Дейв внезапно умолк и махнул рукой. Проводник основательно приложился к почти пустой бутылке, допивая залпом все, что осталось на дне, и потянулся за следующей.
Лиора лениво следила за его действиями. Ей не хотелось ни говорить, ни даже двигаться. Крепкая настойка гируды медленно разбегалась по венам. Все же она не привыкла пить столько, сколько Браст, да и побаивалась – необученные ученики магов пьянели совершенно так же, как и люди, вот только бед могли натворить поболее. К тому же напряжение последних дней не лучшим образом сказывалась на ее самоконтроле.
Спонтанно их небольшая, камерная прямо-таки гулянка по случаю завершения дела переросла в похороны неизвестно чего. Впрочем, Лиора неплохо понимала настроение своего компаньона – страшно, когда на твоих глазах человек рассыпается кусками камня. И когда понимаешь, что рядом есть нечто необъяснимое и могущественное, к тому же вырывающееся без спроса и ломая твое представление о мире вообще и об этой конкретной его части в реальности.
Она не раз сталкивалась с этим ощущением с момента, когда покинула Кольцо, и почти успела к нему привыкнуть. Увы, только почти.
Странное и чужеродное являлось неотъемлемой частью жизни мага, даже того, кто только обучался контролировать дар. И Лиора считала, что ее мало чем можно удивить или ужаснуть. Городу Колонн удалось развеять это заблуждение с невероятной скоростью. Она с такой сверхъестественной легкостью справилась с задачей, которая оказалась не по зубам лучшим следователям Кольца, привлеченным старшим Краем, что поневоле закрадывалось подозрение о том, кому – или чему – на самом деле нужно было возвращение Клемента в мир живых. Не тем ли силам, что обитают на далекой изнанке мира под Зеленой Луной?
Странно, но добившись желаемого, найдя близнецов и вернув Клемента живым, Лиора вовсе не чувствовала радости. И дело едва ли было в окончательной смерти Илиадора. Да Сильва могла признаться себе – она похоронила близнецов. Давным-давно. Да, она обещала найти их, но верила ли она на самом деле в то, что это вообще возможно? Не до конца, определенно не до конца.
Илиадор мертв. Был ли он мертв до ее вмешательства на самом деле? Погиб ли без него – рано или поздно? Мог ли найти близнецов кто-то без Искателя, и, если да, мог бы Ил выжить в этом случае?
И это была только часть вопросов, бродивших в голове Лиоры.
Было ли это создание в центре башни разумно в человеческом понимании, являлось ли Древним из легенд, несло ли в себе отпечаток Хаоса? Запятнало ли он тех, кто оказался близко, и если да, то как сильно? Лиора однажды видела последствия отдаленного, призрачного намека на приближение Хаоса к реальности и совершенно не хотела увидеть это еще раз.
А Кольцо, оказывается, таило в себе вовсе не призрачный намек, а вполне реальную часть мира, где существовало нечто с природой совершенно иной, чем все благословленное богами и пригодное для людей.
Лиора давно знала, что многие имперские маги неоднозначно относились к Кольцу и его жителям. Это заморское чудо навевало на мысли о чужеродном. Выросшим здесь ничего из происходившего в городе не казалось странным, потому что сопровождало их с рождения. Мало кто по своей воле уезжал из Кольца дальше, чем в Волчьи Баронства, где все странности неофициальной столицы Восточного Осколка воспринимались тоже как что-то совершенно нормальное. Впрочем, что еще ждать от жителей мест, где волки в рост едва ли меньше пони не уступали людям в охотничьей смекалке и хитрости и мало что не говорили на человеческом языке?
Но Лиора, прожив семь лет вдали от дома, неведомым для себя образом приняла многое из представлений о мире, бытовавших в Союзе и в Республике. Она прикоснулась к магии, настоящей, а не к спонтанным способностям Затронутого, и теперь по-новому смотрела на собственную родину, неповторимую, прекрасную и до дрожи пугающую своими чудесами.
Кольцо словно бы стремилось показать блудной дочери свою изнанку, не спрашивая ее собственного мнения.
Словно бы вернувшись в дом, где вырос, неожиданно обнаруживаешь в шкафу потайную дверь, а за ней ступеньки в бесконечную чужеродную бездну. Что-то подсказывало – там, в глубине, разбуженное нечто еще шевельнется, и не раз.
Лиора в три глотка допила свою бутылку настойки, чувствуя, как огненное пойло пробирается по пищеводу в желудок.
Мир вокруг был слишком большим, чтобы даже попытаться понять его. Значит, только и оставалось, что довериться Свету, жизни и себе. И верить, что совершенный выбор был правильным.
Заходя в сумерках домой, она застает Дмитриоса на кухне. Брат старательно изучает тарелку супа перед собой, задумчивый и необычно тихий. Он только кивает Лиоре в знак вежливости и опять возвращается к собственным мыслям. Тогда как до того не преминул задать какой-нибудь вопрос – как и каждый раз, когда представлялся случай.
– Привет. Сэм дома?
– Нет.
– Выглядела нарядно? – с интересом осведомилась Лиора. На ее памяти сестренка была феноменально избирательна в отношениях с мужчинами. Хотя тот факт, что Саманте приглянулся не кто иной, как маг из разведки имперцев не мог не настораживать.
– Да, – брат был крайне немногословен.
Дмитриос уже третий день ходил как в воду опущенный. Он старался не подавать виду, но Лиора легко могла ощутить его эмоции. Как и то, что Саманте, увлеченной Александром и магазином, не до таких тонкостей душевной организации окружающих. Впрочем, ничего нового – Сэм была человеком деятельным. Очень деятельным. И иногда упускавшим из виду все, на чем не сосредотачивала свое внимание. Дмитриос же, похоже, был ближе к Лиоре и к отцу в своих стремлениях переживать все в уединении с самим собой, никакой притом особой деятельностью не занимаясь.
– Ты выглядишь расстроенным, – заметила Лиора. – Я могу тебе помочь?
«Поиграй со мной в «Ворота», ну, поиграй, что тебе стоит?»
Девушка усилием воли отогнала воспоминание. Не время и не место. Кейт мертва, и это уже никак нельзя изменить. Но что бы ни беспокоило так брата – возможно, она могла бы это исправить. Если, конечно, Дмитриос вообще решиться рассказать.
Мальчик поначалу никак не реагирует, но потом все-таки отрывается от тарелки с супом и поднимает глаза на Лиору.
– Я не расстроен, – говорит он с некоторым нажимом в голосе.
– Извини, – Лиора примирительно поднимает руки, – возможно, я что-то не так поняла. В любом случае если ты захочешь рассказать что-нибудь, то я могу выслушать. И никому больше не скажу.
Несколько секунд Дмитриос размышляет, потом чуть склоняет голову.
– Ты не будешь смеяться?
– Нет.
Дмитриос откладывает ложку в сторону, бросает короткий взгляд на дверь и опять переводит глаза на Лиору.
– Ты знаешь, как отличить настоящий сон от ненастоящего?
– Настоящий?
– Ну тот который может сбыться.
Лиора качает головой. У нее нет уверенности, что Дмитриос затронутый, хотя сам брат, кажется, не сомневается в этом. Но, с другой стороны, не похоже, что это приносит кому-то вред.
– Из меня плохой прорицатель, к сожалению. Кажется, что есть только один абсолютно надежный критерий – посмотреть, сбудется то, что тебе приснится, или нет.
– А если я не хочу, чтобы это сбывалось?
– Нам всем иногда снится что-то, что мы точно не хотим, чтобы сбывалось. Так устроен наш разум.
– Всем?
– Конечно.
– И тебе тоже?
– И мне, – Лиора силится говорить легко, но это ей не совсем удается. К сожалению, ей чаще снится то, что уже сбылось. – Всем. Кому-то чаще, кому-то реже.
Почти минуту тишина на кухне прерывается только звуком помешивания супа, в котором Дмитриос елозит ложкой. Потом брат все же решается.
– Мне снилась ты.
– Я? – сказать, что Лиора удивлена, – несколько преуменьшить. Меньше всего она рассчитывала услышать этот ответ.
– Да. Ты стояла в какой-то страшной комнате. Было темно, но она светилась словно изнутри. Там была какая-та штука… вроде колонны, знаешь, как у зала Сената. Только она светилась. Таким зеленоватым светом. А перед ней стояли две статуи, и одна рассыпалась, словно пыль.
Никогда Лиора еще так искреннее не благодарила Богиню за то, что собеседник не смотрел на нее. Дмитриос продолжал рассекать ложкой суп и никак не мог видеть выражение ее лица.
– А потом ты бежала по темному зданию, а за тобой струился свет. Зеленый и страшный. Очень страшный. И я просыпаюсь. Всегда.
Всегда?
– И давно это тебе приснилось?
Дмитриос кивает.
– Первый раз еще до твоего приезда, давно. Я не знал, что это ты была, и забыл сон. Потом месяц назад еще раз, и я подумал, что, наверное, не просто так. А последний раз – три дня назад.
Лиора старалась успокоить бьющееся сердце. Три дня назад она с Брастом побывала у Риггера и еще только собиралась отправиться в Квартал Зеленой Луны. А первый сон… откуда брат вообще мог об этом знать?
– Ты думаешь, это сбудется? – с явным страхом спрашивает Дмитриос.
Лиора чуть улыбается. Она, конечно, может соврать. Сэм наверняка бы сделала так, ведь брат еще ребенок. Как отмахивались до поры родители и от ее собственных рассказов про «а вон тот ножик за голенищем у бандита в летающем городе был». Пока не поняли, какая им от этого выгода.
Несколько секунд она взвешивает все за и против. Потом решается. И осторожно, мягко, стараясь успокоить, касается сознания брата, явно напуганного воспоминаниями.
– Это уже сбылось. Далеко отсюда. И как видишь, я в порядке, – Лиора чуть улыбается.
– То, что я видел, правда?
– Да. Послушай, Дмитриос, иногда сны могут пугать, но с пробуждением кошмары теряют власть. Остаются только воспоминания о приснившемся, которыми мы можем распоряжаться по своему усмотрению. Не нужно бояться того, что тебе сниться. Просто запомни по пробуждении, о чем был сон. Или запиши. Если это правда – то произойдет вне зависимости от того, видел ты это или нет. Если просто грезы – то не произойдет, опять же никак от тебя не завися.