Вновь зазвонил телефон, и он, приподнявшись, взял трубку с кровати.
– Судя по всему, это из Виргинии, – сказал он.
Кори потянулась за телефоном.
– Это номер сотового Дрю. – Секунду она колебалась, но потом нажала кнопку и поднесла трубку к уху. – Дрю, – сказала она.
– О, Кори. – Казалось, что Дрю запыхалась. – Ты знаешь, что происходит?
Глаза Кори наполнились слезами, когда она услышала голос сестры. Ее любимой младшей сестры.
– Было бы неплохо, если бы она рассказала обо всем мне, прежде чем сообщать всему свету, – сказала Кори. Она видела, как Кен, разочарованный в своих надеждах, с потеряным видом вышел из комнаты. – Как она могла так поступить со мной?
– Она миллион раз пыталась дозвониться до тебя сегодня, – сказала Дрю. – Ей казалось, что она должна это сделать до того, как будет вынесен приговор.
– Я знала, что я чужая, – сказала Коринн. – Я знала это еще с детства. Просто я никогда не понимала, до какой степени я чужая. Не могу поверить, что она совершила все, о чем она рассказала. И не могу поверить, что она имела наглость рассказать об этом всему свету.
– Я думаю, ей очень тяжело пришлось за последние два месяца, – сказала Дрю. – Она хранила тайну, пока шел суд и все такое. В последнее время у нее обострился ее ревматоидный артрит.
– Не защищай ее, Дрю, – сказала Коринн. Она слышала, как Кен включил телевизор в гостиной. – Ты по-прежнему ее дочь. Ты всегда точно знала, где твое место. – Дрю замолчала, и Коринн пожалела о своих словах. – Прости, – сказала она. – Ты ни в чем не виновата.
– Прошу тебя, оставайся моей сестрой. – Голос Дрю стал глухим от слез.
– Я навсегда останусь ею, – сказала Коринн. – Ты единственное, что есть хорошего в семье Эллиотт. А папа… а Джек все время знал об этом?
– Она сказала ему только сегодня. Он был так же шокирован, как и ты. – Дрю помолчала. – На самом деле он уходил на некоторое время, но вернулся к тому моменту, когда Лоррин брала у нее интервью. Он зол и расстроен. И я тоже.
Вообразить злой Дрю было сложно.
– Они практически отстранили Кена, – сказала Кори. – Они дали ему так называемую «передышку».
– О нет. Значит ли это, что премия…
– Премии не будет, – сказала Коринн.
Дрю замолчала.
– Мама и папа сейчас на пути к тебе, – сказала она. – Они уехали, как только окончилась пресс-конференция.
– Я не хочу видеть их, – сказала Коринн. – Позвони им и скажи, чтобы они поворачивали обратно и возвращались домой. Почему копы не арестовали ее?
– Именно поэтому она так быстро уехала, – сказала Дрю. – Она хотела успеть сначала увидеться с тобой, Кори. Я отдала им свою машину.
– Я не хочу ее видеть, – повторила та.
Дрю снова умолкла.
– Тебе необходимо поговорить с ней, – наконец проговорила она.
– Я ненавижу ее. – Коринн стукнула кулаком по полу. – Я правда по-настоящему ненавижу ее.
– Пожалуйста, не надо, – попросила Дрю. – Она была хорошей матерью. Она…
– Для тебя возможно, – сказала Коринн. – Ты ее плоть и кровь.
– Она едет сюда? – спросил Кен, вернувшись в спальню, и Коринн кивнула. Он вырвал телефонную трубку из ее руки. – Дрю, позвони ей и скажи, чтобы она оставалась дома. Если она приедет сюда, я вызову полицию, и ее здесь встретят.
– Нет! – Коринн вскочила на ноги. Она не знала точно, чего хочет, но только не этого. Полиция довольно скоро доберется до ее матери. Она взяла трубку у Кена.
– Просто скажи, чтобы она не приезжала сюда, Дрю. Пожалуйста, – сказала Кори. – Я боюсь, что не совладаю с собой, когда увижу ее.
55
Закончив разговор, она пошла в кабинет, села за компьютер и стала разыскивать в интернете фотографии своей биологической семьи. Кен, ссутулившись, стоял за ее спиной, внимательно глядя поверх ее головы на монитор.
– Я не очень похожа на… на президента Расселла, да? – Она не могла произнести «моего отца». Кори думала, что никогда не сможет произнести этих слов. Фотография Ирвинга Расселла на экране была сделана профессиональным фотографом, сверху был заголовок: «Поздравление от президента Виргинского университета». Он был красивым мужчиной, хотя жизненные невзгоды оставили неизгладимые следы на его лице. Она протянула руку и коснулась небольших мешков у него под глазами, морщинок в уголках рта, он улыбался в камеру.
– Может быть, ты немного похожа на него глазами, – сказал Кен. Наклонившись, он поцеловал ее в шею. – Скажу тебе, что из этого вытекает одно приятное обстоятельство, – добавил он.
– Какое?
– Ты станешь богатой. Это состоятельная семья.
Вытянув шею, она посмотрела на него.
– Ты думаешь, меня это волнует?
– Думаю, тебя должно это волновать, – сказал он. – Приятно волноваться из-за денег.
– Деньги – это последнее, о чем я сейчас думаю. – Она кликнула на другую фотографию, это была одна из семейных фотографий Женевьевы Расселл, опубликованная прессой. – Мне хотелось бы найти о ней побольше информации, – сказала Кори. – Это та фотография, которую печатают повсюду.
– Она определенно твоя мать, – сказал Кен. – Такой же нос. Такие же роскошные волосы. – Кен приподнял ее длинную рыжую гриву, которая разметалась по ее плечам.
Коринн нашла фотографию Вивианы.
– Мы с ней как близнецы, если не считать цвета волос, – сказала она.
– Ты красивее, – проговорил Кен, словно это имело значение.
Вдруг Коринн представила себе Дрю, свою настоящую сестру, такую живую и жизнерадостную.
– Ох, Дрю. – Она уткнулась головой в ладони. – Я в таких смешанных чувствах. – Она посмотрела на Кена. – Я не знаю, кто я, – сказала Кори. – Я хочу сказать, примут ли меня эти люди? – Она кивнула на фотографию Вивианы на экране компьютера. – Неудивительно, что Дрю всегда считала маму нормальной, а я – чокнутой. Она с самого начала по-разному относилась к нам.
– Она слишком опекала тебя, – сказал Кен. – Она словно старалась исправить то, что совершила, и перестаралась. Слишком перестаралась.
– Я так… – Кори с трудом подбирала слова, чтобы выразить свои эмоции. Внезапно она почувствовала, что в ее жилах течет другая кровь. У нее зачесались руки и похолодели ноги. – Я не знаю, как вести себя. – Она развернула стул, чтобы взглянуть на него. – Женись на мне, – сказала она. – Прошу тебя, Кен. Давай поженимся и родим ребенка. Давай создадим нормальную семью. Нас будет трое, и мы будем принадлежать только друг другу. Мы хорошо воспитаем нашего сына или дочь. – Она положила руку себе на живот.
Кен лениво кивнул.
– Хорошо, – сказал он.
Ее переполняли радость и облегчение, и, встав, она обняла его за шею.
– Мы можем сделать все поскорее? – спросила она. – До того, как это станет заметно? Мне неважно, что это будет скромная свадьба. Мне неважно, что мы будем только вдвоем на церемонии. Я просто хочу быть твоей женой.
– Хорошо, – снова проговорил он. Его голос звучал бесстрастно. – Я подумаю об этом.
Не на такую реакцию она надеялась.
– Что значит – подумаю? – спросила она. – Я знаю, ты считаешь, что время неподходящее, но мы должны быть семьей.
Он кивнул.
– Я знаю и хочу этого. Но есть кое-что, о чем я не говорил тебе. – Кен отошел и опустился в кресло рядом с рабочим столом. – Я… смалодушничал, – сказал он. – Струсил и не сказал тебе.
– Чего? – Она снова села, и он, наклонившись вперед, подъехал к ней на кресле.
Он взял ее за руки.
– Мы уже давно вместе, – сказал Кен.
– Почти шесть лет, – сказала Коринн.
– И ты знаешь, что я люблю тебя больше всего на свете, да?
Она кивнула. Кори была в этом уверена. Он все время твердил ей, что любит ее.
– Я кое-что скрыл от тебя, – сказал он. – Только одну вещь, но… очень важную.
Кори не была уверена, что сможет пережить еще одну неожиданную новость за этот день.
– Какую? – спросила она.
– Мой развод с Фелицией, – сказал он. – Он так и не был доведен до конца.
Коринн отпрянула, вырвавшись из его рук.
– Что ты имеешь в виду, говоря «так и не был»?
– Я имею в виду… мы не разведены. Когда мы расстались… она заболела, и я просто не мог… она умоляла меня не разводиться с ней, поэтому… – Он пожал плечами. – Мы составили соглашение о разделе совместно нажитого имущества и все такое. Я так и не оформил документы.
Коринн почувствовала, как ее охватывает злость, вскипающая, как лава.
– Почему ты никогда не говорил мне об этом? – спросила она.
– В тот момент, когда я встретил тебя…
– Ты сказал, что вы разведены.
– Нет, я не говорил этого, – поспешно сказал он. – Я говорил, что мы расстались и оформляем развод. Что с моим браком покончено. Ты моментально пришла к заключению, что я разведен и…
– И ты так никогда и не удосужился просветить меня.
– В душе я считал себя разведенным.
В бешенстве Кори вскочила на ноги.
– Ты говорил мне, что в душе чувствуешь себя моим мужем.
– Так и есть, – сказал он.
– Твоя душа не имеет никакого отношения к тому, что законно и что нет, – сказала она.
– Коринн… – Взглядом Кен умолял ее понять его. – Фелиция знает, что наш брак полностью разрушен. Она знает, что я связал себя обязательством по отношению к тебе. Просто она из тех неуверенных в себе женщин, которые испытывают потребность повторять «мой муж то, мой муж се».
– Все эти годы ты посылал ей деньги, – сказала Коринн. – Я думала, что это алименты.
– Отчасти так оно и есть. Просто эти алименты не назначены судом. Я посылал их ей, потому что я беспокоюсь о ней. Ты всегда говорила, как прекрасно, что мы с ней по-прежнему ладим. Что мы общаемся.
– Я бы так не говорила, если бы знала, что она все еще твоя жена! – сказала Коринн.
Встав, Кен попытался обнять ее, но она сбросила с себя его руки.
– Я понимаю, тебе трудно это понять, – сказал он, – но тот круг, куда она вхожа… ее общество… она почувствовала бы себя униженной, если бы сообщила им, что разведена.
– А как насчет моего унижения? – спросила Коринн. Ей хотелось ударить его. Никогда к жизни у нее не возникало желания кого-нибудь ударить.