Мы двинулись дальше по торговому тракту и на одной из развилок свернули к постоялому двору. Ночевать в лесу не имело смысла. У нас есть золото, а глава рода Банго вряд ли так быстро узнает, что его сын нынче не вернётся к ужину. Переживал ли я? Нет. Он сам выбрал свою судьбу. Как и я, когда отправился на большую землю на поиски наставника, что давно должен был вернуться в орден и отправиться со мной на последнюю практику.
***
Рыночная площадь.
Некоторое время спустя.
Конго пребывал в приподнятом настроении и, улыбаясь, всем демонстрировал свой оптимизм. Он не только без проблем добрался до города, но и сумел обвести вокруг пальца доверчивых людей, купив у них лошадей и высококачественную амуницию по очень выгодной цене. Всего лишь двадцать золотых за лошадей и броню с оружием, которые он собирался продать в десятки, если не в сотни раз дороже. Сегодня удача явно была на его стороне.
цВыложив товары, купленные у троих неизвестных, на прилавок, торговец стал ожидать покупателей. Примерно через два часа, когда он открыл лавку, мимо проходил мужчина, одетый в добротную одежду, но было очевидно, что это слуга. Вероятно, его хозяин отправил за покупками. Торговец маслом любил таких покупателей, с которыми всегда можно было договориться. Ведь и они порой любили обдурить своего господина, утаив пару медяков.
— Уважаемый, заходи. Мои цены на масло приятно удивят тебя, — обратился он к мужчине.
— Простите, я спешу, — ответил слуга, ускоряя шаг.
— Подожди, может, тебе нужен меч? — Конго выхватил первый попавшийся клинок и, держа его за рукоять, начал демонстрировать товар. — Любому мужчине нужно доброе оружие, чтобы разить врагов и защищать своего господина.
— Нет, спаси... — не договорив, Рикардо замер. Его взгляд зацепился за знакомую гарду меча. Резко остановившись, он подошёл к лавке, где сразу узнал и меч, и броню своего молодого господина.
— Сколько вот это всё стоит? — спросил слуга, указывая на комплект брони и меч, стараясь не выдать своей заинтересованности. Он сразу узнал клинок и броню из толстой дублёной кожи с металлическими накладками — эти вещи были подарены юному Афири отцом на его двадцать первый день рождения.
— А ты не мелочишься, да, — расплылся в жадной улыбке Конго. — Семьдесят золотых.
— Дорого, — мужчина развернулся, делая вид, что собирается уйти.
— Так и быть. Ты сегодня мой первый покупатель, и для тебя я сделаю скидку: шестьдесят девять золотых за всё.
Рикардо помялся для вида, а затем неуверенно заговорил:
— А вы не могли бы придержать для меня товар?
— Погоди, дорогой, — торговец положил меч обратно в общую кучу. — Ты же видишь, товар хорош. Он может быстро уйти, пока ты бегаешь туда-сюда, — Конго покрутил указательным пальцем в воздухе.
— Давайте поступим следующим образом. Я оставлю вам залог в размере четырёх золотых и сбегаю домой за остальной суммой, — сказал слуга, доставая монеты и протягивая их торговцу маслом.
— Другое дело. Люблю деловых людей, — приговаривал торговец, убирая монеты в кошель. — Жду до вечера, — Рикардо кивнул и сломя голову побежал домой.
Однако до вечера ждать не пришлось. Уже через два часа напротив лавки «неулыбающегося» торговца стоял вооружённый до зубов отряд из двадцати человек. Впереди оного стоял Дакар Банго, лицо которого покраснело от гнева. Держа в руках меч сына он угрожающе произнёс:
— Так откуда у тебя, говоришь, клинок моего наследника?
— Эм-м, — замялся торговец. — Так оттуда, — и махнул рукой в сторону торгового тракта.
***
Постоялый двор «Усталый путник».
— Никогда не думал, что человек может столько есть. — облокотившись на стол, я наблюдал за своим приятелем. Марик приканчивал четвёртую порцию мясной похлёбки, макая туда куски хлеба.
— За фуфой-то сфёт, — усмехнулся он.
— Прожуй, а потом говори, а то подавишься, дышать не сможешь, а мне потом платить за твоё погребение, — пошутил я. В этот момент он действительно начал давиться. Японец, который сидел ближе к нему, резко ударил по спине. Застрявший кусок хлеба выпал из его рта упав в тарелку. Марик сидел красный, а из глаз текли слёзы от натуги.
Когда он пришёл в себя, то посмотрел на меня как на врага народа.
— Чего?! — возмутился я. — Я же как в воду глядел. Хорошо, что Ичиро был рядом, а то бы... Ну, ты меня понял.
— Скажи, зачем такое говорить человеку, когда он ест? Вот зачем? Как представил, так мне кусок не в то горло и попал. Так себе из тебя друг, если честно.
— Зато, — воздел я палец к потолку, — ты теперь навсегда запомнишь, что говорить с набитым ртом не только неприлично, но и опасно.
— Да ну тебя, — сказал он и, схватив побольше кусок хлеба, вновь стал макать его в тарелку с похлёбкой.
— Как-то я услышал поговорку: «Горбатого могила исправит», — вкрадчиво произнёс Токугава.
— Согласен с тобой, — кивнул я в поддержку японца. — Только вот хотелось бы без могилы обойтись. А ещё, когда вы меня предупреждали о немалых тратах, мне казалось, что мы будем экономить. Но с таким уничтожителем еды, как он, думаю, нам придётся выходить на большую дорогу, дабы раздобыть денег на пропитание.
— Ой, да ладно тебе прибедняться. Тебе столько за Арни заплатили, что хватит на пару лет безбедной жизни.
— Мне, может, и хватит, — парировал я. — Но с вами я уже не так уверен.
— Артур, ты чего жадина? Кусок хлеба зажал?
— Да ты обалдел, Марик. Ты видел, какие здесь цены? Вот такие, — развёл руки в стороны, — а ты вроде как не только хлеб ешь, но и четвёртую порцию похлёбки. Да за такие деньги я на Сокотре могу полгода пирожные есть.
— Так вкусно же.
— Тогда и плати сам, а я лучше приберегу деньжата на чёрный день.
— Без проблем, — вскинул он подбородок. — Ещё и тебя накормлю. Хочешь?
— Вы как дети малые, — Ичиро медленно потягивал отвар из трав, время от времени зажмуривая глаза от удовольствия. — Мой дед говорит: «Зарабатывать деньги — что рыть землю иглой. Тратить их — что лить воду в песок».
— Это что значит? — опередил меня с вопросом Марат.
— Ты, Марик, считаешь деньги, которые не заработал, а ты, Артур, вот над чем задумайся. Чем больше мы отдаём другим радости, нежности и любви, тем больше у нас счастья. Это как колодец с солнцем, где никогда не будет дна!
За столом повисла тишина. Каждый думал о своём и о том, что сказал Ичиро.
— Прости меня, Марик, за мою скупость, впредь я постараюсь следить за собой. Что-то я сам себя не узнаю. Ведь никогда деньги не были для меня чем-то важным.
— И ты меня дружище прости. Такое количество денег мне заработать в том же порту явно не суждено, вот я и решил наесться. Когда ещё шанс выпадет. Да и путь у нас неблизкий и уж тем более небезопасный. Пожав друг другу руки в знак примирения, мы ещё немного посидели в молчании.
— Так ладно, отдыхайте, а мне нужно проветрить голову. Надо над кое-чем подумать.
Покинув таверну, я вышел на крыльцо, встав чуть в стороне, не желая мешаться входящим и выходящим людям. Я стоял, оперившись об перила, и пытался понять, с чего меня так начало плющить из-за денег, и тут я вдруг заметил, как к постоялому двору на расстоянии пятидесяти метров быстро приближается человек. Кстати об этом. Благодаря новому улучшению АИМа, он теперь показывать точное расстояние до цели. Но я отвлёкся.
Это был мужчина лет пятидесяти или даже старше, так сходу и не понять. Густая борода, одежда местами оборванная. Какая-либо обувь на ногах отсутствует. Он из последних сил бежал к постоялому двору. Я это понял, когда он оказался в трёх метрах от меня и не в силах открыть двери упал навзничь, теряя сознание.
Подбежав к нему, я первым делом проверил пульс. Жив. Тогда, забежав в общий зал, я схватил с ближайшего стола кувшин и, не став слушать чьих-то возражений, выбежал наружу, сходу выливая содержимое ему на лицо.
Отбросив кувшин, я принюхался. В нём было вино, и это замечательно, ведь там мог оказаться горячий отвар. Представляю себе состояние мужика: ему и так херово, а ещё кто-то выливает на него кипяток.
М-да, Артур. Тебе точно нужно хорошенько отдохнуть.
Мужчина открыл глаза и хриплым голосом проговорил:
— Помогите, — и вновь отключился.
В этот момент на улицу выбежал Марик.
— Присмотри за ним, — попросил я и направился к себе.
Я быстро вошёл внутрь и прошёл через общий зал. Краем глаза заметил Ичиро, стоявшего у стола, с которого я стащил кувшин. Поднявшись в снятую нами комнату, достал из сумки «Вита» нулевого уровня и поспешил вниз.
На улице возле мужчины образовалась маленькая толпа из пяти человек. Двое из них мои, а остальными оказались любопытные работницы с постоялого двора.
— Это Хил, кузнец из деревни в тридцати километрах на западе, — сказала дородная женщина, работавшая явно кухаркой в «Усталом путнике».
Тут на крыльцо вышел хозяин и, гаркнув, загнал своих внутрь, оставив нас наедине с так и не пришедшим в себя мужчиной.
Опустившись на колени, я снял колпачок с флакона и осторожно влил эликсир Хилу в рот. В мгновение ока он открыл испуганные глаза.
— На помощь! Помогите! — воскликнул кузнец.
— Успокойтесь, Хил, — мягко произнёс Ичиро. — Вы находитесь на крыльце «Усталого путника». Если можете, встаньте, пожалуйста.
Хил встал и, окинув себя задумчивым взглядом, спросил:
— Вы что-то влили мне в рот? Вино?
— И это тоже. Вам дали эликсир «Виты». Услышав это, мужчина побледнел.
— Не беспокойтесь, никто с вас денег не возьмёт. Лучше расскажите, что с вами произошло и какая помощь вам нужна?
Я с благодарностью кивнул японцу. Он умел общаться спокойно и рассудительно, в то время как я бы на его месте задал тысячу вопросов.
— Так, народ, давайте не будем стоять на проходе, а пройдём внутрь и сядем за наш стол. Там спокойно всё и выслушаем, — Марик открыл двери, пропуская нас вперёд.
Когда мы сели за наш столик, Хил, спросив разрешения, жадно припал к кувшину с отваром. Осушив до дна, он стал рассказывать о приключившейся с ним беде.