Нет, а чего она ожидала от меня? Сейчас я выйду к доске, в смысле к импровизированной трибуне к Хариду, встану там и начну: «пользуясь преимуществом узкого дефиле местности, мы выставили впереди лучших бойцов со щитами. Использовав ручной реилган, я отогнал от разведдозора передовое охранение Муэрто…»
Как это людям объяснить и нафига множить сущности?
Все охранники её, которых я гвардейцами называл уже привычно, из первого-второго взвода, связаны подпиской о неразглашение, переведены под личное командование принцессы, задобрены солидными выплатами. Первое время про моё мощное оружие точно будут молчать. Тесей Голенастый по контракту обязан тайну хранить, а сболтнет кому, что у наместника Самура посох огнём хреначит, на километр всё вынося, так ему наливать просто перестанут.
Не убирая улыбку с лица, я присел на место.
— Мне просто нравится смотреть как ты краснеешь, — тихо прошептал ей в ушко, — такой милашкой становишься. Я изменю в этом мире всё, но только не твои чувства, оставайся искренностью прежней.
Наверно поэтому она нескоро ладони от лица оторвала.
Харид Реадилий достаточно хорошо принцессу знал, славословия и осанну петь не стал, просто сказал веско и коротко, что такое неординарное деяние ставит Аишу вровень с легендарной прабабкой Шторморожденной и переключился на лекцию про Муэрто.
Тогда и стало трудновато. Син строчит конспект в свою тетрадь, такую же примерно как у Каи: прошитые нитью листы, обложка поклеенная с помощью гипса. А вот у принцессы она, как я и ожидал, элитарнее. Только я грешил на серебряные вставки — оказались золотыми. На них закреплена кожа, уж не знаю кого, но выглядит дорого-богато-тяжело.
Вы потаскайте на занятия тетрадь весом килограмм пять, поймете.
Аиша подняла переплет, загородилась от меня и делала вид, что пишет. Причем перо на карандаш поменяла зачем-то. Я весь извертелся, а заглянуть не могу — а делать-то и нечего, скучно, так и уснуть недолго.
— И в сумерках твоих бессонных, — жарко прошептал в ушко, скрытое платиновой прядкой. — Ты сердце прятала за шкаф. Я помню: вырастал огромный, из скорби сделанный жираф.
— Спи Джерк Хилл, — послышалось в ответ, — ночь смешивает краски в серую массу, сверчок кряхтя складывает натруженные крылья, грозные ящеры Муэрто растворяются как миражи, оставаясь только бродячими, жалкими тенями в рассказе шана Харида.
Я даже заслушался. Да ей аватарку из своей фотки поставить на сайт и фэнтези писать в подобном стиле: отбою от поклонников не было бы!
— Ночью мои самые безумные мысли, срываются с поводка разума, — намекнул принцессе.
— Вообще вовремя, — сказала она, не переставая строчить в тетрадке, — когда меня рядом нет. На словах ты лев морской, а на деле шан простой.
Вот это сейчас обидно было. Лев морской конечно не Лев наш Толстой, но тоже авторитетный представитель своей фауны. Здесь он не тюлень, а вполне себе здоровый с двумя узкими, острыми костями-копьями монстр. На голове у него грива из тоненьких трубочек, я бы даже сравнил её с пальцем-эхолокатором мадагаскарского лемура. Нос у него не нос, а пульсатор ультразвука, который отражаясь от объекта достигает гривы, и монстр определяет расстояние до цели. Видит плохо, но мощный и быстрый, водит свой прайд из самок в набеги.
— Ну ты, принцесса звездного народа, — вознегодовал я, — когда найдешь своё место в моих руках, не жалуйся, что корона переплавилась в винец безбрачия и вместо обнимашек тебе потребовалось срочно выпить!
Она зыркнула из-под тетрадки на меня смешинками небесных глаз.
— Ой, ой, — издевательски протянула она, — наш наместник Самура вот настолько жаркий?
— Когда я доил корову в прошлом месяце у Марты, — вдохновенно поведал выдуманную историю, — в ведро сразу посыпалось сухое молоко.
— Сухого молока не бывает, — несколько неуверенно сказала она.
— Я знаю точно невозможное возможно, — пропел для неё томно шёпотом, — в моих руках ты не принцесса, а заложник. За три минуты мы достигнем совершенства, ты рождена меня любить, моё блаженство.
— Я! Рождена! Чтобы править! — тихо вскричала она, стукнув по столу.
К сожалению, в этот момент Харид Реадилий, сделал паузу, набирая воздуха в грудь для следующего тезиса, и несколько не своевременное высказывание её высочества было слышно примерно для всех присутствующих. Надо спасать любимую принцесску.
— Я брошу к вашим ногам весь мир, ваше высочество, — пылко пообещал в громовой тишине. — Даже северные королевства приползут клянчить тень от вашей короны!
Аиша хитро улыбнулась, и я понял, что сейчас конкретно попал со своим длинным языком.
— Принимаю твоё обязательство, Джерк Хилл, — ласково произнесла она, — и не сомневаюсь в нём. Ты самый ответственный человек из мне известных: как в жизни, так и по летописям. Путь, выбранный тобой тяжел, но ты пройдешь его до конца.
Наверно мне следовало обтекать от ужаса груза, взятых на себя проблем. Даже темноволосый паж принцессы, гневно и яростно зыркавший на мои пришептывания на ушко Аише, слегка побледнел от масштаба задачи, что я на себя подписал.
Но после «до конца» Аиша добавила беззвучно одними губами «со мной», а обложка тетрадки, про которую принцесса совсем позабыла, наклонилась, обнажив за собой довольно милый рисунок, набросанный простым карандашом.
Лицо юноши с наглым взором, коротко стриженного, с узнаваемыми любопытными глазами, правильным овальным лицом. На него была надета корона, на щеке красовался обвод губ в виде поцелуя, а рядом примостилась короткая и трогательная подпись. «Люблю».
— Хм, — откашлялся Харид Реадилий, — на этом наша лекция закончена, желающие могут сделать взнос для сохранения и преумножения культурных письменных ценностей нашей Родины.
Я поднял руку.
— Сто золотых от самурского КОМа, шан Реадилий, примите со всем уважением.
Сумма большая чем тратил король на ежегодное содержание Королевского собрания летописей. Потому что Джерк Хилл серьезный пацан и может себе такой солидный жест позволить. Ведь он будущий властелин мира.
В смысле, будущий муж будущей властелинши мира.
Глава 24
Не знаю на что и как тратят свои средства большинство попаданцев. Возможно на оружие, еду, землю, свои проекты. В конце концов, золото — это всего лишь ресурс. Его надо постоянно использовать. Конечно не на бессмысленные вещи, вроде бухалова и развлечений: фонтаны из вина, малолетних куртизанок, раздачу слонов и шествия голых карликов. Такое сами горожане не одобряют. Поучаствовать могут, даже спасибо скажут, но в душе, а втихаря, через полгодика и публично осудят. Даже несмотря на некоторое такое лицемерие, я с ними согласен.
Нерон для Рима круглый год праздники вдобавок устраивал, даже свои придумал — Неронии, а сдох как собака уличная. Он сам себе злобным Буратиной оказался, но вкусам плебса потакать, ни разу не эффективно.
А вот вырастить из быдла человеков — это прям топ-инвестиции. Самое выгодное вложение капитала.
Сто золотых Королевскому собранию, собравшихся сильно ошеломили. Это же неплохой такой домик можно купить, пусть не в центре столицы, но подыскать в приличном районе вполне по силам. Никто столько не жертвовал ни разу, самое большее пять золотых принцесса вносила.
Она понятно почему — книги любит, отношения с Хранителем хорошие. Но и Аиша большего даже не думала тратить. Потому что зачем? Что за это можно получить принцесса, которая спокойно может забуриться на целый день в Собрание и не выходить оттуда, пока мамка за ручку не выведет?
Да что вообще можно получить от ста золотых пожертвований — репутацию? Известность?
Всё перечисленное у принцессы есть, смысла тратиться на Собрание нет.
Если только ты не собираешься поменять подход к управлению, кадрам и приоритетам на бюджетные траты в графу наука. Такая заявочка: чуваки в очках — внимание, на вас сейчас посыпятся золотые. Ожидаем отдачи в виде бешеной рецепции интеллекта по всей карте государства.
По крайней мере у ошеломленного Харида я быстренько выбил согласие посетить с лекциями Самур после новогодних праздников. Виселицы с развешанными бандитами устарели. На площади Влюбленных будут публичные научно-исторические лекции с демонстрацией трофеев и торговлей пирожками по сниженным ценам.
Разобравшись с Харидом, я вернулся к девчулям.
— Вин-вин, — щегольнула словечком от меня принцесса, — никто не уснул на чтениях, мы должны друг другу по желанию.
Я искоса глянул на Аишу краем уха. Да, именно так я обозвал про себя партизанский взгляд на жемчужину шайнской короны. Основной мой взор был прикован к графу Сентенте: со скорбным лицом невинно осужденного за экономические преступления, граф иллюминировал толпу, огромным на пол-лица фонарём. Двигаясь почему-то в моём направлении.
— Ха-ха, — проследила за моим взглядом Аиша, — его ногами что ли по лицу пинали?
Милая словно хаски, бриллиантами сверкают глазки, принцесса из моей сказки, губки ждущие ласки… так, постойте-ка!
«Эй, внутренний голос, какое у нас стоп-слово?»
«Отстань от меня», — пробормотал внутренний стервец, представляя принцессу в купальнике — «может быть, королевский палач?»
Всю оперативную память занял этим видением, как я сдержался, не понимаю.
— Слишком много радости, Аиша, — постно сказал ей, — видишь человеку плохо. С такой миной на лице недалеко до взрыва. А забрызгает всех.
Граф дополз до Каноссы, то есть до меня и вежливо поздоровался с принцессой, потом со мной, затем с Син. Пажа он проигнорировал. Опасное заблуждение. Тот довольно мелкий, но уже умеет раздражать по-крупному.
— Ваша милость, — после экивоков о том, как прекрасно выглядит принцесса и её спутница, обратился ко мне граф, — имею честь сообщить вам, что цена древесного черного угля будет составлять треть золотого за короб.
Мне показалось я ослышался.
— Треть золотого? — уточнил я, — с вашей поставкой.
— Да, по реке, — подтвердил граф с плаксивым лицом, — дотянем по Гирайну к Эрайну у Самура.