— Ни черта не обнаружил.
— Ты не знаешь, что ищешь, потому и нет результата, — объяснила Александра. Быстро налила в кружку терпкого чая, поставила перед Ваней на стол. — Пей. И взгляни, пожалуйста, на протокол допроса Степушкина.
Повернула к нему ноутбук.
Ваня уселся на стул, быстро прочитал, хлебанул чаю из кружки. Его глаза заулыбались.
— Нечисто дело!
— Именно. Только, думаю, не Степушкин убийца. Но ты, Ваня, принимайся за его домик и вокруг все перерой. Собачку бы сюда.
— Что искать? — продолжал радоваться Купчик.
— Улики, Ваня. Улики, дорогой мой!
Ваня расплылся в улыбке.
— Какой страстный у меня начальник. Для вас, Александра Сергеевна, я перерою всю округу, но найду.
Александра улыбнулась: опять балаболить начинает. Надо его выпроваживать.
— Давай, в темпе, допивай чай и за работу. Скажи там Вепреву, пусть Гущина сюда запускает.
Залпом опустошив кружку теплого чая (термос уже был не полным, и чай в нем сильно подостыл), Ваня отер губы, выдохнул: «Пошел!» — и ретировался, с силой захлопнув дверь за собой.
«Обалдуй!» — ласково подумала Александра о своем подчиненном капитане.
Оставшись одна, она долго прохаживалась у окна, то и дело поглядывая на беседку. Неужели дело сдвинулось? А вдруг это Степушкин прячет взрывчатку?.. Нет, надо все забыть, успокоиться, дышать ровно и естественно. Надо расслабиться и реагировать без эмоций, как при тестах на детекторе лжи, как учили в академии, чтобы тебя не раскололи. Парни делают необходимое: Петя Загин ищет следы вертолета золотодобытчиков в базе данных локатора, Ваня Купчик — то, что собирался спрятать Степушкин. А она спокойно займется Гущиным.
На экране ноутбука высветилась очередная карточка допроса. Гущин Вадим Андреевич. Майор Ракетно-космических сил. Тридцать два года. Женат. Имеет дочь Ольгу семи лет.
Александра заулыбалась: просто досье из фильма «Семнадцать мгновений весны»: истинный ариец (то есть русский), характер нордический (истинный патриот России), с коллегами по работе отношения ровные, доверительные… Просто идеальный офицер, защитник Отечества…
С такими сложнее всего, потому она и оставила его напоследок.
Александра вгляделась в фотографию майора. Симпатичный гигант. И вживую симпатичный, и очень фотогеничен. Она усмехнулась: «Похоже, дорогая, в тебе начинает говорить женщина. К чему бы?» Александра налила себе новую кружку чая, улыбнулась: «Неужто, девушка, сомлели, мужичка захотелось?.. А мужичок бы не помешал. Эдакий светловолосый верзила. Как он».
— Разрешите? — прохрипел Гущин.
Александра уперла взгляд в лицо вошедшего майора Гущина, отозвалась приветливо:
— Да, пожалуйста. Садитесь, товарищ майор. Побеседуем.
Гущин сел, стул под ним скрипнул. Да, мощное создание. Настоящий тяжелый самец. Человек-горилла. Александра хмыкнула от этого внутреннего сравнения, быстро зашуршала клавишами, набирая первый вопрос.
— Скажите, Вадим Андреевич, в среду вы дежурили на объекте номер три в паре с Семиным?
— Да, точно так. — Гущин изображал полную сосредоточенность и желание сотрудничать со следствием.
— Что можете рассказать о том дежурстве?
Гущин задумался на секунду, тут же расслабился.
— Все как обычно.
— Вас не удивляет, что я интересуюсь средой?
— Нет. Со мной в среду дежурил Семин — первый погибший. А в четверг Семин дежурил с Викторовым — оба мертвы. Все правильно.
Александра решила говорить с Гущиным прямо.
— Как думаете, Вадим Андреевич, кто убил Семина?
Гущин не думал ни секунды.
— Не знаю… Любой мог, если бы захотел.
— За что?
— Мотивы могут быть разные.
— И у кого какие могли быть мотивы?
— Да мало ли.
— А у вас?
Гущин засмеялся:
— Гундосил он. На нервы действует.
Александра посмеялась, качнула головой. Тяжело ей было говорить с Гущиным: мужское обаяние гиганта мешало сосредоточиться.
— Вы пошутили? Так? А теперь скажите серьезно.
— А серьезно, я ничего подозрительного в тот день не заметил. Да и в четверг, до смены, он вел себя обычно. Потом мы расстались. Я отдежурил с Игиным. В пятницу вернулись с объекта, а тут такое…
Александра зафиксировала показания…
По словам Бабкина, Семина он нашел около одиннадцати утра. Шел дождь, потому все прибыли с объектов рано. Надо расспросить завхоза, когда кто вернулся с объектов, тогда круг подозреваемых можно будет очертить еще плотнее… Гущин говорит — вернулись, а тут труп. Кто же в то время был на базе?
— Скажите, а кто был тогда на базе? Вот вы прибыли с объекта, вот труп, вокруг офицеры. Может, кто-то еще отсутствовал, не вернулся с объектов?
— Нет, были все. В том-то и дело, потому говорю — убить мог любой.
— Любой. — Александра заулыбалась. Ах и хитрец товарищ Гущин. — Любой. Так, получается. Кроме вас и Игина — все подозреваемые?
— Нет, не получается, не улыбайтесь. Я себя не выгораживаю. Вы следователь, вам и разбираться. А я, чем могу, тем помогу, — совершенно серьезно заявил Гущин. — Не получается у меня алиби, хотя мне бы очень хотелось…
— Поясните. — Александра уже подавила в себе женщину и думала теперь только о расследовании.
— Когда мы вернулись с объекта на базу, я не знаю, жив был Семин еще или уже мертвый лежал.
— Вы вернулись раньше одиннадцати?
— Повторяю — шел дождь, мы приехали очень рано. А остальные еще раньше нас.
— Вот как… Не соблюдаете вы здесь никакого режима службы. Захотели — уехали, захотели — приехали… Вот тебе и щит родины.
— Перестаньте. — Гущин скривился.
— А разве не так?
— Не так. Вы человек пришлый, не можете понять местной специфики…
— А мне очень надо ее понять, эту вашу специфику, чтобы раскрыть убийства… Ладно, оставим это… Продолжим по существу дела…
— Семина живым в пятницу я не видел… Когда мы приехали, прошло какое-то время, очень небольшое, и Бабкин поднял переполох, все сбежались.
— Вы что-нибудь заметили подозрительное на месте преступления?
— Нет. Я пришел, когда тело уже уносили в ледник по приказу Фарафы.
— И все офицеры базы были там?
Гущин показательно задумался, но именно показательно, помолчав, ответил:
— Кажется, все.
— А что было потом?
Гущин стал смотреть в окно.
— Все переживали, конечно. Честно — были в шоке… Радист Сапин сообщил в нашу часть о преступлении… Фарафа говорит, мол, давайте, мужики, берите паек и дуйте на работу. Служба, как говорится, службой… Еще никто не уехал, а в обед Степушкин вот с такими глазами влетает в канцелярию и орет: «Васина зарезали!»… Тут, сами понимаете, уже никто никуда не поехал.
— А вы в обед были в канцелярии?
— Да, играл в шахматы с Пастуховым.
— Значит, в момент убийства вы были в канцелярии?
— Получается.
— А кто с вами?
— Только Пастухов.
— А где остальные находились?
— Не знаю.
Интересная картина! Александра заносила ответы Гущина в файл, а сама думала, что придется опросить всех еще раз. Если установить, кто и где находился в момент каждого убийства, можно будет легко отсеять тех, у кого будет неоспоримое алиби. И круг подозреваемых сузится.
Она поймала себя на мысли, что уже не думает об угнанном вертолете, а старается вычислить убийцу. Как только она его вычислит, сразу появится ответ — есть связь между смертями на базе и угнанным вертолетом или нет.
— Что ж, сейчас вы можете идти отдыхать, но чуть позже мы продолжим. Я кое-что выясню у других офицеров, и тогда мы обговорим некоторые моменты более детально.
Александра почувствовала невероятную усталость от нудных допросов. Майор Гущин ушел. В канцелярии противно вились у окна маленькие мошки и несколько комаров. Она сжала лоб рукой и тяжело вздохнула.
Теперь прочь из канцелярии на улицу, на свежий воздух.
В дверь постучали.
— Да. — Александра подняла глаза.
— Разрешите? — заглянул с улицы удивленный Вепрев. — Товарищ следователь, вас вызывают ваши коллеги в домик Степушкина.
— А что там? — У Александры было только ощущение усталости.
— Они Степушкина арестовали…
Вепрев, немного лебезя («пожалуйста, здесь осторожнее, здесь неровность»), проводил Александру к домику Степушкина. У строения, бесцельно глазея по сторонам, переминался, покуривая, полковник Синицын.
Александра вдруг обомлела — автоматы! В канцелярии оружие осталось совсем без присмотра. А все эти сотрудники базы (метнула взгляд на Синицына, который, показательно отвернулся) народ опасный.
— Петр Сергеевич, — посмотрела на Вепрева Александра. — Мы с вами совсем не подумали об автоматах. Ушли просто так.
— Да, это прокол, — согласился Вепрев и напрягся, осознавая всю опасность возникшей ситуации.
Александра как можно доверительнее (а кому еще здесь доверять, кроме Пети и Вани, — только Вепреву, прилетевшему вместе со следователями) попросила:
— Петр Сергеевич, прошу вас, бегом туда — в канцелярию и возьмите оружие под охрану.
— Понял. — Тут же майор заспешил прочь.
Александра секунду смотрела вслед Вепреву, потом повернулась к Синицыну, с показным любопытством оглядела его, но, ничего не спросив, вошла в домик.
Степушкин сидел на заправленной кровати, на его запястьях красовались наручники. Хмурый Ваня Купчик курил, прислонившись к стене. На табуретке лежала медвежья лапа.
— Ого! — Александра несказанно удивилась.
Такого она никак не ожидала.
Степушкин опустил голову. Руки его чуть подрагивали.
— В его домике обнаружили, — кивнул на лапу Ваня. — Та самая. На когтях лак облупился. Ей скребли.
Александра тяжело вздохнула — час от часу не легче.
Она опустилась на стул. И тут же вскричала возмущенно:
— Степушкин! Вы с ума сошли! — Потом добавила спокойно: — Откуда у вас лапа? Вам ее подбросили?
Ваня тут же возмутился:
— Что ты его выгораживаешь?!
Он нервно стряхнул пепел с сигареты прямо на пол.