал на проектор и прочее принесенное ими в кабинет Лукина.
Когда Павел и Семенов ушли, Марков сказал генералу:
- Не с легкой душой, Петр Иванович, говорил я о Тульеве.
- Насчет отзыва?
- Да. Сколько сил потрачено. И место у него - не каждому дано, не в любой день устроишь. Конечно, все давно окупилось, но терять жаль.
- А провал Брокмана обязательно означает провал Тульева?
- Я сказал - автоматически. Может быть, это не совсем так. Но риск для него увеличится сильно.
- А он согласен рискнуть? Вы с ним эту тему не обсуждали?
- Он-то согласен. Но пока Себастьян на месте, Тульев все время будет ходить по острию ножа. Правда, уже не первый год у них толкуют, что Себастьяна уберут, а он все не убирается.
Лукин встал, прошелся по кабинету, снова сел.
- Владимир Гаврилович, ну а если положа руку на сердце?
- Все-таки я бы отозвал. Он и приедет не пустой. И здесь будет очень полезен.
- Тогда нечего колебаться. Кончаем «Резидента».
Марков, казалось, хотел больше для себя, чем для Лукина, сделать собственные выводы еще доказательнее.
- К тому же вот какое соображение, Петр Иванович: ему уже пятьдесят лет, для шефов разведцентра он прежней ценности уже не имеет - не на все годится. А по цене и место за столом.
- А нельзя ли устроить так, чтобы он не все узы с ними рвал? Чтобы из штата, как говорится, ушел, а внештатно остался? При условии, конечно, что его не совсем лишат доверия.
- Мы по этому вопросу тоже с ним обменивались. Тут трудно что-нибудь предвидеть. Во всяком случае, если мы сейчас окончательно решим его отзывать, то он там попросит не отставку, а длительный отпуск. Так сказать, за свой счет. А оставаться после пожара с Брокманом все-таки слишком рискованно. Под горячую руку Себастьяну попадет - и прощайте…
- У вас с ним связь быстрая?
- Относительно.