Кейд повернулся, намереваясь отойти от трибуны, но в этот момент бумаги выскользнули из его рук и плавно упали на пол. Мелани нагнулась, чтобы подобрать их. Небольшой лист, написанный от руки, выпал из кипы машинописных листов.
Мелани сразу же узнала почерк Кейда. Вверху листа стояло ее имя, будто она — задача, которую ему предстояло решить. Промелькнули слова: «магазин, банковская ссуда, ребенок».
Подбежала Дженни, сгребла все бумаги и впихнула их Кейду.
— Мы уже достаточно поскучали, — прошипела она Мелани. — Сделай же что-нибудь, разряди обстановку.
Не успев осознать прочитанное, Мелани уже стояла перед микрофоном и разворачивала лист со своей речью.
Верхний прожектор осветил танцевальный зал, показавшийся Мелани огромной черной дырой, в которой шумело бесконечное людское море.
— Я смотрю на прошедшее время немного иначе, чем Кейд, — начала Мелани. — Я женщина, а это означает, что я редко соглашаюсь с представителями противоположного пола. Ну, а что касается аргументов, то я всегда права. — Смех прокатился по залу. — Может быть, это потому, что я еще и мать. Когда у вас есть ребенок, то дни и, особенно, ночи длятся бесконечно. — Она сделала паузу, дождавшись, пока прекратится смех. Мелани была рада, что держит в руке текст выступления, он не давал ей отвлечься, уйти от темы, не позволял думать о том, что она только что прочитала на выпавшем из бумаг Кейда листке. — Но однажды вы оглядываетесь назад и обнаруживаете, что прошедшее время — это как одно большое пятно, и все вокруг вас изменилось. Я вижу отражение минувших лет в морщинках, в пополневших бедрах, — она дотронулась до своих бедер, — и в темах наших разговоров. Если раньше мы обсуждали, в кого влюбился Адам Гарвей, — она указала на лысеющего мужчину, бывшего общепризнанного сердцееда школы Вествейл-Хай, теперь ветеринара, — то теперь мы разговариваем о наших детях и об их свиданиях, наводящих на нас ужас. Раньше мы обсуждали наши контрольные, а сейчас волнуемся о том, как бы не лишиться работы. И у нас есть еще одна общая тема — будущее. Мы смотрим в будущее, как и двадцать лет назад, и надеемся, что принимаем правильные решения, и что мы выбираем ту тропинку, которая приведет нас к достижению наших целей и осуществлению нашей мечты. Иногда эти тропинки разводят нас в разные стороны. Но, в конце концов, я уверена, что с теми, кого мы любим, всегда можно сесть за стол переговоров, налить по чашечке кофе и решить все спорные вопросы. — Она поблагодарила за внимание и отошла от трибуны.
Зал зааплодировал. Кейд бросил Мелани улыбку, она отвернулась.
— Впечатляющее выступление, — сказала Дженни, снова завладевая микрофоном. — А теперь для пары этой ночи — для самых счастливых, как я вижу, в браке людей — наш специальный приз. — Она вытащила из-за спины конверт, вручила его Мелани, одновременно притягивая поближе Кейда. — Романтичный уик-энд в веселом Чикаго от бюро путешествий Харстона! — Дженни наклонилась вперед и заговорила громче: — Огромное тебе спасибо, Джим Харстон, — круглолицый мужчина в костюме встал и поклонился, а Дженни захлопала, приглашая присутствующих поддержать ее, — за этот щедрый подарок!
— Но, Дженни, — сказала Мелани, стараясь прервать бывшую одноклассницу. Она знала, этот подарок не будет использован, по крайней мере мистером и миссис Мэттью. И не имело значения, насколько необыкновенным было их танго в постели или вальс на танцплощадке под звездным небом. Она ошибалась, когда думала, будто Кейд может измениться. Все стало очевидным только что, когда она наткнулась на тот листок.
— Дженни, — громче повторила Мелани.
Но Дженни продолжала рекламировать турбюро Джима. Оркестр тихо наигрывал нежную мелодию.
— Дженни, мы не можем принять подарок. Мне жаль, — почти прокричала Мелани.
— Что? — Дженни осеклась, оркестр взвизгнул и замолчал. — Что ты только что сказала?
— Мел, все в порядке, — вмешался Кейд. — Мы обсудим это позже.
— Когда, Кейд? — Она повернулась к нему. — Когда же мы поставим точку и перестанем обманывать сами себя, считая, что одна ночь, один танец или даже целый уик-энд в Чикаго…
— Стоимостью 600 долларов, — продолжила Дженни с улыбкой.
— … возвратят нам то, что у нас было? Этого не случится, Кейд, потому что мы разводимся.
В зале установилось молчание. Кейд побледнел. Эти слова, произнесенные во всеуслышание, были окончательным вердиктом.
Дженни схватилась за стойку микрофона. Ее лицо пошло пятнами и слегка дрожало.
— Разводитесь? — пискнула она.
Повисла гнетущая тишина. Слово «развод» эхом прокатилось по залу и вернулось обратно.
Внезапно Мелани все осознала. Да, она ушла от Кейда, она прислала ему бумаги и уехала в Лоуфорд, но и после этого развод не был для нее такой реальностью, каким стал в эту минуту. Между ними с Кейдом все кончено. Мелани никогда больше не ощутит его ладонь в своих руках, его губы на своих губах, она отказывается от мужа. В эту минуту она задавалась вопросом, кто же в действительности проигравший?
— Тебе нужен адвокат, Мелани? Я — настоящая акула в судебных делах такого рода, — раздался голос из зала.
Мелани бросила взгляд в зал, пытаясь найти человека, произнесшего эти слова, но увидела только мелькнувший в темноте галерки белый квадратик визитки.
— Мне жаль, — произнесла она, разорвала корону и убежала со сцены.
— Мелани, подожди! — закричал Кейд, догоняя ее. — Почему ты уходишь?
Мелани резко повернулась к нему:
— Мне не нужно того, чего хочешь ты, Кейд. Мы только причиним друг другу боль, продолжая эту игру.
— Как это возможно, Мелани? Мы любили друг друга сегодня ночью, и я думал, стена непонимания между нами рухнет.
— Я тоже так думала, но я ошибалась. — Она отвернулась, и ее взгляд устремился куда-то вдаль, на белую луну, сияющую на черном небе. — И я сожалею о том, что произошло на сцене. Я, наверное, только что разрушила твою договоренность с Биллом Хендриксоном.
Кейд отмахнулся:
— Не имеет значения. Я уже отказался от этой работы.
— Отказался? Почему?
— Потому что не могу оставить тебя. — Он улыбнулся той милой улыбкой, которая занимала особое место в памяти Мелани. — Я не могу переехать в Чикаго, бросить вас. Ты продолжаешь настаивать на разводе, но я не понимаю, почему. Я не позволю тебе так легко уйти.
Она покачала головой:
— Кейд, мне не хотелось бы обращаться к адвокатам.
— Я не говорил, что буду бороться с тобой в зале суда. Я буду бороться с тобой здесь. — Кейд подошел и прислонил ладонь к месту, где билось ее сердце.
Мелани вспоминала рукописный листок, три пункта, выведенные рукой Кейда. Как было бы здорово пойти на поводу у чувств, которые она испытывала в спальне и на танцплощадке, но эмоции необходимо задавить! Все стало предельно ясно, ведь она видела написанные им на том листке цели. Они не совпадали с ее планами.
— Нет, Кейд, мы хотим разного. А теперь, позволь мне уйти, — проговорила Мелани.
— Я не могу. — Его взгляд не отрывался от ее взгляда. — Я люблю тебя, Мелани, и всегда любил.
— О, Кейд, не усложняй все! — слезы заблестели в глазах Мелани. Она тоже до сих пор любит своего мужа. Какая глупость полагать, будто она в состоянии разлюбить его. Но Кейд заслужил, чтобы рядом с ним находилась женщина, которая будет для него женой лучшей, чем Мелани.
— Я не усложняю, — сказал он, подходя ближе и беря ее за руку. — Если, конечно, ты не считаешь поцелуй усложнением. — Он наклонился и теперь шептал прямо в губы жены.
Мелани отпрянула:
— Нет!
Удивление промелькнуло в глазах Кейда, к нему примешивалась обида.
— Не говори, что разлюбила меня, я не поверю. Мы созданы друг для друга, и какими бы ни были спорные моменты, их можно избежать.
Как хотелось бы верить, что они могут стать прежними Мелани и Кейдом!
— Скажи, что ты любишь меня, Мелани, — попросил Кейд, — И мы начнем все сначала, прямо здесь.
Если бы она произнесла эти слова, ее жизнь вернулась бы в старое русло. Но в том-то и проблема, она не хотела больше такой жизни.
— Я не люблю тебя больше, Кейд. — Одинокая слеза повисла на ресничке Мелани. — Мне жаль.
Кейд стоял на парковке рядом с гостиницей. Машины останавливались и опять уезжали, жизнь шла дальше. Слова Мелани разбили его сердце. Он так надеялся, что еще не слишком поздно. Где-то в глубине души всегда верил: Мелани любит его.
Кейд тяжело сглотнул. Он обязан позволить Мелани уйти, даже если каждая клеточка его души восстает против такого решения.
— Ну что же, если это так… — Он вздохнул и на выдохе прошептал: — Прощай, Мелани. — Затем повернулся и ушел от единственной женщины, которую никогда не переставал любить.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Мелани с тяжелым сердцем наблюдала, как Кейд уходит. Она только что сказала ему самую большую ложь в своей жизни.
Мелани прислонилась к одной из колонн и уткнулась лицом в ладони. На нее нахлынули воспоминания. Вот они с Кейдом поздно ночью, сидя на софе и тесно прижавшись друг к другу, поют Эмми колыбельную. А вот смотрят телевизор и едят поп-корн после очередной командировки Кейда.
— Мел, ты в порядке? — Дженни вышла из отеля, придерживая рукой собранный край длинного — до пола — платья и осторожно переступая на высоких каблуках.
— Да, — сказала Мелани, а затем выдохнула: — Нет.
Дженни положила свою ладонь на руку Мелани:
— Тебя отвезти домой?
— Если тебе не трудно.
— Совсем нет. — Дженни порылась в украшенной драгоценными камнями сумочке, ища ключи от машины, затем подозвала служащего отеля и попросила быстро подогнать автомобиль. — Что касается отношений с мужчинами, то я в совершенстве овладела одним — умением вовремя сбежать.
Мелани попросила Дженни подкинуть ее до «Чашки кофе». Всю обратную дорогу в Лоуфорд Дженни щебетала о людях, с которыми встретилась на вечере, ей не терпелось поделиться сплетнями. И на этот раз болтовня Дженни не раздражала Мелани, а, наоборот, отвлекала от грустных размышлений.