Две фигуры беседуя, удалялись к палатке Уолфи Арилгрина, а полузабытая Гура мелкими шажочками вприпрыжку кралась за ними. Из сказанного она поняла только одно: завтра будет вкусно. А если постараться может быть даже каждую неделю!
* Тямбара-манга комикс про самураев
Глава 28
Лучший способ разбудить девушку утром — это ласково шепнуть на ушко «любимая, родители приехали». Но на двух категориях граждан такое точно не сработает: на бездомных и принцессах.
— А ты, девонька, ничего не забыла? — с такими словами я принялся тормошить принцесску. — Вставай, давай, на лошадке тебе подушку нарисую, поспишь в дороге.
Аиша, как обычно, проспала. Вернее, она проснулась, умылась, оделась и снова уснула, пока Син таскала завтрак с кухни. Поспала пока Син перекусывала, потом пришел я, воззрился на дрыхнущую в боевом камуфляже блондинку и удивился. Да что это такое: в клубы до утра не ходит, посещения школы в другом городе нет, дорамы в ближайшие лет пятьдесят не намечаются. Один раз в жизни можно и в шесть утра проснуться. Нет, сколько её знаю, обожает поваляться утром.
— Сейчас я вскрою запертую дверь твоей памяти! — пригрозил ей сурово. — Забыла про возвышение?
— Из всего что у меня есть, ты решил начать с памяти, — возмутилась Аиша, вскочила со своего царского ложа с балдахином якобы в гневе, и вплотную приблизила свое лицо к моему.
Опасность и удовольствия — две стороны одной медали.
— Ах, ты же моя брутальная булочка! — ласково сказал ей и мягонько щипнул за длинную ножку. — Выглядишь будто тебя из казино принесли, как джек-пот, но я тоже не рис по утрам расфасовываю в пакетики. Все поцелуи будут после миссии. Что бы ты знала: утренние сбивают с рабочего ритма. Монстры могут и тимдилдинг устроить!
— Ты — не ты, когда холоден, — пожаловалась Аиша, удачно использовав шутку из моего параллельного мира.
Уголки её губ искривились капризно, и я клюнул торопливо её в краешек прекрасных уст. Пусть лучше возлагает надежды на меня, чем ответственность за ранний подъем. Умные непонятные слова в правильной интонации, заряжают бодростью и агрессивностью. Таким же эффектом только квитанция за ЖКХ поспорить может.
Так, добрым словом и поцелуем, вытащил принцессу из кровати и через полчаса мы пылили на лошадках к Кургану. Обошлись без кареты: нудно, по времени дольше и укачивает сильно. За три недели пора привыкнуть к вечной классике транспорта. Два часа на смирной кобыле меня не убьют, ежели и возникнет после, новое чувство — чувство внутреннего отстоинства, значит сам виноват. Без лошадей в наше время никуда: коню — овёс, земле — навоз, наместнику — сколиоз. Вернее, я надеялся на профилактику этой скелетной деформации.
Так я себя тешил мыслями, вполуха слушая как принцесса рассказывала о своём прошлом посещении Кургана.
— Батяня говорит, сейчас я притащу тебе стадо этих собак, только не пугайся, — вещала она, размахивая руками, в середине нашего походного ордера.
Двое дозорных маячили на расстоянии километров двух впереди. Нир Грегорн зорко посматривал по сторонам метрах в пятидесяти от нас, за ним шли мы, и замыкали ход остальные гвардейцы первого взвода.
Как заправская амазонка, сидела на своём чернущим Балфри Аиша будто влитая, управляя конем чисто коленками и корпусом. Удил на её жеребце не было, один недоуздок, а когда я поинтересовался почему, она посмотрела на меня с жалостью. Здесь элитных лошадок не травмируют таким варварским приспособлением.
В боевом, стальном шамфроне, походной попоне выглядел могучий, двухметровый Балфри зверски. И вести себя так же мог, по словам принцессы. Пару монстров уже запинывал стальными подковами, как-то раз сожрал ужаснокролика. Прямо не просто пожевал и выплюнул, всю тушу слопал.
Наверно это был матёрый ужаснокроль и Балфри решил, что ему перейдет мощь сожранного врага. Ко мне он отнесся с легким интересом, только после слов Аиши «хороший, защищать». Обнюхал меня в конюшне, недоверчиво пофыркал, но милостиво позволил покормить яблоком.
Моя кобылка была обычной, если так можно сказать про королевские конюшни. В средневековье таких называли курсерами: для посыльных, быстрых рейдов, выносливая милая лошадка красно-коричневого цвета. Вообще-то и на Балфри Аиша не должна была выезжать, жеребец-то боевой, тренированный на спринт и бой. На такого только перед схваткой усаживаются, но принцесса решила его выгулять.
Хорошо, что Балфри глумление про рисование воображаемой подушки у него на спине не слышал. Кони, они животные умные: потом на ногу наступит случайно, почесаться об дерево захочет, а прокладку в моем виде не заметит, тушку завалит на поспать в моем направлении, когда я рядом стоять буду. Трюков у коней достаточно человека инвалидом сделать, а он как бы и не при делах вовсе. Хотя Балфри точно не такой породы — просто ухо мне откусит и демонстративно сожрет на моих же глазах.
— Стою, жду его, пять минут, десять, потом смотрю он весь первый этаж собрал и бежит весь в слюне гноллов ко мне. Запыхался, те его за ноги хватают, плюются, визжат, ругаются на батьку, суету наводят. Я со смеху чуть не лопнула. — оживленно делилась деталями принцесса.
Псоглавцы невеликие бойцы, вроде гоблинов, ростом немного повыше. Первый этаж Кургана состоит из огромного зала с милишниками, у тех в лапах дубинки. Второй из стрелков, убогий лук которых постеснялся бы коснуться рукой даже последний, забитый, вонючий серв из вольных баронств. Третий из маго-гноллов: каст их был медленный, в арсенале всего два слабых заклинания. Вот на четвертом стоял их босс Великий вожак гноллов с миньонами — движуха там была значительно бодрее и опаснее.
Вожака стабильно раз в пол-года выносили различные пачки, не сказать, что влегкую. Не всегда авантюристы уходили целыми.
Для нашего отряда сложности в убиение шерстяного вожака местных троглодитов я не видел. Дам ему по шее разок рельсой без болванки, Аиша отводоворотит, Син кинжал в печени провернет — вот и весь секрет доминирования. Потом миньонов забьем, если тех ударной волной до конца не упокоит.
Всех дел на два часа, пообедаем, потискаю принцессу, как Балфри отвлечется на зелень посочнее — и во дворец.
Мы проскакали мост через Гирайн: каменный, здоровенный и широкий. А ведь его специально строили в самом узком месте. Дорога шла через поля, леса здесь давно вырубили, но рощицы упрямых деревьев иногда возникали среди чернеющей, после осенней вспашки зябью, земли. Иногда, впрочем, попадались обычные поля, без зяби. То ли вообще землю не обрабатывали, то ли поленились фермеры землю обработать — итак сойдет.
Аиша закончив рассказ, покосилась на меня. Очень часто, да нет — постоянно, как лидер КОМа, я над всеми подшучиваю и веселю, но в этот раз меня словно запечатали. Ушел глубоко в свои мысли.
Аиша яркий раздражитель: что дрыхнущая в постели, что амазонящая на жеребце, сверкая лазурной синевой глаз. Красотулька, опасная и манящая, но в этот раз я отчего-то рефлексировал молча, без особых восторгов, высказываемых принцессе. Будто чемпион по Кубику-Рубика: вроде как всегда, пять минут назад машинально собирал кубик, а очнулся на сборочной линии в Икеа, когда меня спросили почему эта полочка похожа на автомат.
Самому странно.
— Джер-р-рк! — задорно воскликнула Аиша. — Ты чего такой спокойный сегодня?
Для неё такое поведение — сигнал вызова. Не надумал ли её благоверный новой научной теории, заклинания или способа получения монет из ничего?
— Я понял, чего хочу от жизни, — замогильным голосом ответил ей. — Скакать один по утру и что бы грива у лошадки развевалась. А потом раз и «доставка обеда, доблестный шан, с вас три серебряные монетки, постарайтесь без сдачи». Кувшинчик эля под рыбку на лавке с котом. Вечером жечь костры и переворачивать календарь. Не жизнь, а сказка!
— Ты хочешь развозить обеды на продажу? — удивилась принцесса и даже Балфри покосился на меня с осуждением.
— А чего? — сказал я, — лицо ласкает ветерок и солнце, монетки сыпятся, дни идут. Айаясные дни забираю себе. Тактика газмайтинга, чтоб ты понимала!
— Такая тактика неприемлема для доблестного шана! — гордо отрубила принцесса.
— Все работы хороши, — не согласился я, — главное, как себя на ней чувствовать. Назову свою лошадку топ-топ менеджером и буду чувствовать себя на ней председателем совета директоров в частых командировках.
— А как же я и Кая? — коварно спросила она.
Вот любит она на чувство ответственности давить. Топтать милыми ножками мои простые обывательские мечты.
— А вы детей воспитывать во дворце! — отрезал я. — Семерых голопузых, орущих и пускающих слюни спиногрызов!
— Я слишком юна для этого, — жалобно промямлила она. — И почему так много сразу?
Без Каи рядом, чувствует она себя не так уверенно во взрослых вопросах.
— А у меня будет братик. — сказала робко Син. — Или сестричка, пока непонятно.
Мы синхронно перевели свой взгляд на нашу ушастенькую милоту. Я еще подумал утром, чего-то она тихонькая: обычно хихикает с нами, веселенькая, хвостиком мах, ушками шурх. Сегодня задумчивая, с мягкой улыбкой, светится изнутри. Даже мысль проскочила: влюбилась в кого.
А оно вот как обернулось.
Филипп Арьес писал, что младенцев в средневековье анонимизировали. Поскольку смертность там была почти в половине случаев, в ребенке видели забавную вещицу, опасались эмоционально привязываться. Только через год правило «если он умрет, переживать сильно не станем, новый появится», сменялось растущей вверх эмоциональной кривой.
Ох, уж эти французские социологи. Ох, уж эти элитарные обобщения.
— Крутяк, — порадовался вслух за Син, — подрастет будем все вместе с ним играть. Брат, приклеенный скотчем на стене второго этажа дома, офигенно смешно смотрится. Что такое скотч, я позже тебе объясню и сделаю.
— Братик только мой! — выразила недоверие к моим семпайским способностям Син.
— Эвона как, — протянул я. — А скажи-ка ониии-чааан!