От обилия вариантов у Сергея потемнело в глазах. Как сквозь сон он чувствовал, как его вытаскивают из-за стола, ставя на дрожащие ноги, дышат в лицо дорогим перегаром альбионских злаков.
Внезапно яркая вспышка молнией миллион вольт полоснула ему по глазам, и Сергей увидел перед собой жуткую картину. Голова молодого человека, которую держит за уши пара крепких рук. Лицо в крови, глазные яблоки выдавлены, нос сломан, внизу головы на покрытой синяками тонкой шее болтается тело. Крепкие руки (одна из них с печатками на пальцах) ударяют изуродованную голову о стену (стена удивительно похожа на ту, что слева от Сергея), на что голова реагирует надуванием кровавого пузыря чуть ниже того места, где угадываются останки носа. Не без труда узнал компьютерщик эту голову. Свою единственную голову.
Видение по четкости и реалистичности своей превосходило все виденные Нероном ранее, но этот новый качественный уровень отнюдь не радовал. Скорее, наоборот: такая реалистичность вышибла холодный пот.
Сергей моргнул, разгоняя наваждение, и снова узрел прямо перед собой налитые кровью глаза сутенера.
— Нерон, значит? — прошипел он.
— Мужики! — раздалось сзади басовитое упреждение.
Сергея тряхнуло. Кто-то пытался вклиниться между ним и бандитом.
— Охренели мужики! — продолжал басить некто над ухом. — Я понимаю, когда из-за бабы ломают друг друга, но эта шалава, мать ее!..
— Кто шалава?! — взвилась Лиля, бросаясь на обладателя хорошо поставленного баса и не менее сильных рук, почти оторвавших уже программиста от бандита.
Между Сергеем и Витьком завязалась яростная схватка. Лиля зло и неуклюже била крышкой от сковородки куда-то над левым ухом Сергея, получая оттуда редкие, но звонкие оплеухи. При этом внимание нежданного спасителя переключилось на второй фронт, и сутенер смог удобнее перехватить почти ускользнувший рукав. Сергей рванулся, чувствуя, как врезался в шею ворот и с треском посыпались с рубашки пуговицы. Еще рывок, стоивший еще пары пуговиц. Компьютерщик почти вырвался, но тут сзади навалился еще кто-то, совершенно бестолково засучивший руками, хлопая то по Лиле, то по Витьку, то по Сергею, то вообще по стенам. Нелепо размахивая своими никчемными конечностями, этот четвертый дерущийся пытался еще говорить что-то складное, чуть ли не стихи читать.
— Мы живем в суровое, даже страшное время, — бубнил над правым ухом пьяный голос, в котором узнавался голос безвестного продюсера, — которое, как никогда, требует от человека душевной силы, чистоты, преданности идеалам и…
Сергей так и не дослушал умного человека. Лиля, замахиваясь для нового удара, задела Витька по лицу. Тот шарахнулся назад. Программист наугад схватился левой рукой за волосы продюсера и рывком опрокинул его между собой и бандитом, одновременно дергаясь назад. Крик, мат, звон крышки о холодильник, Лилин писк и треск рвущейся рубашки — все это грянуло одним победным аккордом, и Сергей шлепнулся на пол. Мгновенно вскочив на ноги, он с низкого старта бросился вон из квартиры.
За его спиной взвыл оставшийся с оцарапанной мордой и куском рукава Витек, охнула Лиля, получившая полноценную зуботычину от владельца баса, попытался закончить свой панегирик великому британцу[7] пинаемый тремя парами ног пьяный продюссер:
— Его герои ни при каких обстоятельствах не утрачивают достоинство, не изменяют правде и долгу…
Глава 16
Оказывается, Сергей неплохо бегал. То есть для человека, ведущего исключительно сидячий образ жизни, он пробежал два километра по пересеченной местности с блестящим результатом. Правда, для повторения забега «под секундомер» ему не удалось бы восстановить проделанный путь, так что рекорд остался без медали.
Не до медалей! Расклад пошел такой, что полно возможностей получить эту медаль посмертно.
Сейчас важнее любой медали — хороший план. План действий по своему спасению.
Вот ведь история! Еще несколько часов назад жизнь почти наладилась, и вдруг под одним размашистым жестом все полетело в корзину. Один небрежный росчерк перечеркнул все глупые надежды на то, что история рассосется сама собой. Справедливо, если разобраться. К чему судьбе поощрять инфантильные настроения тех, кто не использует предоставленный шанс? Обидно, конечно, что орудием своим Судьба выбрала Лилю, хотя что изменилось бы, останови она свой выбор на Шинед О'Коннор? Результат налицо, а внешний вид палача и форма плахи могут интересовать только законченного сноба. Хотя Шинед — девочка симпатичная, не взирая на радикальность прически и языковый барьер. Что ни говори, ее появление слегка скрасило бы последние минуты в собственной квартире. Конечно, неромантично было бы наблюдать, как она дерется эмалированной крышкой, получая в ответ оплеухи…
Впрочем, нет! Заявись вместо Лили Шинед, не началась бы потасовка, и не удалось бы Сергею улизнуть под шумок. Нет, придется еще поблагодарить эту дуру, что именно она оказалась под рукой. Хотя, не привези она Витька… Но это уже мечты в пользу бедных. Если бы у бабушки имелись яйца, она звалась бы дедушкой. Надо жить тем, что есть, и выпутываться из конкретной западни с Витьком, Лилей и безумными видениями.
Единственная радость, что Ирине можно не платить. Правда тут же напрашивается фантазия в духе Берлиоза на тему того, как в эту минуту Витек срывает злость на компьютере Нерона или просто выносит оборудование, кое-как упаковав дорогую сердцу технику в шторы. Кстати, шторы в квартире Сергея были единственным предметом интерьера, который аскетичному в вопросах быта хакеру нравились и радовали глаз. Нет нужды пересказывать долгую и забавную историю обретения этих плотных расшитых штор, тем более теперь, когда неизвестна судьба их.
Чтобы поднять боевой дух над нулевой отметкой, Сергей попытался вернуться к оптимистичным мыслям, но кроме того, что коварная путана осталась с носом, ничего на ум не приходило.
Кстати о деньгах. В заднем кармане очень кстати лежали пятьдесят рублей с мелочью — сдача, оставшаяся после кабака. Еще очень кстати было бы найти в карманах отложенные баксы, паспорт, ключи от квартиры и проездной на метро.
Как просто и весело составлять план атаки, имея в арсенале шесть видов вооружений и твердо зная, что за каждым углом для тебя припасена не аптечка, так запасная обойма или набор гранат, напоминающий упаковку немецкого пива! Но жизнь всегда интереснее любой игрушки, даже самой навороченной, с самым максимальным эффектом присутствия. Жизнь всегда была и будет интереснее хотя бы тем, что из нее не выйдешь, сохранившись на нужном этапе, чтобы вернуться чуть позже, а если уж выйдешь, то не войдешь обратно.
Так что главное в жизни — обеспечить себе гарантию «невыбывания» из игры. В данном конкретном случае три кита такой гарантии: быстрые ноги, умная голова и, конечно же, следователь Поршев, который может, если сподобится, реально прикрыть.
Порывшись в карманах, программист не обнаружил бумажки с телефоном следователя, однако, поразмышляв немного, заключил, что может восстановить в памяти номер его мобильника.
Сергей двинул к метро, купил, истратив буквально весь свой резерв, таксофонную карточку.
Следователь долго не брал трубку, и компьютерщик уже засомневался в надежности своей памяти. Тем не менее слушая протяжные гудки, он рассудил, что для любого мобильника странно подобное поведение. «Абонент недоступен», «номер выключен» — понятно, короткие гудки тоже объяснимы, но длинные гудки? Зачем тогда мобильник, если не держать его под рукой?
— Слушает форум, — сказал сонный, но вполне узнаваемый голос следователя.
Что за форум?
— Это Сергей.
— Да? Что нового?
— У меня проблемы.
— Это понятно, я спросил, что нового?
— Новые проблемы. Только что ко мне ворвался Витек с компанией…
— Домой?
— Домой, куда ж еще! Я еле утек. Они знают, что я Нерон.
— Кто ты? Ах, да… Да… А откуда? Откуда они узнали, что ты Нерон?
— Случайно, как я понимаю, — Сергей не испытывал желания вдаваться в подробности, тем более подробности, связанные с Лилей. Но лишний раз уязвить недальновидного сыщика он не поленился. — Судя по всему, бандиты разбираются в современных технологиях несколько лучше, чем милиция. Они узнали мой ник, а дальше — работа для полутора извилин.
— И где ты теперь?
— Стою в телефонной будке, жду указаний, — Сергей, между прочим, бросил взгляд по сторонам. Довольно обидно было бы случайно встретиться с преследователями, а с их стороны попытаться перехватить беглеца у метро — вполне логичный ход.
— Чьих указаний? — Поршев то ли никак не мог проснуться, то ли прикидывался тупицей.
— Ваших, господин следователь, — охотно пояснил компьютерщик. — Я почему-то рассчитывал на участие в своей судьбе со стороны вашей фирмы.
— Странно. А что мы можем для тебя сделать?
— Ха! — Сергей начал нервничать: еще не хватало, чтобы этот сыщик умыл руки. — Сначала вы втравили меня в эту историю, не сумев сохранить инкогнито своего источника…
— Слушай, сопляк! — рявкнул вдруг Поршев. — Ты напрасно пытаешься сформировать у меня комплекс вины. Слушаешь? Я лично ничего тебе не обещал. Ты не пришел ко мне со своими сказками, не попросил защиты, не предложил сотрудничества. Ты предпочел выпендриваться перед смазливой девицей. Ради бога! Ты сам сунулся в эту кашу, и не ищи теперь крайних, чтобы ее расхлебать. Я и так прикрыл тебя, насколько возможно, и если еще где-то произошла утечка — извини!
— Но мы ведь договорились… — попытался встрять с умным словом программист.
— Договорились. Я помню, о чем мы договорились. Ты и я договорились помочь друг ругу по мере сил. Но от этого я не перестал был профессионалом, а ты не перестал быть сопляком. И если ты хочешь, чтобы я с тобой еще разговаривал, смени-ка тон, мальчик! Слышно меня?
Сергей хотел было выдать в трубку пару строк с перцем, но вовремя прикусил губу. Как-никак следователь теперь в своем праве. Сергей выложил ему все, что знал, рассказал о своих снах во всех подробностях, так что следствию его скромная персона больше не интересна, и теперь помогать своему источнику или плюнуть на него с разбегу — дело для Поршева сугубо добровольное.