Спустя час вернулся отец и Мстислав, а с ними еще с десяток вампиров из нашего клана. Все покрыты копотью, грязью, потом и кровью. Влад устало посмотрел на нас всех и тяжело выдохнул:
— Мы победили.
Но никто не высказал радости или восторга, все настороженно смотрели на короля. Единственного, настоящего и достойного короля вампиров за все времена существования братства. И сколько бы он не отказывался от титула он навсегда останется королем.
Влад откупорил бутылку виски и несколькими глотками осушил наполовину, вытер рот рукавом.
— Все мятежники взяты в плен. Многие убиты в ходе сражения.
Я посмотрела на отца, и мой подбородок дрогнул, прижала к себе Ками сильнее. Влад сделал еще несколько глотков спиртного.
— Всех ждет смертная казнь. Всех без исключения. Без суда и без следствия, без адвокатов. Пытки и казнь. Поставки крови возобновятся завтра с утра.
Он устало сел на пол и взъерошил волосы, снова приложился к бутылке. И тишина. Я слышала лишь гулкое биение своего сердца, и боялась спросить. Точнее я боялась услышать ответ на свой вопрос. По моей спине стекал ледяной пот.
— Известны имена убитых? — опередил Габриэль и я перестала дышать, чувствуя как немеет все тело.
— Известны, но не все. Тела сильно изувечены. Мы взорвали здание, от некоторых остались куски мяса. Идентификацию проводить никто не будет. Их похоронят в безымянной могиле и забудут о них.
Я тихо застонала и отец повернулся ко мне.
— Твой муж жив…пока. Но скажу тебе честно — лучше бы умер. Оставшиеся в живых будут завидовать мертвым, ими займется инквизиция Высшего Суда. И я не стану вмешиваться.
С этими словами отец встал и, пошатываясь, пошел к выходу.
— Папа, — простонала я, не узнавая свой голос. Он на несколько секунд задержался, но не обернулся, решительно толкнул дверь и вышел.
И тогда мне стало по-настоящему страшно…захотелось взвыть и рвать на себе волосы. Я положила Ками на постель и на негнущихся ногах, пошла следом за ним. Но он заперся в кабинете изнутри. Я стучала в дверь, выла и рыдала, умоляя меня впустить, но он молчал. А я знала, что не имею права просить ни о чем.
Села на пол и закрыла глаза. В этот момент дверь отворилась.
— Я ничего не могу сделать, Марианна. Не могу и…не хочу. Не рви мне душу, от нее и так ничего не осталось.
— Я хочу его увидеть…
— Не надо. Не стоит. Тебя к нему не пустят. Даже меня не пустили, когда я хотел посмотреть этому сукиному сыну в глаза. Его охраняют Нейтралы. Никто не войдет в клетку Зверя. Только инквизиторы и Палач.
Я подняла голову и посмотрела на отца, его лицо приобрело пепельный оттенок, а в глазах появилась вселенская усталость и пустота. Я никогда его таким не видела. Даже смерть мамы не сломала его настолько, насколько сломали последние события.
— Это твой брат и мой муж…
Отец отрицательно качнул головой.
— Это предводитель мятежников и убийца. Самый страшный убийца за всю историю Братства. Убийца, которому я лично дал в руки власть и оружие, убийца, которому я доверял. Ты даже не представляешь численность наших потерь, Марианна. Братство еще долго будет восстанавливаться после этого удара. Еще не одна голова полетит с плеч. Возможно и моя тоже. Этим делом не занимается Совет и братство, дело мятежников ведет Верховный Суд нейтралов. И никто из нас не может вмешаться в процесс.
Я не плакала, я просто смотрела в никуда:
— Я хочу увидеть его…сделай это для меня. Я редко тебя о чем-то прошу.
— Зачем? Зачем истязать себя…это другой Ник. И я не думаю, что он захочет тебя видеть.
— Это мой муж. Я имею право увидеть его. Неважно зачем.
Я посмотрела на отца, и решительно сжала челюсти.
— Я хочу его видеть.
Влад отвел взгляд и едва слышно прошептал.
— Когда ты получишь разрешение, тебе уже будет не с кем разговаривать. Инквизиция превратит его в кусок мяса.
Я вскочила на ноги и вцепилась в воротник его рубашки.
— Я должна его увидеть. Обязана. Ты не можешь меня этого лишить!
Отец рывком прижал меня к себе, понимая, что я близка к истерике. И не слова больше, только биение его сердца. Прерывистое, как и мое собственное.
— Просто…папа…просто дай мне его увидеть. Заклинаю тебя. Заклинаю, именем мамы…сделай это ради нас обеих. Дай мне его увидеть, черт возьми….иначе я с ума сойду. Поклянись, что сделаешь это. Поклянись мне.
Отец сжал меня еще сильнее, до хруста в костях.
— Я постараюсь…обещаю…даю слово короля.
Я приподняла голову и посмотрела в его глаза, наполненные болью и грустью.
— Дай мне слово отца…это слово сильнее слова короля.
— Хорошо моя родная…я даю тебе слово отца…ты увидишь его, но это все что я могу для тебя сделать.
25 ГЛАВА
Он никогда не узнает, как я его люблю! И люблю не потому, что он красив, Нелли, а потому, что он больше я, чем я сама.
Из чего бы ни были сотворены наши души, его душа и моя — одно
Я подошла к окну, как неожиданно началась гроза. Ураган не стихает уже несколько дней. Словно природа отражает то, что происходит у меня внутри. Все изменилось. Стены дома давили на меня. И самое дикое — меня избегали. Все. Даже Кристина. Но мне и не нужно было чье-то общество сейчас. Я ждала. И я не хотела, чтобы кто-то мешал мне ждать. Стоять у окна, смотреть, как капли дождя стекают по стеклу, как бушует стихия и просто молчать. Отец пришел ко мне за полночь. Я слышала, как тихо он отворил дверь в мою спальню. Он знал, что я жду. Я не обернулась, просто приложила раскрытые ладони к стеклу и закрыла глаза.
— Через час тебя впустят, после окончания допроса. Я провожу тебя и подожду снаружи.
Теперь я прислонилась к окну пылающим лбом.
— Спасибо.
— Я с трудом получил это разрешение. Пришлось поднять свои связи в Совете и заплатить.
Я молчала, слушая шум дождя.
— Приговор уже вынесли. Собирают информацию о пособниках, имена, адреса. Как только получат от него все, что им надо — приговор приведут в исполнение.
Каждое его слово как плеть, оставляло рубцы на моем сердце.
— Одевайся, нам нельзя опаздывать. Тебе выделили строго четверть часа. Это самое большее, что мне удалось выбить.
Я кивнула и подошла к шкафу с одеждой мамы, мои вещи остались дома. Распахнула дверцы и тяжело вздохнула. Запахло ее духами. Видимо отец тоже почувствовал, его сердце начало биться быстрее.
— Если бы мама была жива, ничего бы этого не случилось, — прошептала я, перебирая руками платья, костюмы. Потом достала то самое, в котором видела ее в последний раз. Очень скромное шерстяное платье серого цвета. Оно так шло к ее рыжим волосам. Отец молча вышел из комнаты, а я быстро переоделась, собрала волосы в узел и посмотрела на свое отражение. В гроб кладут краше. На щеке все еще виден кровоподтек от удара. Моя регенерация полностью остановлена. Я не восстанавливаюсь. Открыла ящичек с косметикой, и замазала синяк, подкрасила губы, выпустила прядь волос на лицо.
Когда спустилась вниз, отец уже ждал меня в темном плаще, как всегда элегантный и строгий. Только он умел оставаться королем в любой ситуации. Мы ехали в машине молча. Сорок минут, по размытым проселочным дорогам, кружили за городом, пока не приблизились к запретной зоне, обнесённой колючей проволокой. С виду секретный военный объект, охраняемый солдатами. И я со странным чувством вглядывалась в лица охранников. Это не вампиры, не демоны. Иные существа, неизвестные мне. Их мощь ощущалась на расстоянии, а взгляд сканировал душу и мысли. Мы прошли мимо них. Отец поддерживал меня под руку, вел по тускло освещенным коридорам к единственному лифту. Несмотря на то, что мы были на первом этаже, лифт поехал вниз. Я тяжело дышала, с каждой секундой, мне не хватало воздуха все больше.
Еще одни железные двери, решетки под током, нас провели вовнутрь и отца вежливо попросили остаться снаружи. Перед тем как провести меня за очередную железную дверь, к отцу подошел начальник охраны в сопровождении двух мужчин в длинных, странных балахонах до самой земли, в темных зеркальных очках.
— Госпожа Воронова, подождите.
Я резко обернулась и не удержалась:
— Мокану. Госпожа Мокану.
Мужчина снял очки и кивнул, приветствуя меня. Я подошла к ним и в нетерпении посмотрела на отца.
— Что все это значит? Почему мне не дают войти.
— Госпожа Мокану, подождите в стороне, мне нужно поговорить с вашим отцом наедине.
Но Влад взял меня за руку и крепко сжал.
— От нее нет секретов. Можно при ней.
Тот снова надел очки и теперь я не видела на кого из нас он смотрит.
— Заключенный только что вернулся с третьего допроса. Он в плохом состоянии, возможно потребуется несколько часов прежде чем можно будет его увидеть.
Я в отчаянии сдавила пальцы отца до хруста.
— Это не имеет значение. Через четверть часа мне придется ехать за новым разрешением, а это время. Я не думаю, что у нас его так много.
— Я был обязан предупредить. Прошу госпожа Мокану. У вас пятнадцать минут. Вас выведут после того как замигает красная лампочка. Я советую вам не подходить близко к решетке, не засовывать туда руки. По просьбе вашего отца за вами не будут наблюдать, поэтому вы будете не в полной безопасности.
Я кивнула и зашла в отворившуюся дверь, которая оказалась очередным лифтом, спускающимся вниз. Теперь запахло сыростью. Меня проводили вперед, по узкому коридору и впустили в подвальное помещение. Дверь за мной закрылась, а я прижала руку ко рту, чтобы не закричать. Я ожидала чего угодно…но только не этого…боже, не этого.
Ник висел на цепях, как распятое животное на бойне. На нем не осталось живого места, словно сдирали кожу живьем. Такие раны оставляет верба и плети, пропитанные ее ядом. Она разъела его кожу, волосы, из ран сочилась кровь и сукровица. Одежда висела на нем жалкими лохмотьями. Ник опустил голову на грудь.