– Ох. – Мэриэн вскочила на ноги. – Я только что вспомнила, что сегодня утром я должна была ждать водопроводчика.
Эва в замешательстве пристально смотрела нее, пока не поняла, что Мэриэн спасает ее.
– Ой, правда, – сказала Эва. – Я пойду с вами.
– Ты только что пришла, – сказала Элисон.
– Водопроводчик сказал, что придет с восьми до полудня, – сказала Мэриэн, – и вы знаете, какие они. Если я сейчас же не вернусь, то окажется, что он приходил как раз в восемь. – Она усмехнулась. – Нет нужды уходить вместе со мной, Эва.
– Думаю, я должна пойти. – Эва сняла протестующую Кори с качелей и посадила в коляску. – Не хочу, чтобы Кори обгорела.
Вики засмеялась.
– Сейчас восемь часов утра, – сказала она. – А панама такая большая, что ею можно прикрыть слона.
Едва слыша, что та говорит, Эва с Мэриэн собрали близнецов, попрощались с женщинами и отправились домой.
– Вы читали утреннюю газету? – спросила Эва Мэриэн, как только они отошли на такое расстояние, что их невозможно было услышать.
Мэриэн отрицательно покачала головой.
– Давайте зайдем в минимаркет. – Эва свернула за угол к магазинчику. – Я не могу ждать, пока мы пройдем еще два квартала, чтобы прочитать ее.
Пока Эва покупала газету, Мэриэн с детьми ждала ее на улице. Выйдя из магазина, она отыскала статью в подвале на первой полосе.
«Андреа Глисон, – читала Эва, – сестра Тимоти и Мартина Глисонов, на которых, как утверждается, лежит ответственность за похищение в прошлом году супруги Ирвинга Рассела, губернатора Северной Каролины, была казнена вчера в женской тюрьме Северной Каролины. В 1975 году Глисон была осуждена за убийство в Чапел-Хилле фотографа Глории Уайлдер и ее тринадцатилетней дочери. Она ворвалась в дом Уайлдер, убила мать и дочь, затем украла ювелирные украшения стоимостью пятьдесят тысяч долларов. В Уайлдер, которую обнаружили в ее спальне, стреляли четыре раза, ее дочь, получившая один выстрел в голову, была найдена в холле».
Эва подняла глаза.
– О господи, – проговорила она.
– Пойдем, – Мэриэн кивнула на газету. – Что еще там пишут?
Эва опять начала читать.
«24 ноября прошлого года после занятий в Университете Северной Каролины была похищена супруга губернатора Женевьева Рассел. Братья Глисоны безуспешно вели переговоры с целью освобождения своей сестры. Миссис Рассел, которая на момент похищения была беременной, не была найдена и не вернулась домой. На сегодняшний день губернатор Рассел не представил никаких комментариев по поводу казни виновной, хотя источники, близкие к резиденции губернатора, допускают, что он намекал, будто способствовал тому, чтобы казнь Андреа Глисон была перенесена на более ранний срок».
Эва оторвала глаза от газеты.
– Он во всем лгал мне, – сказала она.
Мэриэн кивнула.
– Очень похоже на это.
Они снова двинулись в путь, на этот раз молча, и Эва впервые ощутила, как в ее душе нарастает злость на Тима. Она была неопытной шестнадцатилетней девочкой, легкой добычей. Несомненно, здесь не обошлось без Бетс, именно поэтому она была так снисходительна к Кики, когда обслуживала их в ресторане. Возможно, Тим водил туда Кики для того, чтобы показать Бетс, что она не представляет для нее никакой опасности – юная девушка до сих пор ходила с прической как у Алисы в Стране чудес, волосы доходили ей до поясницы. Она вообразила, как Тим говорит Бетс: «Она будет присматривать за супругой губернатора, то есть ты не будешь впутана в это дело. – Потом он, наверное, поцеловал ее. – Она расходный материал, ребенок, – вероятно, добавил он. – „Ты не такая“. – Сукин сын».
– Никогда не думала, что буду так взбешена, – сказала Эва, крепко сжав ладони на ручке коляски.
Она почувствовала, что Мэриэн обняла ее.
– Ладно, – сказала Мэриэн. – Всему свое время.
Весь остаток дня Эва не могла справиться с яростью. Она била кулаком по подушкам на кровати и носилась по дому с пылесосом, тихо бранясь и топая по полу. Однако когда пришло время ложиться спать, ею овладели другие чувства. Она больше не желала оставаться в плену каждого белого фургона, который встречала на своем пути. Теперь она могла перестать ждать. На нее снизошел покой, и она незаметно заснула: наконец-то Тим отпустил ее на свободу.
24
1981 год
Седьмого марта Эве исполнился двадцать один год. В четвертый раз она отмечала эту дату как свой день рождения и за эти годы вписала ее в десятки анкет. Теперь она казалась ей ее днем рождения, точно так же, как сама она казалась себе Эвой Бейли.
Мэриэн пригласила ее на ужин, а потом они пошли посмотреть пьесу в студенческом театре.
– Я знакома с одним актером, который занят в пьесе, – сказала Мэриэн, когда они с трудом протиснулись на парковку. – Его зовут Джек Эллиотт. Он племянник одной моей старинной подруги.
Эва едва обратила внимание на слова Мэриэн.
– Возможно, мне следует позвонить Бобби и Лоррин, пока не начался спектакль, – сказала Эва. В этот вечер они присматривали за Кори. Кори могла капризничать не потому, что была раздражительным и непослушным ребенком трех с половиной лет от роду, а потому, что она всегда немного пугалась, когда Эва уходила. Она отлично чувствовала себя с Мэриэн и хорошо знала Лоррин и Бобби, а также обожала Шэн, которой теперь было восемь лет, но в последний раз, когда Эва оставила Кори с приходящей няней, девочка все время не желала есть и отказывалась ложиться спать.
– С ней все будет в порядке, – сказала Мэриэн. – Она должна понимать, что способна прожить без тебя.
«И я должна понимать, что способна прожить без нее», – подумала Эва.
В театре у них были отличные места. Пьеса называлась «Смотри, как они бегут»[15], и Джек Эллиотт, актер, с которым была знакома Мэриэн, играл Клайва, солдата, который переодевался в священника. Он был высоким и стройным, а его чуть грубоватая красота напомнила Эве молодого Кэри Гранта[16]. Пьеса была веселой, и Эва так громко смеялась, как не смеялась уже очень давно.
– Давай заглянем за кулисы, – сказала Мэриэн, когда пьеса закончилась. – Я хочу поздороваться с Джеком.
Эва посмотрела на часы. Было только десять часов вечера.
– Хорошо, – ответила она.
Очевидно, Мэриэн заглядывала туда не впервые. Она знала, как пройти за кулисы, где собрались актеры. Джек Эллиотт сидел на стуле, он еще не смыл эффектный грим с глаз и щек. Джек, явно переигрывая, читал строки из «Гамлета» перед аудиторией, состоявшей из двух парней и девушки. Они смеялись.
– Я должен стоять на стуле, когда буду это читать? – спросил парень.
Заметив Мэриэн, Джек остановился на полуслове.
– Тетушка Мэриэн! – Он спрыгнул со стула и, пробежав через комнату, схватил Мэриэн в свои объятия. Мужчина был не таким высоким, как казался на сцене, но так он выглядел еще лучше. – Извините меня за стойку на стуле, – сказал он Мэриэн. – Я репетирую с другом, который собирается играть Гамлета. Вам понравилась пьеса?
– Нам она понравилась, – сказала Мэриэн. – Ты был просто уморителен. Твоя мама уже видела тебя в ней?
– Увидит в следующие выходные, – сказал он. – Она позвонит вам, когда приедет сюда, я уверен. А это кто? – Джек перевел любопытный взгляд своих карих глаз на Эву. Парни из университета никогда не относились к ней как к девушке, которую можно пригласить на свидание: Эва была слишком серьезной, слишком увлеченной учебой и очень много говорила о своей дочери. Однако этот мужчина смотрел на нее с явным интересом.
– Это Эва Бейли, она живет у меня, – сказала Мэриэн. – Эва, это Джек.
Эва пожала протянутую руку.
– Вы правда хорошо играли, – сказала Эва. – Удивительно своевременно, – добавила она, словно разбиралась в театральном искусстве.
Он не выпускал ее руки.
– О, Эва, у вас есть парень? Не хотите сходить со мной куда-нибудь?
В ответ на его дерзость Эва рассмеялась, сомневаясь, не шутит ли он.
– Боже мой, Джек, ты ничуть не изменился, – сказала Мэриэн. – Джек, как обычно, сумасброден, – сказала она Эве. – Никогда не догадаешься, о чем он думает. Однажды, когда он был маленьким и мы с его матерью пошли в ресторан, он сказал официантке: «Я никогда не видел такого длинного носа, как у вас».
Джек проворчал:
– Не обращай на нее внимания, Эва. У тебя кто-нибудь есть? – повторил свой вопрос Джек.
– Только дочка трех с половиной лет, – сказала она.
– Бонус? – Его лицо просветлело, но она напомнила себе о том, что он актер. – Если только ее отец не из тех, кто заявится ко мне с ружьем, я все-таки хочу пригласить тебя куда-нибудь. Что скажешь?
– Конечно, – удивившись самой себе, сказала Эва. Она нигде не бывала с тех пор, как рассталась с Тимом. Для нее общение с людьми сводилось к тому, что они пили кофе с Лоррин на территории университета, где ее старая подруга теперь готовилась к защите диплома по телекоммуникациям, и встречам в детском саду с другими мамами и детьми. Больше у нее не хватало времени ни на что. Но, казалось, Джек словно силком выманил у нее это «да», и она произнесла его вслух. – Я очень занята, но…
– Но она выкроит время… – сказала Мэриэн.
– Я позвоню на номер Мэриэн, – сказал Джек. Он не отрывал от нее глаз, но Эву не смущал его спокойный взгляд. В нем не было угрозы. Она с уверенностью, которой не замечала у себя прежде, посмотрела ему в лицо. Эва больше не была девушкой, которую свел с ума и соблазнил Тим Глисон. Она стала женщиной, способной ответить на внимание мужчины или отвернуться от него, и в этот момент она решила ответить.
Однако когда они с Мэриэн вернулись в фойе, она стала молчаливой и задумчивой. Заговорила она только тогда, когда они сели в машину Мэриэн.
– В нем можно быть уверенной? – спросила Эва.
– Как в утренней заре, – откликнулась Мэриэн.