Пятая или шестая фотография попала в цель.
— Вот! Вот он! — Сергей взмахнул выбранным снимком. Он машинально перевернул его, ожидая увидеть на обороте подпись или какую-нибудь иную отметку, но не увидел. — Так кто это?
— Довольно крупная шишка. Целый ананас. Ты что, действительно, телевизор не смотришь?
— Почти никогда.
— Тебя что, окружающий мир совсем не интересует?
— Интересует. Помаленьку. Просто все новости можно за минуту прочитать в сети. Безо всякой там рекламы и комментариев аналитиков. В концентрированном виде.
— Тоже не любишь рекламу, — неизвестно к чему заключил следователь.
— Рекламу, по-моему, никто не любит, кроме тех, кто ее делает и делает на ней бабки. Хотя я вот делаю, но меня уже тошнит.
— Может и так, — кивнул Поршев. — Но мы отвлеклись.
— Да?
— Я так и понял, что ты описываешь этого… ананаса. Он в последнее время зачастил на телевидение. Готовит общественное мнение.
— И он там живет? В том доме?
Следователь ответил не сразу. Всласть потянул резину.
— Дом мы нашли быстро. Тот рекламный щит — из уникальных. Квартиру, как ты понимаешь, мы нашли еще быстрее. Но ломиться я туда не стал, а зашел к участковому местному. Оказалось, что никаких важных персон в этой квартире не проживает. А проживает одна бабуля. Прописана там бабуля. Но на самом деле квартиру свою она сдает. И располагается в этой квартире очень дорогой бордель. Не бордель даже, а VIP-апартаменты. То есть сделан там евроремонт, поставлена широкая кровать, бар, холодильничек, джакузи. Для дорогих гостей. И гости приезжают очень дорогие. До пяти сотен за час. Им туда подвозят шлюх со знаком качества и оставляют отдыхать.
Сергей слушал, не перебивая. Определенно наклевывалась какая-то связь между видениями и реальной жизнью. Только вот какая?
Связь заметил и следователь. Своеобразную. Этому великовозрастному дяденьке очень нравилось импровизировать на одну и ту же тему.
— Смотри, что у нас получается, — сообщил он доверительно и с очень довольным видом. — Сначала ты капаешь про журналиста Бояршинова, который собирал материал о сутенерских серверах. И мы имеем труп этого самого Бояршинова. Забавно? Пока не очень. Но вот если добавить к этому анекдоту тот факт, что и сам ты работаешь в этой сфере и вроде как шлепаешь один из подобных ресурсов, то история становится гораздо смешнее. Дальше ты начинаешь гнать мне пургу про сутенера, которого я должен зачем-то срочно арестовать. Су-те-не-ра, заметил? Не инженера, не банкира, не пекаря, не пожарника, а сутенера. Вдобавок ты начинаешь сливать мне легенду о том, что некий ананас вот-вот будет убит в некоем подпольном борделе. Анекдот постепенно разрастается до небольшого водевиля с криминальным сюжетом. Твой источник, парень, которого ты именуешь Видением, явно крутится в сфере проституции. Что скажешь?
— У вас получилась статуя на глиняных ногах, — сказал Сергей со скучающим выражением лица.
— То есть? — сыщик не вдруг согласился, что в его логических построениях может найтись брешь.
— Вы можете не верить мне, что у меня «глюки» с башкой. Вы можете считать меня крутым мафиозо или агентом ЦРУ. Вы можете наплести какие угодно логические цепочки, но повесить эту цепочку на меня не получится. Крючка нет, — Сергей важно скрестил руки на груди. — Если вы помните, то не я пришел к вам с ценной информацией, а вы явились ко мне со стопкой. Стопкой вопросов, а не стопкой водки. Я никому не капал. Я случайно проговорился одной болтливой девочке, а она уже действительно донесла эту бредятину до ваших органов. Правоохранительных, я подразумеваю, а не анатомических. Ваш водевиль — лажа, по голенищу размазанная, и придумали вы его сами. Никакой суд не станет даже слушать ваши смешные истории, основанные исключительно на устных показаниях и сведениях с чужих слов. Что скажете?
Ответ пришлось ждать довольно долго. Сергей успел засмотреться на проплывающий мимо рекламный щит про глобальную распродажу четвертых «пней», когда Поршев процедил сквозь зубы:
— Верткий ты хлопец, как я погляжу. Скользкий, как угорь. Думаешь, из любой ситуации можешь выкрутиться?
— Если бы я так думал, то не связался бы с вами. Пока вы тут упражняетесь в поэтических сравнениях, обзывая меня угрем, меня по вашей милости вот-вот на куски порежут. Мне сегодня вечером нужно что-то отвечать этой дуре. Денег у меня нет, покупателей на железо тоже.
— И?
— Поскольку это именно вас угораздило занести меня в свою папку под моим собственным ником, то я рассчитывал, вы мне поможете. Я, конечно, не рассчитываю на программу защиты свидетелей, но… — Сергей изобразил руками элемент какого-то сильно восточного танца, — дайте хоть анальгина бесплатно, чтоб, когда меня будут резать на куски, я смотрел на это не так мрачно.
— Анальгина дам, — сказал Поршев авторитетно. — На большее можешь не рассчитывать, пока не перестанешь морочить мне голову своей мистикой. Запиши, так и быть, номер моего мобильного, и, если поумнеешь, звони.
Словно в подтверждение своего существования откуда-то из Поршева затренькала трубка.
Следователь с достоинством извлек из себя видавшую виды огромную «Моторолу» и приложил этот фен к голове.
— Слушаю. Поршев.
Четверть минуты он напряженно слушал, потом буркнул: «Есть!»
— Вентилируйся! — бросил мент компьютерщику, крутым маневром подруливая к тротуару. — У меня срочный вызов.
Сергей хотел ответить на эту грубость что-нибудь едкое, даже придумал пару достойных вариантов, но оба остались при нем (когда-нибудь Сергей обязательно напишет книжку своих невысказанных острот и гадостей. Толстая выйдет книжка). До сего момента следователь числился в союзниках. Союзник, правда, только выкачивает нужную информацию, палец о палец не ударив, чтобы прикрыть свой ценный источник. Тот еще союзник, убедительно не спешивший с высадкой в Нормандии, но все-таки… Как ни крути, а лучше плохой союзник, чем хороший вражина. На два фронта Сергея точно не хватит. Изобрести бы какую-нибудь комбинацию, чтобы столкнуть всех врагов лбами, а самому выйти сухим из воды! Но талантов Гая Ритчи Сергей за собой не замечал, так что предпочитал просто иметь поменьше врагов.
Про второй фронт, книгу мемуаров и прочую стратегию молодой человек додумывал уже пешком.
Глава 13
Сергей пересчитал деньги, аккуратно перекладывая иностранные купюры. От пересчета больше их не стало. Три дня назад эти бумажки едва не потеряли своей спорной ценности, потом счастливым образом вернулись из глубокой задницы, обретя свою привычную стоимость. А теперь их снова нужно отдавать, и снова жалко. Такие вот русские горки: то яма, то пик.
Программист посидел немного над разложенными по столу стодолларовыми банкнотами, обводя их печальным взором, как фотографии умерших родных. Подумав, он выбрал пять купюр поновей и «понастоящей» и убрал в стол. Оставшиеся десять сложил тонкой стопочкой и завернул в бумажку. Эти десять он передаст сегодня Ирине. Объяснит, что покупатель взял небольшой тайм-аут, что это пока все, что есть. Если ничего не дать — это плохо. А тысяча долларов — просто лучше, чем ничего. Тысяча долларов — это та же тонна баксов или штука грина. Вряд ли Ирина, получив живые деньги побежит закладывать Сергея. Скорее всего, она согласится еще немного подождать. Сергей выиграет еще немного времени. Для чего? Непонятно для чего. Но в любом случае, купить немного времени за тысячу долларов — лучше, чем приобрести тот же товар за пять тысяч.
Глава 14
Сергей открыл глаза и прислушался к своим ощущениям.
В левой половине головы подозрительно холодило, будто кто-то сидел в изголовье кровати и дул ему в висок, вытянув губы в тонкую струйку. Нельзя сказать точно, что это ощущение — предвестник приступа, но по совету врача программист решил понаблюдать за своим состоянием, попытаться определить те симптомы, по которым можно предугадать подкрадывающуюся боль. Если знать наверняка, то можно встретить приступ во всеоружии, наглотавшись пилюль и приняв удобное положение для просмотра вещих галлюцинаций. Можно даже приготовить диктофон или карандашик для записи видений.
Висок похолодило, похолодило, но никакого развития этого состояния не последовало. Невидимый любитель дуть, сложив губы трубочкой, отвалил, позволив голове прогреться, как и положено, равномерно.
Сергей сел на кровати, мельком глянул на часы и подпрыгнул. На сей раз похолодело все, кроме лба. С перепугу. На часах значилось три минуты восьмого утра. Выходит, он заснул накануне вечером, так и не дождавшись звонка от Ирины. А она звонила? Не так уж крепко спит программист, привычный к разного рода звукам и электронным позывным, уж свой-то телефон должен был услышать. Так что, скорее всего, шантажистка просто не позвонила…
Тогда второй вопрос: почему? Почему она не позвонила? Варианты «проснулась совесть» и «попала под электричку» отпадают как слишком счастливые. Неплох вариант, что ее пришиб все тот же Витек, но не сболтнула ли проститутка перед смертью чего-нибудь лишнего?
Сергей встал, проворно оделся, не переставая думать.
Не надо было дожидаться очередного вещего сна, чтобы понять, как рискованно сейчас сидеть дома. Полная неопределенность. Даже непонятно, откуда и какой силы ждать удара. Так что лучше побыстрее убраться из центра мишени и понаблюдать за развитием событий из какого-нибудь укрытия.
Сергей натянул джинсы, толстовку. Рассовал в разные карманы деньги, документы, ключи. Схватил со стола сумку с ценными дисками и плеером. Жаль оставлять тут верный «комп», но не таскаться же с ним? Да и некогда паковаться, некогда.
Окинув прощальным взглядом свою квартиру, компьютерщик повернулся к двери и нагнулся за кроссовками.
За спиной заверещал телефон.
Брать или не брать?
С одной стороны, это могут быть злые и страшные убийцы. С другой стороны, это может быть Ирина. В такую рань звонить больше некому. Разве только кто-то спросонья не смог правильно набрать номер. Убийцы, если звонят по телефону, то, скорее всего, уже из подъезда. А вот если это Ирина, то и бежать никуда не надо, даже позавтракать можно.