Она замолчала, ожидая услышать ответ, но не услышала ничего, кроме звука челюстей, мерно перемалывающих пищу. Пришлось продолжать в режиме монолога.
— Нет, ты скажи тогда прямо. Если тебя все устраивает, то я не буду морочить тебе голову. Илья будет сплавлять тебе по дешевке ту же самую работу, а ты будешь горбатиться за копейки. Давай, валяй! Но неужели тебе не хочется самому стать боссом? А может, — Галина состроила пренебрежительную мину, — ты просто боишься? Боишься ответственности, больших денег, известности? Куда проще общаться с компьютером и жить как мышка в норке. Сережа, ты просто боишься повзрослеть, да? Решать взрослые проблемы, общаться с большими дядями, которым иногда не грех и в рыло дать? У Фрейда описан это феномен…
— Отвянь ты со своим Фрейдом! — Сергей взорвался. — Ничего я не боюсь, ясно? Хотел бы — давно уже открыл бы свою фирму или уехал бы в Германию.
— Значит, не хочешь? — Галина посмотрела на него с усмешкой. Озорные искорки блеснули в ее глазах. Отчасти она добилась своего: вывела Сергея из себя, вытянула на какой-никакой разговор.
— Нет, не хочу! — Сергей с досадой отодвинул от себя тарелку.
— И не хочешь стать программистом номер один? И не хочешь стать миллионером?
— Нет.
— Ну и дурак!
— Сама ты… — программист смерил ее взглядом и вышел из кухни.
Галина чуть слышно чертыхнулась и резко опустилась на табурет.
Глава 20
В почтовом ящике, по традиции, оказалось девяносто девять процентов мусора, два письма от Ильи, два — от заказчиков, одно от Машки, одно — неизвестно от кого.
«Серег, подбери, плз., другой фон для косметического салона. У них там пиджак генерального сливается. J Илья».
«Господин Неровкин, хотелось бы уточнить, насколько целесообразно использование предложенной Вами IPIX — технологии при обращении к региональному потребителю, располагающими, в основном, машинами класса ниже Р200? С уважением, Марк Прянин».
«Серега, посмо3 картинки по ссылке! Это у меня содрано! Козлы! L. Око».
«Серег, есть возможность…»
«Господин Неровкин, вынужден снова…»
Люди писали о работе, о текущих проблемах, выражали недовольство молчанием Нерона (всего-то сутки прошли!). Словно ничего не произошло, будто не было этого кошмара с погонями, стрельбой и гранатами, брошенными в машину. Все верно, для них для всех, не влипших в историю с пророчествами, просто прошли еще одни сутки, просто еще один день их жизни. Это он, Сергей, всю жизнь предпочитавший держать свои мысли при себе, расхлебывал кашу, заваренную одним-единственным неосторожным разговором!
Подумать жутко, что не подкинь какой-то неизвестный благодетель пару «лимонок» в нужную машину, ночевал бы сегодня Сергей на какой-нибудь грязной станции Горьковского направления. Не разорви Витька в клочья, он сейчас продолжал бы…
Стоп!
Пальцы Сергея, самостоятельно, почти без участия головы, плясавшие по клавишам, вдруг замерли над клавиатурой, взгляд уставился в некую точку над монитором.
Витка разорвало на части. А несколькими часами раньше Сергей видел, как сутенер распадается на отдельные детали, распадается вопреки анатомической логике и схеме разделки туши, висящей еще в некоторых продовольственных магазинах. Есть ли тут связь? Напрашивается вывод, что да. Выходит, что за несколько часов до взрыва, Сергей получил сигнал о том, что это произойдет. В несколько иносказательной форме, но довольно точной, детальной.
Программист откинулся на спинку кресла и погрузился в размышления.
Итак, еще одно доказательство того, что прогнозы убийств от Неровкина сбываются куда точнее, чем прогнозы гидрометеоцентра. То есть, судя по всему, они сбываются стопроцентно.
Тогда как же быть с видением, которое посетило его в момент схватки с Витьком здесь, менее суток назад? Оно что, тоже сбудется?
Сергей ощутил соблазн броситься в прихожую и привалить к двери шкаф.
Но ведь Витек мертв. А нет никаких сомнений в том, что руки, державшие Сергея в том кошмаре, принадлежат именно сутенеру. Как же быть с этим предсказанием?
Понятно, что вопрос этот не просто теоретический. Как-никак речь шла о его, Нерона, жизни. «Сбудется — не сбудется» неожиданно перекочевало из сферы чистой теории в самую, что ни на есть, практическую плоскость. При всем желании теперь не получится остаться сторонним наблюдателем. Черт бы побрал этого Поршева с его Форумом, Галину с ее медвежьей заботой, самого Сергея, не умеющего держать язык за плотно сжатыми зубами.
Здравый смысл подсказывал, что никакое покушение от рук мертвеца невозможно, если только не предположить, что явится злобный призрак. А почему не предположить призрак, если доказано наличие вещих снов?
Но, рассуждая логически, программист-таки склонялся к мысли, что можно расслабиться и забыть об этом прогнозе.
Во-первых, Витек все-таки не в том состоянии, чтобы мстить. Если верить рассказу Поршева, то там даже опознавать нечего, не то, что зомбировать. Хотя если нет трупа, то вызывает сомнение сам факт смерти, но не с потолка же следователь списал имена погибших? Что-то, значит, уцелело.
Во-вторых, клип с распадающимся сутенером «показали» значительно позднее, чем клип с убийством самого Сергея. Сергей до сих пор жив, чего не скажешь о сутенере. До сих пор новые пророчества поступали по мере воплощения предыдущих: увидел — случилось, увидел — случилось. Должна же быть какая-то закономерность и последовательность у вещих снов? Наверное. Хотя это доказательство выглядело менее убедительно. От рекламы фильма «Гонгофер» Сергея мутило еще в детстве, но сам фильм он так и не видел, а вот про «Шрека» услышал два месяца назад и уже дважды посмотрел этот синтетический, но прикольный мультик.
В-третьих. Взять историю с убийством на Садовом. Там было аж два варианта: один с убийством дядьки, другой с убийством старухи. В итоге старуха уцелела, да и дядьку грохнули не на пороге, а в спальне. Что это доказывает? Доказывает, что прогнозы могут корректироваться.
Изобретя еще пяток косвенных доказательств, Сергей почти успокоил себя. Не сбудется.
Но вот что не давало покоя. Как и почему можно скорректировать эти… сценарии! Очень удачно подошло это слово для определения сущности пророчеств. По сути своей, это всего лишь сценарии того, что, может, должно произойти. Любопытно, случилось бы преступление на Садовом, если бы менты сразу поставили там засаду? Скорее всего, нет. Может быть, клиента грохнули бы позже, в другом месте, но того варианта, что видел Сергей, уже не было бы. Кавер-версия — возможно, но не один в один.
Мысли поперли в голову, как пузырьки из растворимой таблетки. Программист даже встал от возбуждения.
— Значит, сценарий, — пробормотал он вслух, нетерпеливо щелкая пальцами.
Но почему в случае с Садовым он видел не один, а два сценария? Клиент и бабушка?
— Да! — выкрикнул вдруг Сергей, забыв о том, что на кухне еще сидит надутая Галина. Но стоило выкрикнуть по такому поводу. Он понял! Сообразил, допер, скумекал!
Их и было два сценария! Если бы дверь открыл тот мужик, его грохнули бы на пороге. Но могла открыть дверь и бабуля. Тогда завалили бы ее, а потом, может быть, вошли в квартиру за основным клиентом. Логично? Еще бы не логично! Ведь и того журналиста, Бояршинова убили не по сценарию, хотя убийца начал действовать именно по этой схеме.
— Итак, видения Сергея не бред, не глюки, не отблески преломившихся времени и пространства, а сценарии убийств, зародившихся в чьей-то голове или чьих-то головах. Чьих же? Как минимум, один из сценариев принадлежал Витьку. Можно было бы предположить, что и остальные взяты из его головы, если бы не последний эпизод, когда сам же сутенер и накрылся. Не сам же он себя подорвал? Тем более двумя гранатами. И с какой такой радости Сергей вдруг начал видеть замыслы убийств, зреющих в голове какого-то сутенера? Ведь когда произошли первые из них, он его и знать не знал?
Дверь комнаты чуть приоткрылась.
— Сережа? — Галина с беспокойством оглядывала его.
— Чего?
— Ты кричал? — неуверенно спросила она.
— Ну, кричал, и что? Я у себя дома, время не позднее, могу и покричать.
— Голова опять болит?
— Ничего у меня не болит! Захотел и крикнул, — незло огрызнулся программист, а про себя подумал, что неплохо бы выставить гостью за дверь. Пусть вон отвезет портки своему приятелю. В кармане, кстати, какие-то крошки, очень смахивающие на сушеную траву. Хотя чего ее выставлять? Раз все идет по-прежнему, то придется ее обучать, готовить смену.
— У меня идея. Давай мириться, — девушка скроила невинную рожицу.
— Как будем мириться? Возьмемся за мизинцы?
— Можно и взяться, — кивнула Галина. — Но давай решать наши споры как-нибудь мирно.
— Не вижу препятствий. Как, например? Есть такое предложение. Я говорю: «Отстань!» — и ты отстаешь.
— Это невежливо, — девушка как бы задумалась, хотя дураку понятно, что она явилась с уже готовым планом действий. — Знаешь, как мы торговались с Ильей? Разыграли спорные проценты в кости. Очень даже азартная игра. Кстати, мы довольно долго не могли доиграть до конца. То он выигрывает, то я…
— Теория вероятности, — кивнул программист. — Вероятность выигрыша один к одному.
— У нас с тобой тоже спор. Давай сыграем в кости и кто…
— У нас с тобой другой спор, — неожиданно твердо сказал Сергей. — Я не хочу делать того, что ты мне предлагаешь. Ни на пять процентов, ни на девяносто. И такие вещи жребием не решаются.
— Какие мы серьезные, — передразнила Галина. — Скажи честно, что боишься проиграть.
— Вряд ли, — пожал плечами Нерон. — Я везучий.
— Чрезвычайно! — фыркнула Галина. — Среди ночи в Москве напороться на единственного человека, с которым встречаться не стоит! Непроходимое везение!
— Тем не менее я от него ушел… — парировал Сергей и прикусил язык.
Девушка покатилась со смеху.
— Ушел! Он ушел! — говорила она, смеясь. — А ты не позабыл, что ты не один от него ушел? И не по траве-мураве, а по моим ребрам. Конечно, если считать оказавшиеся под каблуком ребра коллеги простым везением…