Трубку сняли, когда палец Сергея уже коснулся клавиши отбоя. Но ожидаемого: «Форум!» — не прозвучало, снявший трубку молчал.
— Алло? — неуверенно сказал Сергей.
— Это ты, спирит восьмибитный? — из-за простуженного хрипа узнать голос Поршева мудрено, но можно.
— Если я восьмибитный, то где найти ту перфокарту… — хотел воткнуть ответную шпильку программист, но следователь перебил его.
— Надо чего?
— Новости у меня.
— Надеюсь, плохие?
— Почему надеетесь? — не понял этой хохмы Сергей.
— Потому, что если твои новости хорошие, то выходит, я потерял квалификацию. Так что плохого?
— Я… Мне видение было. Новое.
— Про тебя или про меня? — без энтузиазма поинтересовался Поршев, давая повод подивиться его проницательности.
— Про вас, — нисколько не удивляясь такой вялости, ответил Сергей.
— Логично, — сказал следователь, натужно прокашливаясь.
Разговор складывался какой-то странный, если не сказать дурацкий. И сам по себе Поршев был сегодня какой-то непривычный.
— Что логично? — осторожно спросил программист.
— И много у меня осталось времени? — вопросом на вопрос ответил следователь, и голос его прозвучал как-то отстраненно, меланхолично; в сочетании с непонятной хрипотцой это напоминало голос старого французского шансонье.
— Я… я не знаю. Я только что видел, как вас убили. В смысле, видение было про то, что вас…
— Это ясно! — рявкнул Поршев в своей привычной манере. — Дальше что?
— Все. Убили и все, — разозлился и Сергей. — Вы же все равно не верите в это.
— Я-то как раз верю, — смягчился следователь. — Я вообще единственный, кто тебе поверил… Так что ты там, говоришь, видел? Что со мной стряслось: яд, пуля, кинжал, веревка, трамвай?
— Пуля. Две пули: в грудь и в… — компьютерщика передернуло при воспоминании о второй пуле и развороченном лице — в голову.
— Угу.
Дальше пауза. Следователь задумался над услышанным, провидец задумался о том, не стоит ли скромно положить трубку, тем более что миссия уже выполнена. Хотя кто подвел черту под его миссией? Кто определил, как должно ему распорядиться полученным знанием? Но уж не закрывать же кандидатов на похороны своей грудью?!
— А подробности какие-нибудь ты видел? — деловито осведомился Поршев после раздумья. — Если ты видишь свои предсказания, то видишь, например, интерьер, одежду, время суток, правильно я понимаю ситуацию?
— День, — уверенно сказал Сергей. — Дело происходит днем, потому что за окном светло. Только комната какая-то темная. Стены… как в деревенской избе…
— Понятно, — оживился следователь. Очевидно, это описание говорило ему больше, чем Сергею. — А одежда? Во что я одет?
— На вас… — Сергей смутился. Ему пришло на ум, что не может следователь ходить в таком музейном халате. Скорее всего, халат — это какой-то символ, иносказание, как с разлетающейся вдребезги головой старушки. Но пусть уж следователь сам разгадывает эти загадки, ему сподручнее. — На вас надет халат. Длинный такой, красный, как у Ноздрева в «Мертвых душах»…
— Горе в «Калине красной», — эхом отозвался Поршев. — Стеганый, с шитьем на спине?
— Стеганый, — вдруг онемевшим языком подтвердил Сергей.
Снова пауза и вдоль позвоночника программиста катится ледяная капля пота с оливку размером.
— Спасибо, парень, — почти по слогам произносит Поршев. — А руки стрелявшего ты, часом, не видел? Нет? Ну, это не принципиально. Не принципиально… — и добавил заметно бодрее: — С меня причитается! Только… — он усмехнулся, — сейчас я тебе ничем не могу помочь? А то не люблю оставлять долгов.
Сергей сглотнул. Никакой помощи, никаких платежей ему не хотелось так, как просто положить трубку, проверить входную дверь и залечь под кровать, для верности сунув голову в чугунную утятницу. Но за миг до отказа он вспомнил, зачем искал Поршева и спросил:
— Вы не знаете, как найти Галину?
— Галину? — Поршев удивился так, словно решил разом рассчитаться за все разговоры с Сергеем, когда должен был удивляться, но сохранял невозмутимую мину. — Ты ищешь Галину? Эту… Пишину, или как там ее?
— Ее, — тон собеседника был неприятен, и молодой человек предпочел лаконичный ответ.
— Случайно не по личному делу?
— И по личному, и вообще…
— Третья пауза. Бог любит троицу, зачем нарушать традиции?
— Знаешь что, ясновидец? Записывай адрес и дуй ко мне. Я тебя тоже удивлю, мало не покажется!
Сергей записал адрес. Недалеко. Полчаса, если на метро.
Глава 27
Нужный дом он нашел без труда.
Поднявшись на третий этаж, Сергей остановился перед нужной дверью. Дверь была приоткрыта.
Программист прислушался. Тихо.
На всякий случай нажал кнопку звонка. В глубине квартиры зачирикала электронная птичка. Ответа не последовало.
Сергей свернул в трубку журнал, который держал в руке, и осторожно толкнул дверь. За дверью обнаружилась типовая двушка — зеркальная копия той, в которой жил он сам.
— Есть кто-нибудь? — поинтересовался Сергей, осторожно переступая порог. — Дмитрий Андреевич?
Сергей сделал еще шаг и заглянул за дверь.
— Влип! — лаконично констатировал внутренний голос при виде двух лежащих крест-накрест мужских тел. Крупные тела, откормленные жирными шашлыками и отпоенные пивом. Верхнее тело в джинсах и толстовке с подстежкой, нижнее — в милицейской форме. Впрочем, какое теперь имеет значение их залитая кровью одежда? В морге все равно переоденут. Главное, что тело Поршева в этой композиции не задействовано.
Программист сделал осторожный шаг назад, готовый незаметно выйти из дома со скоростью радиоволны, когда из кухни донесся приглушенный стон.
Бабушка всегда учила Сережу помогать стонущим, страждущим и болящим, все остальные жители Земли учили обратному. Подавляющим большинством голосов решение сматываться было поддержано, но парня понесло на кухню. Должно быть, бабушкины гены перетянули приобретенный опыт, как врожденные инстинкты порой пересиливают у дрессированных животных все приобретенные рефлексы.
Сергей осторожно переступил через бездыханные тела и натекшую лужу крови.
Первое, что он увидел: темные бревенчатые стены. Кухня господина следователя была обита широкими темными досками, весьма удачно имитирующими бревенчатый дом.
Это совпадение так поразило программиста, что он в первый момент не заметил собственно хозяина, лежащего на полу в роскошном генеральском халате из стеганого атласа.
Поршев лежал, привалившись спиной к радиатору отопления, сжимая в правой руке пистолет, а левой зажимая рану в левом боку. Сквозь пальцы сочилась кровь, пропитывая полу халата и исчезая в его складках.
— Привет. Чаю хочешь? — спросил Поршев, указав на плиту стволом пистолета. Жест вышел таким же неловким, как шутка, рука тяжело упала на бедро.
— Вы ранены? — Сергей кивнул на прикрытый бок следователя.
— Да… — Бледное лицо скривилось в подобии улыбки. — Ходят теперь с целым арсеналом. Рейнджеры, мать их…
— Это… милиционер? — Сергей неуверенно указал на нижнее тело, между прочим не сводя взгляда с пистолета в руке Поршева.
— Вроде того, — кивнул раненый. — Милиционер. Вроде меня.
Сергей снял со стены телефонную трубку.
— Я скорую?..
— Валяй, — благосклонно качнул головой Поршев.
Пока Сергей звонил, объяснял адрес и трижды повторял не желающей верить своим ушам тетеньке, что ранение пулевое, следователь положил свой «Макаров» и, помогая себе правой рукой, сел повыше, прижавшись спиной к батарее.
— Еле топят мерзавцы… — пробормотал он, рассеянно глядя в сторону.
Программист хотел заметить, что мерзавцы нынче не топят вовсе и не затопят еще месяца полтора, но промолчал, видя, как на глазах белеет лицо мужчины.
— Ты это… забери у того длинного ствол, — неожиданно оживился Поршев. — Возьми себе. Тебе понадобится. Он из него выстрелить не успел… Дай пить!
— По-моему вам нельзя, — с сомнением покачал головой программист. Фильмы про войну оставили в памяти кое-какую информацию о пулевых ранениях.
— Все-то ты знаешь, — зло усмехнулся Поршев. — Умник, дай воды и забери у этого жирафа ствол, пока менты не нагрянули. И сматывай…
— Вы хотели мне сказать что-то, — напомнил Сергей, главным образом для того, чтобы заставить раненого говорить. Еще один киношный штамп из жизни простреленных героев, — с ними необходимо говорить, чтобы не дать им потерять сознание и умереть.
— Молись, парень, — сказал Поршев. — В Бога веришь?
— Мы делали сайт для одной баптистской общины, — в тон ему ответил программист.
— Понятно. А святого у вас не имеется? Покровителя… кхе! — он затрясся кашляющим смехом.
— Исидор Севильский.
— Что? Какой Исидор?
— Исидор Севильский — святой, официально отвечающий за Интернет, — пояснил компьютерщик. — Одобрено Папой и Ватиканом.
Следователь пристально посмотрел на него.
— И помогает?
— Не знаю, не молился.
— А у ментов святого нет…
Поршев вдруг подхватил свое оружие и вскинул руку, направив его прямо в нос Сергея.
— Бери ствол и смывайся, сопля! Тебя они достанут вместе со всеми твоими снами и глобальными сетями!
Сергей попятился, не сводя взгляда с пляшущего в слабеющей руке «Макарова». Он медленно опустился на корточки возле трупов и осторожно, двумя пальцами вытянул из руки мужика в толстовке чудной револьвер с коротким курносым стволом.
— Теперь дуй отсюда! — скомандовал Поршев, закрывая глаза.
Проклятые гены любимой бабушки снова вмешались, удержав парня на месте: «Взялся за гуж, не говори, что не дюж!», «Назвался груздем — полезай в кузовок!», «Начал лечить — лечи до смерти!»
— А когда вы мне поверили? — спросил Сергей, на всякий случай перемещаясь к углу.
Поршев открыл глаза и посмотрел на него исподлобья.
— Когда ты… про журналиста. Заказное убийство. Никто не знал, как его должны были убить, кроме… Кроме…
— Кроме вас! — охнул Сергей и тотчас отскочил в коридор.