Сталина, конечно, русским никто не считал. Исаев здесь просто повторяет невежественные определения зарубежной публицистики: мол, кто из России — все русские. У нас же все прекрасно знали, что Сталин — грузин. Иное дело, что Сталину удалось встать над местнической психологией. Но не так высоко, чтобы жалеть русский народ, экономить людские ресурсы русской нации, уважать русский интеллект. Нерусскость Сталина выразилась в безжалостности, надрывавшей русский народ весь период его правления. Его понимание роли русского народа в истории предопределило и его место в истории. Спорны о Сталине не утихают. Только по поводу русскости Сталина аргументов не существует. Он, безусловно, нерусский человек.
Пушкин стал любимцем для либеральных расистов вовсе не в связи со своим творчеством, а в качестве «кровной» иллюстрации. Расисты игнорируют тот факт, что Пушкин — от рода русских Пушкиных. Расисты видят только эфиопскую «четвертинку». И даже факт русского, истинно русского творчества эту «четвертинку», якобы, никак не реабилитирует. Главное — обсосать «четвертинку»! Мол, мы ее не замечаем! Да зачем же вы, господа, об этом тогда говорите на всех углах?
От идеологов ЕР подобные рассуждения происходят неоднократно, и это скорее свидетельствует об их очевидной нерусскости, по крайней мере, о нерусской ментальности. Даже не будем спрашивать, чьих кровей эти идеологи. Они нерусские уже потому, что все время обращаются к «кровным» вопросам относительно заведомо русских людей. У русского человека подобного быть не может: он «своих» определяет по делам, не обращаясь к вопросу «крови» до тех пор, пока «свой» почему-то не превращается в «чужого». Вот тогда русский ищет ответа на вопрос, почему это произошло, выясняя также и возможные «кровные» причины. У лиц, вышедших за пределы русского культурного типа, все оказывается наоборот, и вопрос «крови» для них — первейший.
Исаев утверждал, что кровная «нечистота» не мешала известным личностям считать себя русскими и считаться русскими. Это совершенно верно, поскольку народ никогда не исчислял «крови» так, как это делает Исаев. Народу было важнее совпадение правителя (или иной заметной личности) с русским духом. И в мыслях масса народная не держала ничего подобного, пока ее не стали смущать вот такие счетоводы-исаевы, которым надо про «нечистоту» рассказывать направо и налево и поносить «чистоту». А у профана арифметика простая: полукровка, четвертькровка, а то и вовсе «немка» и т. д.
Исаев пользовался аргументацией тех, кого пытался опровергнуть. К русским националистам, к русскому движению все это не имеет никакого отношения. И не будет иметь, не последует произволу Исаева, передергивающего аргументы как карточный шулер. Заметив, что некоторые известные персоны были «по крови» нерусскими или не вполне русскими (то есть, на какую-то расчетную долю инородцы), он 1) возводит любую долю примеси в русской «крови» в абсолют и считает примесь важнее важного, часть — значимее целого; 2) ссылается на мнение иностранцев, готовых и Сталина видеть как русского человека, и башкира принять за русского казака; 3) распространяет некоторые примеры «нечистоты» на весь русский народ.
Последнее особенно характерно как образец поразительного невежества. Исаев пишет: «Это особенность русского народа, он вбирает в себя огромное количество представителей других народов. Но он не ассимилирует народы». Полная чушь! Либо «вбирает», либо «не ассимилирует»! Понятно, «историк» перепутал. Дальше он пишет, что это Россия, оказывается, вбирает, но при этом не ассимилирует. Совместить это с предыдущим тезисом можно только одним путем: считать всех русскими. То есть, имеем возвращение к ельцинскому «россиянину», которого теперь Исаев просто называет «русским», но каким-то нелепым: безпородным, многоликим. Ясное дело, нерусские с этим не согласятся. Русские — тоже. На что же расчет? На идиотов и подлецов. Во власти ведь это важнее: русский-нерусский, лишь бы подлец.
Исаев навязчив со своими нравоучениями, кои обсуждены и переписаны сотни раз не только в прошлом, но и в позапрошлом веке. Тогда только о «кровях» не говорили. Что русский определяется по языку, культуре и верности русскому государству — это правильно. Только в XIX веке государство было именно русским, а сейчас — стало антирусским. Исаев этой разницы, разумеется, никогда не признает. Ну а мы не признаем за ним ни первенства в понимании, что такое «русский», ни его «русскости» как политика. Мы также заметим, что Исаев упустил еще нечто важное: религию. Русский не всегда православен в смысле воцерковленности, но за малыми исключениями православен по образу мысли и представлениям о добре и зле. Сама русскость — путь к православию. Исаеву этого не понять. На службе у бюрократии он заболел ее русофобскими болезнями — куриной слепотой, не позволяющей отличать русское от нерусского.
Исаев в упомянутом выступлении вспоминал о «правильно вере», но не решился назвать ее. К тому же спутав веру с «идеократичностью», которую столь резво приписал русской национальной культуре. У него вера подменяется идеологией, соборность превращается из религиозного понятия в светское — в, якобы, присутствующее в «партии власти» стремления к длительным согласованиям и обсуждениям. Мы точно знаем, что ЕР не имеет никакого отношения ни к соборности, ни к публичной дискуссии. Все «дискуссии» — внутренняя для ЕР бюрократическая процедура, больше похожая на инструктаж. Об этом с отвращением к своему начальству говорили мне в частных беседах сами единоросы.
У нашего «историка», брошенного партийным начальством на идеологию, не поворачивается язык назвать себя русским националистом. Ему поручили, а он не может. От этого съезжает на привычную тему прославления государства и демонстрирует себя как явного этатиста — для него государство возвышается над всем, над нацией — прежде всего. Над верой — тоже. А государство в интерпретации олигархии — это нанятый ею чиновник. Исаев мог бы смело сказать: «Государство — это я!» Ну и жалкое же это государство…
«Историку» приходится доказывать, что государство — главное связующее звено в русской идентичности (он все время говорит «идентификации»). Но забывает, что это было возможно, только когда государство было православным, когда самодержавие подкрепляло православие и опиралось на православную же народность. Представлять, что ЕР сегодня создает государство подобного типа — значит, просто нагло врать. Именно это и делал Исаев, исполняя партийное задание.
«Историк», так и не освоивший основ своей науки, не может не наговорить какой-нибудь наукоподобной чуши. Например, о том, что татаро-монгольское иго (его Исаев почему-то ограничивает двумя столетиями, хотя классическая историография говорит о трех веках), будто бы, стало такой «травмой», которая напоминает о себе этатистским настроем русских. Это совершенно не соответствует действительности. Кроме того, Исаев говорил о каком-то едином государстве накануне татаро-монгольского нашествия. Историки не знают такого государства. Напротив, раздробленный на государствица русский народ попал в рабство именно в силу отсутствия единства. И сегодня повторилось то же самое. Олигархия — прямой и точный аналог ордынцев, а их режим — много хуже ига. Не заметить иго мировой олигархии невозможно. Исаев не замечает. Потому что находится на службе у терзающей русский народ орды.
Зачем копаться в тошнотворной мерзости невежества? Только за одним — в этой мерзости ясно и недвусмысленно выболтаны все постулаты идеологии олигархии, использованы все ее пропагандистские «примочки». Как люди недалекие, они больше никогда и ничего не смогут выдумать. Будут повторять все то же.
Вот как Исаев, например, интерпретирует сурковский выверт по поводу «суверенной демократии»: «Могу сразу сказать, что в России может существовать, может действовать и выжить любой политический режим. Тоталитарный, авторитарный, демократический, охлократический, только с одной существенной приставкой — суверенный. Если этот режим не угрожает суверенитету, не угрожает национальной идентичности (нанонец-то «идентичности», а не «идентификации»! — А.С.), проявляющейся через государство, он может быть поддержан». И далее: «Путин сегодня проводит гораздо более глубокие и радикальные либеральные реформы, чем те, которые позволили себе провести Гайдар и Ельцин». «Потому что [Путин], в отличие от Гайдара и Ельцина, не воспринимается как антипод национальному суверенитету», «он стал лидером национального суверенитета, лидером национальной государственности, добившись побед в Чечне».
Как историк Исаев явно несостоятелен. Он не может вместить в голову, что любой режим приходит и уходит, что лидер может терять лидерство. Путин, действительно, получил популярность в борьбе против чеченских банд. Но он же отдал Чечню этим бандам, которые расползлись и по всей России, и даже в Москве чувствуют себя безнаказанно. Какая же это победа? Это не победа, а капитуляция. Причем, позорная во всех отношениях, да еще с бессрочной контрибуций — по миллиарду долларов в год из федерального бюджета, плюс бессчетная мзда этнобандитам.
О суверенитете у Исаева самые превратные представления. Он даже не задумывается, что такое «суверенитет». Наверняка он не читал чеканной формулы Карла Шмита: «Суверенен тот, кто объявляет чрезвычайное положение». Поэтому никакого отношения к русской особости это понятие не имеет. Если есть субъект, способный удержать страну, пусть даже чрезвычайными мерами, то государство существует. Независимо от того, является этим субъектом монарх, диктатор, избранный президент или самозваное временное правительство. Или оккупант. Вопрос, чьи интересы отражает суверен, куда важнее факта суверенитета.
Политику важно почувствовать перемены. Исаеву это не дано. Он не понял, что Путин уже не ассоциируется с суверенитетом нации. Именно потому, что он идентифицирован как самый радикальный либерал, как автор самых зверских «реформ», как вопиюще некомпетентный дипломат, как трусливый, а оттого и мстительный, мелкий в своих амбициях человек. Путин даже слово «русский» произносит только по отношению к языку. «Русский народ» — такое сочетание в его речи до 2010 года (до Манежв) не встречалось вообще. А лозунг «Россия для русских» он оценил так: либо это говорят идиоты, либо придурки. Ну да, Скобелев по-путинские конечно же идиот, Государь-Император Александр III — идиот, и мы все, русские националисты — идиоты…