С Николь же мы обменялись номерами телефонов, правда, я понятия не имела зачем. Ну а Самвел подмигнул мне и сказал, что, если его брат напортачит, его объятия всегда к моим услугам, за что получил от матери грозный взгляд, а от Тима по шее.
Дорога выдалась особенно долгой. Вероятно, из-за мертвой тишины. Большую часть времени от скуки я проспала, а остальную смотрела в окно. Радио играло на заднем фоне, и, благо, мы добрались раньше, чем солнце село за горизонт.
Тим остановил машину перед моим подъездом, и я, наклонившись, схватила свою сумку с заднего сидения.
— Ну, пока, — несколько неловко буркнула.
Тим наклонил голову, словно о чем-то задумавшись, а после, когда я потянулась к ручке двери, перехватил мою руку.
Я изумленно уставилась на него.
— Спасибо, — робким тоном промолвил он, закусив губу.
Кивнув, пожала плечами, словно ничего такого.
— Надеюсь, тебе хватит совести оставить меня в покое.
Его глаза неожиданно как-то зло прищурились, и парень поддался вперед, чем заставил меня замереть и сглотнуть.
Расстояние между нами было не больше десяти сантиметров. Обжигающий взгляд то и дело опускался на мои губы, и, прежде чем мне довелось усмирить свое любопытство, а вместе с тем неистовое желание, втянула воздух в легкие и, дернувшись, все же открыла дверь, а после со скоростью света выскочила из машины.
— Прощай, — произнесла напоследок, между тем разворачиваясь и быстрым шагом направляясь к подъезду, проклиная этого чертового гипнотизера за то, что тот являлся таким чарующе сексуальным.
Глава 8
День не задался с самого утра. Из крепкого сна меня вырвал душераздирающий звонок, который, как бы я не пыталась игнорировать, не перестал звенеть. Незваный «гость» оказался крайне настойчивым.
Выбираясь из кровати и между тем проклиная «все» и «вся», я потопала открывать.
Не скажу, что была удивлена, когда за дверью лицезрела собственной персоной недовольную маман. Та стояла, нахмурив брови и уперев руки в бока. Её поза не сулила ничего для меня хорошего. Не то чтобы я ждала распростертых объятий после того, как пропала на два дня, при этом не выходя на связь.
— Потрудитесь объясниться, юная леди! — прошипела она, чем заставила меня поморщиться.
Я закатила глаза, а затем, без слов развернувшись, почапала на кухню.
Мама же, в свою очередь, незамедлительно последовала за мной по пятам.
— И тебе доброе утро, мама, — хмыкнула, между тем ставя чайник на печь.
— Ты стала совсем неуправляема! Твои выходки выходят за границы допустимого, и мы с отцом приняли решение, — начала она строгим голосом.
Вполне возможно, еще бы пару месяцев назад такой суровый тон на меня бы подействовал, но нынче я ощущала себя впервые самостоятельной.
— Я делаю так, как считаю нужным, — прервала я мать.
— Да что ты понимаешь в этой жизни?
— Я понимаю, что меня уже достала ваша опека!
— Не смей! — шикнула она. — Не смей повышать голос на мать!
Не выдержав, я зарычала, а после выключила закипевший чайник.
— Ты возвращаешься домой!
— Я никуда не возвращаюсь, — стальным голосом проговорила.
— Хватит! Хватит играть во взрослую! Нагулялась, а теперь домой!
— Как ты не поймешь? — закричала, поворачиваясь к ней лицом. — Я не хочу домой! Я не хочу снова в эту твою тюрьму! Уходить по расписанию! Домой по расписанию! Я и шагу не могу ступить без вашего ведома! Хватит! Я достаточно взрослая и самостоятельная, и домой не вернусь!
Я закончила, тяжело дыша. Все, что накипело во мне за последние несколько месяцев, наконец-то было произнесено, и теперь я чувствовала самое что ни на есть настоящее облегчение.
— Взрослая? — фыркнула мама, а после из её рта вырвался противный фальшивый смех. — Взрослой ты будешь тогда, когда будешь жить на свои деньги. А пока, дорогая моя, не перечь матери и иди собирать вещи, — договорив, она развернулась, словно смотря, что стоит забрать из вещей домой, однако я была настроена решительно. Разговор был окончен для нее, но отнюдь не для меня.
Сжав крепко челюсти, направилась твердым шагом в коридор и, достав из рюкзака кошелек, вернулась на кухню.
Достав карточки и деньги, положила их на стол, а после, гордо приподняв подбородок, властно изрекла:
— Я больше не нуждаюсь в вашей помощи.
На долю секунды я заметила в лице матери страх, затем смятение, а после безоговорочную ярость.
— И что ты будешь делать? — скептически приподняв брови, язвительно выплюнула она. — Бомжевать? Попрошайничать?
— Это больше не ваша забота, — сглотнув ком в горле, произнесла. — Я спешу, так что думаю, тебе пора.
Она еще хотела что-то сказать, однако гордость ей не позволила. Зло зыркнув глазами, мама взяла карточки, деньги и, сжав руки в кулаки, удалилась, не забыв напоследок громко хлопнуть дверью.
Опустила руки на стол, тяжело дыша. Глаза на мокром месте, руки дрожали и, как бы я не пыталась всеми силами сдержать истерику, из меня вырвался всхлип. Сперва один, затем второй, а после я была не в силах остановить слезы.
Я знала, что однажды подобный разговор настанет. Но, как оказалось, вовсе не была к нему готова. Я чувствовала себя разбитой и даже униженной. Я больше чем уверена, что мать ушла только потому, что ожидала, что через пару дней буду стоять под дверью ее квартиры и просить прощение за свое «неподобающее поведение».
Шмыгнула носом, а после глубоко вздохнула.
«Я что-нибудь придумаю», — решила для себя.
Поднявшись на этаж, я позвонила в звонок.
Я знала, что немного задержалась сегодня, но нужно было прийти в себя.
Мама лишила меня средств к существованию. И, вероятно, папа мне тоже не поможет. Как бы сильно он меня ни любил, но против генерала в юбке не пойдет. Впрочем, я и не смела надеяться.
К слову, мне не довелось работать ни одного дня в своей жизни. Так уж получилось, что я несколько балованный ребенок. Полагаю, мне придется нелегко. В голове ни единой мысли. Конечно, нужно найти работу, и, возможно, в таком случае мать, наконец, станет мне доверять, но кто возьмет меня, ничего не умеющую делать, кроме как петь? Опыта работы нет, готовила я так себе, разве что танцевать умела. И не постесняюсь сказать, что довольно неплохо. М-да, не густо.
«И кто меня, такую неумеху, возьмет?» — усмехнулась про себя.
Дверь открылась, тем самым отвлекая меня от грустных мыслей.
— Привет, — улыбнулась Камила, — проходи.
— Привет, — со вздохом произнесла, заходя и между тем разматывая шарф, — прости, что задержалась.
— Ой, да ничего, — махнула рукой подруга, а затем, хихикнув, добавила: — Я не скучала, меня тут мальчики развлекали.
— Мальчики? — нахмурившись, переспросила.
— Да… — начала было она, однако закончить ей не дал пронзительный вопль.
— Го-ол! — послышался такой знакомый голос, а мой глаз в свою очередь задергался.
«Вот же козел!» — мысленно уже убивала парня, что сидел в гостиной. Очевидно, свое слово он держать не умеет. Нахал! Свиная морда!
Вероятно, мне все же не удалось скрыть свою реакцию, и Камила поспешила тотчас же поинтересоваться:
— Что такое?
Я прикусила губу, не зная, что сказать. И, начав расстегивать куртку, пробормотала что-то отдаленно похожее на «ничего».
Камила прищурилась, а затем, так и не получив ответа, вздохнула и пожала плечами.
— Понимаю, ты хотела заниматься в тишине. Я сейчас попрошу мальчиков уйти.
Девушка уже собиралась идти в гостиную, как я тотчас же схватила ее за руку, тем самым останавливая.
— Не нужно, — произнесла, а затем извиняющимся тоном добавила: — У меня просто плохое настроение. Мама… — начала я, как меня прервали.
— Зайка, иди, целуй своего победителя, — донеслось из гостиной.
Из меня вырвался смешок, и я, улыбнувшись, сказала:
— Потом.
— Зайка! — вновь донеслось из гостиной, и Ками, помотав головой, крикнула:
— Иду!
Раздевшись, пошла следом за Камилой. На развалившегося бессовестного Тима ровным счетом не обратила никакого внимания. Уже слышала его голос.
Произнеся дежурное «привет», я ждала, пока Камила отклеится от своего «героя» и мы, наконец, приступим к делу.
Нет, они, безусловно, милые и все такое, но сейчас мне хотелось поскорее выйти из этой комнаты. К слову, Тим не отрывал от меня взгляда. И на секунду мне даже показалось, что он хочет мне что-то сказать. Впрочем, мне показалось.
— Как дела? — спросил Глеб, оторвавшись от своей ненаглядной, но по-прежнему не выпуская из рук.
— Ну, бывало и лучше, — слабо улыбнувшись, произнесла.
— А чего так?
— Та, неважно, — махнув рукой, буркнула я.
— Баринов, — прикрикнула Камила, на что в ответ услышала хриплый смех.
Девушка прищурилась, а после укусила негодяя за плечо, и тому от неожиданности пришлось ослабить хватку. Воспользовавшись моментом, Камила быстро выскользнула из рук, показав язык, взяла меня за руку и потащила в комнату.
— Негодяйка, будешь наказана! — вслед донеслось нам.
— Конечно, милый! — усмехнулась девушка, а затем, подмигнув, закрыла дверь. — А теперь рассказывай, что произошло? — внезапно из игрового превратился ее голос в серьезный.
Я остолбенела, а после, вздохнув, провела рукой по волосам.
Конечно, я могла доверять Камиле. Я всегда знала, что она никому ничего не расскажет, однако втягивать ее в свои проблемы мне не хотелось. У них сейчас с Глебом все хорошо, она светится от счастья, и не хотелось доставать ее своими проблемами.
— Рассказывай! — через полминуты молчания приказала она.
Я закатила глаза и пробурчала:
— Мама сегодня приходила. Скандал мне закатила.
— Так ты ж говорила, что такое не редкость, — нахмурив брови, произнесла девушка.
— Нет, не редкость, — хмыкнула, между тем садясь на стул, и достала из сумки несколько книг. — Но на этот раз она лишила меня средств к существованию, надеясь таким способом вернуть свою «блудную» дочь домой.