Заключение
Помощь библиометрии незаменима для картирования научных исследований в тот или иной момент времени в той или иной точке мира с целью преодолеть локальное и частное видение науки. Она также позволяет выявлять тренды на разных уровнях (регион, страна и мир), которые невозможно обнаружить иным способом.
Что еще важнее, благодаря библиометрии становится ясно, что публикационные, цитационные и коллаборативные практики различаются в разных дисциплинах и специальностях — социальных и гуманитарных, медико-биологических, технических, естественных… Любой показатель, разработанный для оценивания, обязательно должен учитывать эти различия. Однако при всей ее пользе пользоваться библиометрией следует с большой осторожностью и строгостью. Так, естественные науки предельно интернационализированы, чего нельзя сказать о гуманитарных и социальных науках, которые не случайно сохраняют более локальный характер, учитывающий разнообразие культур[165]. От любой серьезной научной политики требуется учитывать эти различия в практиках разных дисциплин и специальностей во избежание негативных и даже катастрофических последствий.
Использование неадекватных индикаторов только вредит серьезной оценке, необходимой для отлаженной работы любой организации. Критический анализ плохо продуманных показателей и рейтингов, для составления которых они используются, напоминает нам, что дьявол всегда в деталях и что благими намерениями вымощена дорога в ад. Поэтому нам не следует принимать на веру общие места, без конца воспроизводимые теми, кто твердит о неотвратимости рейтингов, не уточняя при этом, почему должно быть именно так. Нужно вскрывать эти «черные ящики», скрупулезно анализируя свойства и значение каждого показателя, используемого для обоснования той или иной оценки. Только рациональной и высокотехничной работой можно гарантировать, что принятые решения будут основаны на надежных данных. Ведь прежде чем утверждать, что некоторая лаборатория или университет входят «в число лучших в мире», нужно еще выяснить, что в точности означает «лучший» и как произведено измерение. Без предварительной работы по конструированию самого измерительного инструмента капитаны кораблей, ориентирующиеся по сломанным компасам и вышедшим из строя барометрам, рискуют потерпеть крушение при первом же препятствии или буре…
Ив Жэнгра. Трансформация научной статьи: от знания к отчетности
C середины 1990-х годов аналитики и акторы «научного поля» неоднократно высказывались о различных аспектах происходящей сегодня глубокой трансформации структурных условий научной практики: массификация науки, растущие требования к количеству публикаций, относительное снижение государственного финансирования исследований и проникновение в научную систему идеологии «менеджмента знаний» (knowledge management) с ее упором на оценку, основанную на количественном измерении продуктивности и «импакта» академических исследований[166]. К концу XX века техническая инфраструктура журнальных публикаций также начала радикально меняться вследствие появления интернета и электронных публикаций. Благодаря этим новым коммуникационным технологиям стало возможно упразднить материальный носитель научной статьи журнала и напрямую выпускать цифровые издания, которые могут гораздо быстрее и шире распространяться в сети. Это, в свою очередь, привело к изменению динамики научной работы. В итоге растущая концентрация научных журналов в руках ограниченного числа гигантских издательских фирм, подчиняющихся все более высоким требованиям к прибыльности на фондовой бирже, в середине 1990-х годов породила так называемый «кризис академических публикаций», выразившийся в растущей цене на журнальные подписки для академических библиотек[167]. Ответом на этот кризис стало появление движения за «свободный доступ» (open access)[168]. Сочетание интернет-технологий с доходностью академических журналов, которые теперь смогли выходить исключительно на цифровом носителе, привело к появлению все большего числа специализированных изданий, зачастую сомнительного качества. Эти журналы стремятся захватить часть генерируемых таким образом прибылей, отвечая на «предложение» растущего числа статей от исследователей, подчиняющихся требованию «публикуйся, или погибнешь» («publish or perish») со стороны своих институций. В конечном счете свободное распространение статей через интернет сделало научные результаты более доступными для новой аудитории неспециалистов, которая, в свою очередь, может теперь влиять на выбор исследовательских тематик и приоритетов.
Каждый из этих трех важнейших процессов (интернет-революция, экономическая трансформация производства научных журналов и изменения в способах оценки ученых) породил свои специфические эффекты. Наш тезис состоит в том, что именно их совокупное воздействие вызвало в своем роде «Идеальный шторм», приведший к радикальным изменениям в научном поле, следствием которых стал рост девиантного поведения среди ученых, журнальных издателей, а также менеджеров академических институций. Здесь будет уместно вспомнить о расплодившихся «хищнических журналах», поддельном рецензировании, манипулировании ссылками в целях увеличения импакт-факторов журналов и улучшения позиций в академических рейтингах, а также о росте числа «поправок» (erratum) и «отзывов» уже опубликованных научных статей[169].
В этой главе мы предлагаем глобальный макроструктурный анализ, призванный продемонстрировать, каким образом эти взаимосвязанные трансформации стали причиной превращения научной статьи из единицы знания в отчетную единицу, используемую для оценки исследователей и их организаций (кафедр, лабораторий и университетов). Теперь структура научного поля представляет собой результат сложных интеракций между разными каузальными цепочками, которые в совокупности привели к изменению социальных функций научной публикации, вписавшейся в идущие рука об руку идеологии «нового менеджмента знаний» (New Knowledge Management) и «общества аудита» (Audit Society)[170]. Чтобы лучше понять природу этих недавних трансформаций, мы должны сначала обрисовать фундаментальную социальную динамику научных исследований за более чем трехвековую историю. Мы ограничимся здесь научными исследованиями и публикациями, исключив исследования, нацеленные на получение прибыли или патентов, поскольку динамика последних хотя и, разумеется, все теснее связана с динамикой научного поля вследствие снижения государственных субсидий на «фундаментальную» науку, тем не менее подчиняется другой логике, а именно логике прибыли. Напротив, финальным продуктом деятельности ученых в научном поле является статья, которая должна содержать новые знания, откуда и термин «единица знания».
Классический цикл накопления символического капитала
Классическая социология науки, разработанная Робертом Мёртоном и его школой, наглядно показала, что в основе динамики научных исследований лежит символическое признание (или кредит доверия)[171]. Ученый через публикацию сообщает научному сообществу об «открытии» (новом факте, инструменте, интерпретации теории) и взамен получает символическое признание своего оригинального вклада. Благодаря такому общественному признанию у него улучшаются шансы доступа к материальным и экономическим ресурсам, а также институциональным позициям для дальнейшего проведения исследований. Эта простая, но наглядная модель была затем развита Пьером Бурдье, который более явным образом учитывал связи и взаимные трансформации между признанием, отныне рассматриваемым как форма символического капитала, и другими видами капиталов (экономическим, культурным, социальным), циркулирующими в научном поле[172].
На схеме 1 показано, как работают эти циклы создания авторитета (credibility), если воспользоваться выражением Латура и Вулгара[173]. Для большей наглядности мы исключили из этого цикла случаи отказа в публикации статьи. На самом деле модель предсказывает, что если отказов слишком много (а значит, у него недостаточно признания со стороны сообщества), то ученый бросает исследования и ищет другого вида признания, зачастую в другом социальном поле. Этот цикл основан на фундаментальной, но неявной идее: научная публикация — это воплощение того, что можно назвать «единицей знания», то есть любой оригинальный вклад, воспринимаемый как легитимный членами определенного научного поля. Как правило, «единица знания» становится таковой лишь после рецензирования коллегами и публикации в том или ином журнале, поскольку ее ценность и легитимность не внутренне присущи предложенной к публикации статье, а являются порождением социального признания. В зависимости от ценности (широкой или узкой) этой единицы знания, которая в некоторых полях может сводиться к нескольким строчкам компьютерного кода, автор в большей или меньшей степени наращивает свой символический капитал, в частности за счет цитирования другими авторами. Таким образом, цитирование в научном поле работает как механизм наделения символическим признанием. Накопление же символического капитала, в свою очередь, облегчает доступ к новым ресурсам для исследований (грантам, научным ассистентам, стипендиям для постдоков и т. п.) и благоприятным институциональным позициям. Улучшение доступных ресурсов наделяет более качественными инструментами и повышает шансы произвести более качественные публикации и более крупные «единицы знания».