Десятки, сотни мертвецов смотрели со всех сторон пустыми глазницами. Лица их, искаженные смертной мукой, казались произведением чудовищно реалистичной картины неизвестного художника, а не отражением реальности.
У дальней стены комнаты прямо напротив входа высился трон. Лиора прошла с десяток шагов, переступая через лежавшие под ногами тела, дабы рассмотреть того, кто сидел на нем. Рыцарь. В тех самых загадочных доспехах, реликте Эпохи Богов, когда великие Чемпионы Света получили от небожителей священный дар благословенной брони. Рыцарской брони, которую не брали ни мечи, ни стрелы, ни даже пули из ружей, так популярных на Островах Щита. Брони, что отражала равно и вражий удар, и магию. Через анархию Ереси, через междоусобицы Четырнадцати Королевств, через кровь и боль Войн Света проходила история Рыцарства, по-прежнему стоящего на страже законов Благословенного Края и ведущего собственную бесконечную войну как против внешних врагов, так и против таящихся в тенетах чудовищ, наследников хаоса, все еще цепляющихся за отвоеванный Богами мир.
Лиора только однажды мельком видела Рыцаря в Гейране, столице Империи, куда как-то приехала с поручением. Но сейчас же воин в броне, считавшейся одной из величайших сокровищ Благословенного Края, предстал перед ней во всей мертвенной красе. Черные пластины из неизвестного материала, закрывавшие его тело от ступней до макушки, составляли одно целое вместе с покрывавшим лицо коническим шлемом. Не видно было ни единой щели, ни единой застежки или цепочки в этом черном защитном панцире.
Доспехи были изрублены. Поговаривали, что броня Рыцаря могла пострадать только от руки чудовищ Хаоса, а не от жалких попыток других смертных нанести ей урон. Но кому-то удалось повредить доспех, и теперь в дыры на груди и боках были видны белесые кости. Давным-давно смертельно раненный Рыцарь занял место на командном троне и отошел в мир иной, сжимая в руках клинок. Было это частью ритуала или просто последним желанием умирающего воина – никто и никогда не смог бы сказать.
Внимание Лиоры привлек не только меч, доверху заполненный магией, теперь ясно ощутимой, но и сами доспехи, в особенности узорчатые браслеты, буквально вплавленные в наручи. Это было невероятно сложное колдовство, куда сложнее, чем управляющий центр недавнего голема-хамелеона, напавшего на рабочих. Ничего подобного Лиоре и близко не доводилось видеть. До того консервационные чары скрывали фон этих вещей, скрывали их бесконечную, невообразимою сложность и могущество.
Немудрено, что кто-то очень не хотел, чтобы это было найдено. И Лиора сама уже не была уверена, что она бы этого хотела. Черного Кинжала, могущественного артефакта, попавшего ей в руки в прошлом и едва не убившего, хватило за глаза. Мог ли существовать еще один такой же артефакт?
«Это не… Еще одно Оружие Диомеда?»
Если бы мыслеобразы передавали эмоции полностью, она уверена, что почувствовала бы смех.
«Больше доверяй себе».
Лиора выдохнула. Клинок Рыцаря казался невероятно могущественным – и в глубине его было сокрыто что-то невообразимое. Столь сильное, что опаляло чувства, как слишком яркий свет режет глаза. Лиоре почему-то подумалось, что такой меч мог бы разрубить существо из глубин Кольца на мелкие части – если бы кто-то мог бы совладать с этим опаляющим светом, не рассыпавшись в прах.
Ответом на эти размышления было вновь нечто, похожее на смех.
«Ужас и благоговение проистекают из разного корня, но сколь же они близки».
Лиора едва не отшагнула назад в тот момент, когда эта мысль оформилась в ее разуме. И уставилась на Герберта.
Что она еще не знала об этом комочке меха? Может, он поэзию Четырнадцати Королевств наизусть знал?
Но в ответ не появилось ничего. Отак сидел на ее плече, вцепившись в рубаху, и просто осматривал зал. Его глаза поблескивали в отражении лампы.
По крайней мере, это не было оружие Диомеда. Или что-то наподобие – Герберт бы сказал, он и так пострадал в той давней истории.
Значит, можно было постараться изучить эту вещь и не дать ей попасть не в те руки. Лиора приблизилась к мертвецу. Стоило ей обернутой тканью рукой взяться за перекрестье меча, надеясь освободить его от хватки мертвеца, как доселе совершенно неразличимое кольцо-артефакт на руке павшего Рыцаря вдруг активировалось. Яркий белый свет, видимый и ощущаемый одной только Лиорой, в реальности походил на крохотную синюю искорку, вспыхнувшую и померкнувшую, и, кажется, никем не замеченную.
Но никому из зашедших в пирамиду людей и не надо было замечать. Маяк пробудился ото сна и послал свой сигнал неизвестно кому и неизвестно куда.
Лиора, замершая, едва кольцо пробудилось, вдруг почувствовала, как по телу пробежали мурашки. Неприятности, кажется, только начинались.
Но сию же минуту не изменилось ничего.
Еще несколько ударов сердца да Сильва не шевелилась, застыв как изваяние. Но потолок пирамиды вовсе не думал рушиться на голову, снаружи не было слышно никаких резких звуков, нигде в ощущаемом пространстве больше не происходило никаких магических всплесков. Импульс с потревоженного артефакта отправился куда-то очень далеко. А быть может, теперь пункта его назначения не существовало и вовсе. Века вполне могли уничтожить то, что должно было принять сигнал с кольца.
Так или иначе, ничего подозрительного не происходило, и, судя по всему, в ближайшие минуты происходить не собиралось. Лиора вернулась к осмотру находки. Она попробовала поближе взглянуть на магические плетения меча, но ничего не добилась. Клинок был могущественнейшим артефактом. Сложность плетений и уровень вложенной силы был во много раз выше, чем даже у черного доспеха Рыцаря, который буквально пульсировал от вложенной магии, несмотря на уровень повреждений и многовековое подземное заточение. Лиора даже не поняла, что именно влили мастера-создатели в свое творение. Самый опасный виденный ей имперский артефакт, Черный Кинжал, Оружие Диомеда, некогда ставший причиной нескольких войн и способный сделать своего владельца непобедимым, не обладал и малой силой могущества этого предмета. Кажется, этот меч вовсе создали не люди, а боги.
Лиора безотчетно, ведомая одним только любопытством, стянула было тряпицу с рукояти, желая прикоснуться ней голой рукой и пробудить дремлющую силу, желая узнать, что именно древние создатели вкладывали в это оружие.
«Не смей!»
«Что? Почему?»
«Не смей».
Герберт сбежал по руке и обнажил зубы, наглядно показывая, что собирается сделать, если его спутница не оставит свою идею.
– Хорошо, хорошо, успокойся, не буду я его трогать, – Лиора пробормотала вслух. И в самом деле – что на нее нашло? Тянуть руку к незнакомому могущественному артефакту, толком не зная, что случится, если к нему прикоснуться, и какие чары это может пробудить. Идиотизм. Наставник за одну такую мысль посадил бы на неделю штудировать талмуды по принципам работы с незнакомыми артефактами.
И какой из нее волшебник после этого может получиться? Словно происшествия с Илиадором было мало. Нечего руки тянуть, куда не следует.
Но все же, все же… Какое могущество – и ничего она про это могущество не узнает. Со вздохом разочарования Лиора натянула тряпицу обратно и осторожно вынесла клинок из пирамиды. Она пристроила опасную находку на сколоченном из обломков телег столе и ссадила с руки Герберта.
– Охраняй, коль так хочешь, – бросила Лиора, раздосадованная и несколько напуганная нынешним положением дел.
Отак кивнул и блаженно зажмурился. Его роду нахождение рядом с источниками магии такой силы, даже спящими, доставляло истинное удовольствие. А может, было в радости зверька скрыто что-то иное – Лиора не знала. И не хотела спрашивать.
*13*
Лиора вернулась в пирамиду. Помещение постепенно начало заполняться людьми Кива и приносимым им светом. Мика сотоварищи медленно бродили по бывшему полю брани, изучая необычную находку с интересом, но без энтузиазма археологов. Лиора встряхнулась, оглядывая освещенный теперь десятком ламп зал. Что здесь вообще произошло? Положение тел указывала на кровавую сечу, но почему эти люди решили сразиться друг с другом? Никаких сведений о том, что до создания Империи кто-то пытался заселить Восточный Осколок, и тем более воевать на нем, не сохранилось. Это казалось просто глупостью – Осколки, в отличие от Благословенного Края, несли на себе отпечаток Хаоса, и жизнь на них никогда не была легкой. Северяне заселили Щитовые Острова по велению своего Ушедшего Бога, штормлендцы были Изгнаны, проиграв в Войнах Ереси, южане вынуждены были оставить Благословенные Земли из-за поражения в Войнах Света. Восточный Осколок же, славившийся только Лесом и весьма умной и клыкастой живностью в нем, начали заселять уже после основания Империи те, кто не нашел себя в новосозданном государстве, или не захотел жить в Союзе имея под боком такого соседа. Сменить плодородные и изобилующие магией Благословенные Земли на неизвестность и опасть Восточного Осколка пожелали очень и очень немногие.
Ни одна хроника не говорила, что какой-то из церковных или рыцарских орденов пытался обосноваться на Восточном Осколке до даты его официального заселения. И уж тем более не было информации о конфликтах, произошедших здесь задолго до появления на этих землях Первых Двадцати.
Но все же доказательства и попытки заселения и проходившей здесь битвы были очевидны.
Неожиданностью стало и то, что Лиора, хоть и с огромным трудом, но все же сумела опознать знаки отличия на истлевшей солдатской броне. Чаша с горящим в ней огнем была символом Атавийского Ордена, небольшой и достаточно жесткой в своих воззрениях организации, которая ныне владела несколькими наделами и на восточной окраине Империи, и на землях Тройственного Союза. Девушка никогда не слышала о том, что атавийцы когда-либо пытались заселить Волчью Землю. Да и то, что орден существовал еще во времена Четырнадцати Королевств было сюрпризом. Сами церковники, по крайней мере, никогда об этом не говорили, несмотря на любовь к истории и громким заявлениям. Возможно, некогда существовала и другая организация с другими целями и тем же символом… Но в такие совпадения Лиора верила не слишком сильно.