Но мое восхищение было недолгим уже через несколько минут весь его дикий гнев, ярость обрушились на водителя. Он выскочил из машины, разбил переднее стекло и за шиворот выволок несчастного. Тот трясся от страха, у него зуб на зуб не попадал:
— Дорога скользкая, господин…я не хотел…простите…господин…
Ник оскалился, и я с ужасом поняла, что за такую провинность они умирают. И этот бедолага тоже знал об этом. Вспышка паники ослепила на мгновение, парализовывая, возвращая обратно в бездну страха и осознания того, кто такой Николас Мокану. Об этом невозможно забыть.
— Я вырву твои глаза и заставлю сожрать, — прорычал Ник и я вздрогнула, ни на секунду не сомневаясь, что он может сделать в точности, как сказал. Я выскочила из автомобиля и схватила его за руку:
— Ничего страшного, я цела. Все мы целы. Поехали в гостиницу, я замерзла и хочу спать. Пожалуйста, Ник.
Его пальцы, сжимающие горло водителя, постепенно разжались, и он повернулся ко мне. Я назвала его Ником, не Николасом, как обычно, а Ником. Несколько секунд смотрел ярко-алыми злыми глазами, которые внезапно потухли. Он снял с себя пиджак и набросил мне на плечи. В этот момент с нами поравнялись еще три автомобиля с охраной.
Дальше я уже ехала в другой машине и Ник сел за руль. Я закрыла глаза, согретая его пиджаком, и тем запахом, который кружил мне голову. Поразительно, но я уснула.
Мы вернулись из Лондона на следующий день. Когда я зашла к себе в комнату и сбросила туфли с усталых ног. То вдруг поняла, что немного разочарована. Все то время, что мы провели вместе, а это почти двое суток, Ник держался в очень строгих рамках. Без малейшего намека меня соблазнить. Ни одного лишнего движения или взгляда. Но, тем не менее, я приблизилась к нему намного ближе, чем тогда когда он нагло меня домогался.
За эти два дня в Лондоне я привыкла к нашему общению. Ник был интересным собеседником. Очень умным, начитанным. И хоть я прекрасно знала историю и географию, он иногда открывал для меня много всяких шокирующих фактов о которых не написано ни в одном учебнике. Сейчас, дома, когда все вдруг стало на свои места, точнее на те места, на которые я все поставила, мне не хватало его присутствия. Промаявшись целый день и изнывая от безделья, я вдруг поймала себя на мысли, что жду когда он вернется. Но он не возвращался до поздней ночи.
Я дождалась и едва заслышав легкие шаги по лестнице, пошла навстречу. Но Ник прошел мимо, как будто меня и не было рядом и тут же скрылся в своем кабинете, я услышала, как щелкнул замок.
Словно он знал, что я собираюсь зайти к нему и явно дал понять, что сейчас не до меня. У него дела поважнее. Показал мое место. За дверью. И что я никогда не буду с ним равной. Только в тех случаях, если он сам позволит. Моя свобода в этом доме лишь иллюзия. Я вернулась в комнату и просидела в углу кровати почти до утра. Уснула с огромным трудом. Непредсказуемый, самый черт его раздери противоречивый. Невозможно предугадать ни его мысли, ни эмоции. Когда мне начинало казаться, что я наконец-то все понимаю, передо мной тут же возникал следующий ребус. Интересно, а в прошлой жизни, я тоже вот так сомневалась? Или я все же знала его достаточно хорошо?
А наутро меня ждал сюрприз. Едва я проснулась и успела принять душ, в дверь постучали. Я решила, что это служанка, которая должна была принести из комнаты Камиллы мою косметику:
— Открыто, — крикнула я и как раз сбросила халат, чтобы начать одеваться. Но когда увидела, кто вошел, чуть не задохнулась. Реакция мужчины была мгновенной: голодный взгляд, сжатые челюсти и я бросилась обратно в ванную. Захлопнула дверь и прижалась спиной к холодному кафелю.
— Я стучался, — услышала насмешливый голос, — могу заменить твою служанку и подать одежду.
— На спинке стула мое белье и блузка с юбкой, — откликнулась я и уже через минуту приоткрыла дверь и выхватила из его протянутой руки свои вещи.
— Еще раз спровоцируешь меня подобным образом — я за себя не ручаюсь, — послышалось за дверью, и я покраснела еще сильнее.
— Я не знала, что это ты.
Прозвучало как оправдание или извинение.
— А если бы это был кто-то из охраны, ты подумала, чем бы ему грозила твоя неосторожность, если бы я об этом узнал?
Я как раз закончила застегивать блузку и вышла из ванной. Мокану сидел на стуле, развернув его спинкой вперед и смотрел на меня с озорной мальчешеской улыбкой. Черт…это просто непозволительно быть настолько красивым.
— И чем? — полюбопытствовала я, вытирая волосы полотенцем и шлепая босыми ногами, прошла мимо него.
— Смертью, — невозмутимо ответил монстр, и я резко обернулась.
— Только за то, что он увидел меня без одежды?
— Этого более чем достаточно, — совершенно серьезно ответил Николас, — вчера у нас были неприятности с кланом Гиен. Они нарушили закон. Мне пришлось подписать приказ о наказании. Я был не в настроении беседовать.
Я удивленно приподняла бровь. Он оправдывается?
— Я просто проходила мимо.
— Конечно.
Просто проходила мимо. В левом крыле дома, где после кабинета ничего кроме большого окна и стены не было.
— Я еду сегодня к Ками. Ты можешь поехать со мной.
От неожиданности я выронила расческу, но он поймал ее на лету и подал мне.
— Посмотреть со стороны.
*****
Я никогда в своей жизни, по крайней мере в той, что я помню, не испытывала столь ярких разрывающих душу эмоций. Но я запомню их навечно. Наблюдать со стороны оказалось невероятно трудно. Особенно когда я увидела дочь. Не могу сравнить это ни с одним чувством испытанным ранее. Любовь? Слишком слабо. Нежность? Слишком просто. Это разрывало душу. На части. Словно я задыхалась от дикого обожания, нахлынувшего так внезапно и захватившего целиком. Посмотрела на светлые волосы, сиреневые глаза, услышала ее голос и то, как она закричала: «папа», бросилась Нику на шею и почувствовала, как по щекам катятся слезы. БОльшей любви испытать не дано. Я чувствовала, что она моя. Душой, сердцем и каждой клеточкой. Словно ее черты лица мне не просто знакомы, а выбиты в моем сердце навечно, и я бы узнала ее через века в любом обличии. Ничего не оставалось, как смотреть и слушать. Еще рано встречаться. Малышка не поймет всей сложности ситуации. И я жадно ловила каждое ее движение, нежный лепет. Но было еще кое-что что поразило меня — Ник с ней рядом стал совсем другим. Невозможно чтобы кто-то менялся настолько. Рядом с девочкой он казался таким …пластилиновым. И таким…человеком. Отцом.
Сомнения внутри стали ощутимей, они потяжелели, обрели вес. Чудовище не может быть настолько любящим и нежным. Меня захлестнуло дикое желание оказаться рядом с ними, смеяться, обнимать дочь. Совсем как на тех фотографиях. А потом Ник спросил, что она хочет получить в подарок и, услышав ответ, я перестала дышать:
— Ты не сможешь мне этого подарить, папа.
Ник усадил ее к себе на колени, поднял личико за остренький подбородок, и со всей серьезностью сказал:
— Нет ничего такого, что я не смог бы подарить моей принцессе. Ты же знаешь — папа может все!
— Маму…я хочу, чтобы она проснулась и снова была с нами. Не нужно подарков, ничего не нужно. Я так хочу к мамочке. Пожалуйста. Ты можешь ее разбудить?
И он ответил. В этот момент я не знала, предназначался ли этот ответ для нее или для меня:
— Я делаю все, чтобы вернуть ее обратно. Но пока у меня плохо получается. Но я буду стараться. Обещаю. А пока что просто скажи — чего тебе хочется, кроме мамы?
— Кролика.
— Из мультфильма?
— Нет, живого кролика, папа. У всех детей есть домашние животные, и я хочу. Белого и пушистого. С розовым носом.
Ник засмеялся и прижал ее к себе, зарываясь длинными пальцами в светлые кудряшки:
— Я подарю тебе столько кроликов, сколько захочешь. Вагон кроликов, милая.
— Обещаешь?
— Клянусь.
— Вагон?
— Да, целый вагон, кучу маленьких белых кроликов.
Я вернулась в машину и закрыла лицо руками. Мне просто не верилось, что все это происходит на самом деле. Мой мир переворачивался, теперь уже стремительно и это больно. Я опять ступала на зыбкий песок неведения, сомнений. Это как видеть одну и ту же картинку в негативе и позитиве. Возможно ли то, что я любила его? Да, возможно. Я начинала в это верить, но страх испытать боль и разочарование были сильнее любых эмоций. А в том что мой муж умеет делать больно, я не на секунду не сомневалась. Даже сейчас, когда мои чувства к нему противоречивы и изменчивы, я с уверенностью знала, что он погрузит меня в ад, а за наслаждения придется очень дорого заплатить. Любить безнаказанно этого великолепного Зверя никогда не получится. Расплата придет неминуемо. Готова ли я к боли? Сегодня я уже не знала ответ на этот вопрос и это пугало. Потому что раньше я даже не сомневалась.
14 ГЛАВА
Пожалуйста, услышь то, о чем я молчу..
Не позволяй мне лгать.
Пусть тебя не обманывает моя маска.
Ведь на мне маска, на мне тысяча масок, которые я боюсь снять.
Но все они — не я.
Притворство — моя природа, но не дай себя обмануть.
С каждым днем я все больше времени проводила с Ником. Настолько много, что порой даже забывала о том, как сильно боялась его всего лишь несколько недель назад. Уже месяц как я живу рядом с ним в нашем доме. И за этот месяц очень многое изменилось. Мы общались, беспрерывно, а когда не общались, то я просто присутствовала при его встречах, на званых ужинах. Мы выезжали вместе в свет, и я уже не пряталась от назойливых вспышек фотокамер. Мне не было скучно. Ник заполнял собой все свободное пространство.
И уже когда его не было, мне становилось тоскливо. Словно без его присутствия дом казался просто огромным и…пустым. Иногда я ловила себя на мысли, что жадно рассматриваю его, когда думаю, что он не видит, как невольно радуюсь звуку его голоса, когда он возвращается, как нравится мне его запах. Нравится…нет, это неправильное слово. Он как наркотик, чем больше вдыхаешь, тем больше зависишь.