Оркестр играл твист. Разговаривать Боркову не пришлось, ибо сей танец создан не для интимных бесед с партнершей, тем более что на площадке было тесно и следовало быть внимательным, чтобы не сбить кого-нибудь. Но познакомиться они успели - брюнетку звали Жозефиной. Борков старался, и, кажется, танец у него получался недурно. Во всяком случае, он заметил одобрение в глазах Жозефины.
После танца по пути к столику они задали друг другу вполне естественный вопрос: кто откуда? Жозефина была испанка. Она не удивилась, что Борков из Парижа. Ну а когда отдышались, сама собой возникла потребность вместе выпить. Раз, другой и третий. А затем к ним присоединился и мистер Пикквик, которому наконец удалось развеять мрачное настроение блондинки.
Джаз гремел беспрерывно. Воздух в зале стал синим от табачного дыма. Официантки как-то поблекли от суеты, от шума, от духоты. Но Борков ничего не замечал, он видел только матово-белое лицо и большие, темные, как вишни, глаза. Жозефина пьянела все больше.
В половине третьего блондинка решительно заявила, что пора уходить. Мистер Пикквик не очень сопротивлялся, он лишь заметил, подмигнув Боркову:
- Я готов, дорогая, но, по-моему, Жозефина только-только разбежалась…
- Это ее дело, - неожиданно резко сказала блондинка. - Мы идем. - Она поднялась. - Расплачивайся.
Пикквик попросил счет, расплатился за троих, пожелал Жозефине и Боркову скоротать время до утра повеселее и покинул их. Жозефина молча помахала ему рукой.
Они посидели вдвоем час или полтора.
- Надоело, - наконец сказала Жозефина. - Надо домой. Можете меня проводить.
Дальнейшее происходило для Боркова как бы в тумане.
- Вы далеко живете?
- Нет. Совсем рядом. На втором этаже этого дома.
В какой-то момент Борков почувствовал, что знакомство с Жозефиной необязательно должно ограничиться совместным сидением за этим столом в шумном многолюдном зале. И как только он это сообразил, его действия приобрели некую чисто автоматическую целесообразность. Так нередко бывает у очень нетрезвых людей. Попросив у Жозефины извинения, он ненадолго оставил ее одну.
Не совсем твердые ноги сами подвели его к метрдотелю, стоявшему, как капитан на вахте, возле выхода из зала.
- Можно вас на два слова? - сказал Борков. - Но хорошо бы не здесь.
- К вашим услугам, - откликнулся метрдотель. - Пройдемте сюда, в мою контору.
Свернули в довольно широкий коридор, ведущий к буфету, и через несколько шагов метрдотель толкнул дверь справа. Борков очутился в небольшой комнате, где стояли старый кожаный диван с низкой спинкой, стол под цветной скатертью и два обтянутых кожей стула. Старомодный круглый абажур торшера бросал на стол пятно мягкого света.
- Слушаю вас, - сказал метрдотель, прикрывая дверь.
Борков замялся было, но лишь на секунду.
- Скажите… Вы знаете эту женщину?
- И да и нет. Я вижу ее здесь не первый раз, но не представлен. При мне ее называли Жозефиной. Она остановилась у нас на втором этаже.
- Вы славный парень, - совсем пьяным голосом сказал Борков. - Как вас зовут? Меня - Владимир.
- Мое имя - Филипп.
- Будем знакомы.
Борков вернулся к своему столику. Жозефина красила губы.
Официантка почему-то забыла подать Боркову счет, а он тоже не вспомнил, что необходимо перед уходом расплатиться.
Перед номером на втором этаже Жозефина и Борков остановились.
Жозефина достала из сумочки ключ, вставила его в скважину замка и, сделав два поворота, посмотрела на Боркова.
- Разрешите откланяться, - сказал он, - желаю спокойной ночи.
Жозефина удивилась:
- Вы не зайдете?…
Борков колебался. Но распахнутая дверь заставляла принять решение.
- Хорошо, но только на одну минуту…
Они вошли в отлично обставленный номер.
- Присаживайтесь. И не бойтесь, я вас долго не задержу, - сказала Жозефина, опускаясь на тахту.
Выпили, а потом Борков читал ей по-испански стихи Лорки и по-французски Бодлера, расхаживая перед тахтой, а она покуривала сигарету и время от времени поглядывала на него с усмешкой. Наконец Борков, простившись, покинул номер.
Ему не следовало пить этот последний бокал: до своей гостиницы он добрался в состоянии предельного опьянения.
…Утром он проснулся оттого, что кто-то толкнул его в бок. К своему изумлению, Борков увидел рядом с собой в постели Жозефину. Она лежала с закрытыми глазами.
Не успел Борков сообразить, что с ним и где он находится, как в дверь постучали. Он отодвинулся от Жозефины и крикнул:
- Кто там?
- Полиция, откройте!
Борков вскочил с постели. Жозефина села, прикрываясь одеялом.
- Это за мной.
- Быстро в ванную! - приказал Борков.
Жозефина убежала, схватив в охапку свою одежду.
Стук в дверь повторился.
- Одну секунду. Оденусь.
Борков открыл дверь. Вошли двое.
- Просим извинения. Полиция разыскивает важного преступника. С вашего разрешения мы осмотрим комнату, - сказал один из полицейских и тут же прошел в ванную. Оттуда он появился вместе с Жозефиной.
- Нам придется исполнить кое-какие формальности, - сказал полицейский Боркову.
- Произошло недоразумение, я прошу немедленно связать меня с посольством, - заявил Борков.
- Сначала несколько вопросов, господин Борков. Где вы были этой ночью?
Борков назвал ресторан.
- Вы были в обществе этой дамы?
- Да… То есть мы сидели за одним столиком.
- Когда вы привели ее сюда?
- Я не приводил ее. Как она очутилась здесь, мне совершенно непонятно. Повторяю, это недоразумение, я прошу связать меня с посольством.
- Рассказывайте сказки! Кто может подтвердить, что вы вернулись в свой номер один?
То, что произошло дальше, было похоже на финальную сцену из плохой детективной пьесы. Дверь растворилась, на пороге стоял метрдотель Филипп. Он сказал:
- Это мог бы сделать я, господин инспектор.
- Кто вы такой?
- Метрдотель. Меня зовут Филипп. Прошу убедиться… - И он предъявил какой-то документ. - Мосье Владимир - мой друг, прошу поверить его объяснениям. А что касается этой дамы…
- Мы обязаны составить протокол, - перебил его полицейский.
- Какая вам разница, где вы задержали эту аферистку? - возразил Филипп и незаметно сунул полицейскому в карман какие-то бумажки, вероятно деньги.
- Ладно, - произнес миролюбиво инспектор, глядя на Боркова. - Извините за беспокойство. - И к Жозефине: - Прошу следовать с нами.
Полицейские и Жозефина покинули комнату.
- Как же это вы так неосторожно… - сказал Филипп, когда они остались одни. - К тому же вы даже не успели расплатиться за ужин, и мне, видите, пришлось прийти сюда.
- Извините меня, Филипп… Я вам бесконечно благодарен… Все это как во сне… Ничего не могу понять… Сколько я вам должен?
Филипп назвал сумму. Борков достал деньги, отсчитал сколько положено.
- Приведите себя в порядок. У русских есть очень хорошая пословица: «Все, что делается, делается к лучшему», - так, кажется? - Филипп улыбался.
- Да, да… - растерянно ответил Борков.
Филипп посоветовал не расстраиваться и исчез.
…В девять часов утра Борков зашел в номер к «старикам», и они отправились завтракать в кафе при отеле. «Старики» ничего не заметили, хотя их младший товарищ выглядел невыспавшимся. Этот день был у них свободен - хозяева предоставили им возможность отдохнуть и осмотреться. «Старики» собирались походить по музеям, а Борков сказал, что хочет заказать телефонный разговор с Москвой и будет сидеть у себя в номере. Его пробовали отговаривать: мол, лучше звонить ночью, - но Борков настоял на своем. Условились встретиться в три часа за обедом и разошлись.
Поднявшись в номер, Борков переоделся в спортивный шерстяной костюм, взял кипу газет, купленных накануне, и лег на кровать поверх одеяла.
Он читал, пока не начало щипать глаза, а потом задремал. Неожиданный телефонный звонок заставил его вскочить, но сразу взять трубку он не решился. Размеренные звонки повторялись с полминуты, прежде чем Борков протянул к телефону руку.
- Алло, вас слушают.
- Это Филипп, - громко раздалось в трубке. - Я разговариваю с Владимиром?
- Да, Филипп. Я ждал вашего звонка. Я кое-что потерял.
- Не беспокойтесь, все у меня.
Борков вздохнул облегченно, спросил:
- Когда мне можно вас увидеть?
- Могу приехать к вам в отель.
- Нет, нет, - поспешно возразил Борков. - Лучше где-нибудь в другом месте.
- Тогда сделаем так, - подумав, сказал Филипп. - Из отеля идите направо до угла, потом еще раз свернете направо и увидите кинотеатр. Я буду ждать у входа в кассы. Скажем, через час. Вас устраивает?
- Да, вполне.
Борков оделся, положил в портфель бутылку «Особой московской» и две стограммовые банки зернистой икры. Но тут же передумал и завернул водку и икру в бумагу.
Подходя к кинотеатру, он увидел Филиппа - тот пересекал улицу. И хотя метрдотель был сейчас не во фраке, а в отлично сшитом костюме и в шляпе, Борков узнал его тотчас по осанке.
У касс они сошлись.
- Отдать вам тут же? - спросил Филипп.
- Да, но как-нибудь тихо.
- Пройдемся.
Они двинулись по переулку, который вел к одной из главных магистралей города.
- Я принес вам кое-что в подарок, - сказал Борков, кивнув на пакет.
- Не стоит…
- Прошу вас, не отказывайтесь. Здесь всего лишь выпивка и закуска. Наша, из России.
- Ну хорошо, ради нашего знакомства, - согласился Филипп. - Давайте этот пакет и держите свою книжечку.
Пакет перекочевал в руки к Филиппу, а в ладони у Боркова очутилось его служебное удостоверение.
Глава 5
СМОТРИНЫ В ТРЕТЬЯКОВСКОЙ ГАЛЕРЕЕ
Михаил Тульев сильно изменился за три с половиной месяца, минувшие со дня ареста. В своем превращении он прошел через несколько этапов - от состояния крайней подавленности до полного душевного равновесия. Наблюдая череду этих последовательных изменений, полковник Марков находил наглядное подтверждение давно открытой истины, что для спокойствия духа человеку необходима прежде всего определенность положения, как бы плачевно оно ни было. Страшнее же всего неизвестность.