– Может быть, она еще слишком мала для того, чтобы ночевать в гостях, – прошептал Джек, когда привез Кори домой.
«Может быть, и для лагеря скаутов она слишком мала», – подумала Эва, но попыталась вести себя так, словно ничего особенного не происходит. Она сомневалась в том, чтобы другие девочки из отряда скаутов не позавтракали этим утром.
Кори в конце концов сдалась, и Эва отвезла ее на парковку начальной школы. Другие девочки сидели на свернутых спальных мешках, болтали и хихикали, ожидая посадки в автобус. Эва поцеловала Кори, потом, глядя, как та несет свой спальный мешок с котелком и столовым прибором через парковку, проследила, чтобы она не оступилась.
В одиннадцать часов, вернувшись домой после репетиции, Джек плюхнулся рядом с ней на кровать. Эва, не сняв покрывала с кровати, лежала и читала книгу по когнитивной психотерапии. Она вернулась в университет, на этот раз для того, чтобы получить степень магистра психологии.
– Никто не звонил? – спросил Джек, и она поняла, что он думает о том, что делает Кори.
– Отсутствие новостей – уже хорошая новость, – сказала Эва.
Поцеловав ее в обнаженное плечо, он просунул руку под ее старую розовую майку, которую она надевала вместо ночной рубашки.
– Давай никогда больше не будем жить в доме с кондиционером, – сказал Джек. Он провел пальцами по ее груди, и она сменила позу, чтобы ему было удобнее.
– Почему? – спросила Эва. В их спальне и в спальне девочек были оконные кондиционеры, но и тот и другой работали не очень хорошо.
– Потому что тогда ты больше не будешь носить такую откровенную одежду.
Она засмеялась, потянувшись к пуговицам его рубашки с коротким рукавом.
– Серьезно, – сказал он. – Я вошел и увидел тебя в этом тонком… тряпье или бог весть в чем, без бюстгальтера, а твои соски окликали меня, помогая забыть о всех моих бедах.
Эва положила книгу на ночной столик. Черт побери, сегодня ей больше не хотелось читать, и это ее радовало.
Звонок раздался после того, как они прекратили заниматься любовью. Она, бездыханная, лежала на Джеке, уронив голову ему на плечо.
– О нет, – сказал он.
Опершись на один локоть, она дотянулась до телефона. Часы пробили полночь.
– Алло?
– Простите, что разбудила вас, Эва. – Это была Линда, помощница руководителя группы.
– Просто скажите мне, что она жива и не истекает кровью, – сказала Эва.
– Она жива и не истекает кровью, – ответила Линда. – Но у нее выдалась тяжелая ночь. По правде говоря, вечер тоже был бурным.
– Что происходит? – Эва начала скатываться с Джека, но он быстро удержал ее.
– С ней все было прекрасно в автобусе, и все было прекрасно до тех пор, пока она не увидела лошадей, – сказала Линда. – Две девочки ездили верхом. Они просто ездили на пони. Знаете, их катали, держа лошадок на поводу, по тропинке. А другие забрались на изгородь загона и кормили лошадей морковкой и все такое. Но Кори стояла позади. Вы знаете, какой она иногда бывает?
– Угу.
– В чем дело? – прошептал Джек. – Все нормально?
Зажав ему рот рукой, Эва кивнула.
– А потом за ужином она снова вела себя нормально, но испугалась, когда нужно было ложиться спать. Она находилась в палатке с тремя девочками и не хотела выключать свой фонарик. Ей нужно было пойти в туалет, но Кори было страшно ночью идти в уборную, и она обмочилась. Однако я поняла это только позже. Так или иначе, она боялась, что в палатку заберутся еноты и…
Эва легонько стукнула Джека по плечу.
– Ой, – сказал он. – За что?
– Она боялась, что в палатку заберутся еноты, – ответила она.
Джек засмеялся.
– Ой, – сказал он, – это же просто песня.
– А теперь она сидит со мной в столовой, но не хочет возвращаться в палатку, и я боюсь, что не смогу просидеть с ней всю…
– Нет, конечно, нет, – сказала Эва. – Я приеду за ней.
– Вы знаете, как сюда добраться?
– Думаю, да.
Выслушав объяснения Линды по поводу дороги, она повесила трубку.
– Это была просто милая песенка из репертуара «Beatles», – сказал Джек.
– О, я знаю. – Она съехала на матрас и уставилась в потолок.
– Еще она пряталась от лошадей, которые были надежно заперты в загоне. Она пряталась за деревом. И она боялась идти в уборную, поэтому обмочилась. – На последних словах ее голос дрогнул.
– О, Эви. – Джек притянул ее к себе и уткнулся носом ей в шею. – Она переживет это. Каждому из нас в детстве приходилось переживать эмоциональные травмы.
– Нам нужно отвести ее на консультацию к психологу, Джек, – сказала Эва. – Я думаю, что мы больше не можем не замечать этой проблемы. – Встав с постели, она подошла к комоду. Пересекая комнату, Эва почувствовала боль в ногах. В последнее время такое случалось – у нее болели ноги, когда она вставала с кровати.
– Я поеду за ней, – сказал Джек.
– Нет, я сама хочу поехать за ней. – Она надела бюстгальтер.
– Я не хочу, чтобы ты ездила в темноте по извилистым дорогам.
– Со мной все будет в порядке. – Эва сама была готова расплакаться. – Я просто хочу обнять свою маленькую девочку.
Опершись о локти, Джек приподнялся на кровати.
– Ты не беспокоишься о Дрю так, как о Кори, ты знаешь об этом? – спросил он.
Эва собиралась открыть ящик комода и достать майку, но вдруг замерла, пытаясь понять, что означает его тон.
– Что ты имеешь в виду? – спросила она.
– Ничего. Это просто констатация факта.
Подойдя к кровати, она села рядом с Джеком. Она не могла возразить ему, зная, что он прав.
– Я люблю их одинаково, – сказала она. – Ты знаешь об этом, разве нет?
– Да, – сказал он.
– Мне кажется, Дрю не нуждается во мне так, как нуждалась Кори в том же возрасте. Живость и самоуверенность Дрю будут всю жизнь служить ей верой и правдой.
– Я знаю, – сказал он.
Эва подумала, что Джек жалеет о том, что начал этот разговор, и пытается выйти из затруднительного положения. Она дала бы ему такую возможность. Она никак не могла допустить, чтобы он понял, почему она так печется о старшей дочери. Он не знал, что в далеком прошлом они с Кори спасли друг другу жизнь.
33
Когда они в темноте возвращались из лагеря домой, Кори молчала, не отвечая на осторожные вопросы Эвы о том, что произошло. Эва чувствовала неудовлетворенность, как часто бывало в последние дни со старшей дочерью. Почему самые непокорные подростки раскрывают ей свою душу, а ее собственная дочь закрывается от нее? Эва ежедневно осваивала новые психологические приемы, но когда дело касалось ее собственной семьи, казалось, что с таким же успехом она могла бы обучаться плотницкому делу.
Вернувшись домой, Кори сразу пошла спать и на следующее утро продолжала молчать, хотя выглядела виноватой, помогая Эве и Джеку убраться в доме, когда они вернулись из церкви.
– Я не хочу завтра идти в школу, – сказала она Эве, отчищая губкой раковину в ванной комнате.
– Почему? – Эва, которая в этот момент чистила ванну, подняла голову.
Кори стояла к ней спиной.
– Мои подруги всем расскажут о том, что случилось. Они и так думают, что я тряпка.
– Что же, – Эва раздумывала над тем, что ответить, – у меня есть одна идея насчет того, как ты могла бы справиться с этой ситуацией.
– Как?
– Ты позвонишь девочкам, которые были с тобой в палатке, и скажешь, в каком затруднительном положении ты оказалась…
– Нет, мама!
Может быть, Эва могла бы позвонить мамам этих девочек и попросить их поговорить со своими дочерями, однако ничего уже было не исправить. Обзвонить четырнадцать девочек из отряда скаутов плюс четырнадцать разных компаний их друзей было бы для нее не легче, чем для Кори провести тяжелый день в школе.
– Завтра ты сама будешь над собой смеяться, Кори, – сказала она.
Отвернувшись от раковины, Кори пристально посмотрела на нее.
– Смеяться над собой? – переспросила она, словно не расслышав.
– Разве ты не восхищаешься теми, кто признает свои слабости и идет вперед? – спросила Эва.
– Какие слабости?
– Свои недостатки. Свои капризы. Ты просто говоришь: «В лагере я была просто трусишкой, разве не так?» Если ты скажешь это первой, ты лишишь своих подруг козырей.
Кори ополаскивала губку под краном.
– Я не могу этого сказать, мама, – пробормотала она. – Ты, наверное, не очень хорошо знаешь меня, если думаешь, что я способна на это.
Было уже семь часов вечера, когда Эва нашла время почитать воскресную газету. Кори сидела за столом в гостиной, склонив голову над школьной тетрадью, а Джек был в детской и читал Дрю сказку. Налив чашку чая, Эва села в кресло-качалку рядом с камином с газетой на коленях, положив ноги на скамеечку.
Ее внимание привлекла первая страница одного раздела. Два человека сидели верхом на лошади, одним был прямо сидевший в седле мужчина, другим – девочка-подросток со светлыми волосами с рыжеватым отливом. Она прочитала заголовок: «Дома у бывшего губернатора Северной Каролины Ирвинга Рассела». Эва целую минуту пристально вглядывалась в эти слова, прежде чем смогла отвести взгляд от фотографии. Все ее домыслы о том, что Кори была точной копией Женевьевы, были верны. Перед ней было доказательство – девочка-подросток, похожая одновременно на Кори и на ее мать. Длинные стройные ноги. Маленький задиристый нос и белая кожа. Волосы, однако, были светлее, чем у Кори, и ниспадали волнами, обрамляя лицо девочки. Должно быть, ей лет четырнадцать. Вивиана. Вивви, как звала ее Женевьева. Эва открыла газету и просмотрела статью.
Теперь Рассел был исполнительным директором одного фонда в Северной Виргинии и недавно купил поместье в пригородах Шарлотсвилла. Она дважды прочитала предложение, это казалось невероятным. Жестокой шуткой. «Прошу, пусть наши пути не пересекутся», – подумала она. Посмотрев на фотографию, она поняла, что шансы на это невелики. Рассел и его дочь купались в деньгах. У них был огромный дом с белыми колоннами и массивным портиком над закругленной подъездной дорожкой. В поместье были конюшни, и ясно, что Рассел и его дочь были любителями лошадей. Только одно короткое упоминание о Женевьеве: «Его жизнь изменилась в 1977 году, когда была похищена его беременная жена Женевьева. Она так и не была найдена. Рассел больше не женился, вместо этого он посвятил свою жизнь воспитанию их общей дочери Вивианы, кот