Соответственно, в посадах свои заморочки. Они, как и их отцы, и деды, считают себя «свободными людьми» и вовсе не хотят подчиняться какому-то там Князю в Полисе, правда, признавая при этом силу чародеев и понимая, что сделать против них мало что могут. А учитывая, что чужаков там вообще традиционно не любят, приезжие из полисов, а тем более чародеи зачастую ведут себя как хозяева жизни среди немытого быдла, отношение к ним соответствующее.
В общем, всё очень запутано. Многие посады вообще бы оборвали все связи с полисом, если бы могли выжить самостоятельно. Однако если та же Москва худо-бедно может себя прокормить, пусть на том же Дне и разразится жуткий голод, то посады обойтись без промышленных товаров, денег и специалистов из Полиса не могут. К тому же все прекрасно понимают, что лучше добровольно сотрудничать, потому как в противном случае придёт толпа злых чародеев и просто заберёт всё, что ей нужно, силой, заодно вздёрнув строптивого старосту на деревенских воротах. Потому что он там, по сути, хозяин, и только он решает, как селению жить!
При этом кланы брать на себя ответственность за просто так желанием не горят. Если есть у селения деньги – заключается плановый контракт на первоочередные поставки товаров и продовольствия и, соответственно, зачистки. Ну, или разовый, по обстоятельствам. Но это уже через Княжеский стол. Но вот обещать прямо-таки защищать посадских простецов соглашаются разве что от отчаянья. Ведь не уследишь за какими-нибудь Нижними Пуками – и всё, репутации и чести клана нанесён серьёзный урон, и потом тебе об этом в самый неудачный момент обязательно напомнят.
К тому же как это сделать? Отправить туда на постоянную вахту боевую руку обычных чародеев? Так за те же деньги, если не дешевле, можно пятьдесят профессиональных наёмников нанять, и они при поддержке местного Жреца Древа справятся ничуть не хуже. А с чем не справятся – с тем и пятёрка железного ранга, скорее всего, не совладает. И даже если предупредить с помощью чар или отправив записку с Золотым голубем, подмога далеко не факт, что успеет вовремя. Это не заранее запланированная поездка на Локомотиве, в те же Калымки чародейским бегом дня полтора топать! Это если подмогу саму в Запретной Зоне не сожрут!
Послать больше одарённых? А кто им платить за это будет? А в клане кто останется? А если произойдет нападение на ту же Зелёную Зону в другом месте, или вообще последует атака на Полис? Вот и получается, что единственный разумный способ – действовать по ситуации, если за это заплачено. А тревожную весточку с птицей в любом случае пришлёт местный Жрец Древа.
Впрочем, как рассказывала старшая сестра Уткиной на уроках истории, попытки подмять под себя поселения предпринимались регулярно и не только в Москве. И заканчивалось всё всегда примерно одинаково, восстанавливался статус-кво, и всё возвращалось к нынешнему состоянию. Ведь, по сути, для этого требуется все посады связать в единую инфраструктуру, то есть организовать этакий Мега-полис на всю Запретную и Зелёную Зону, что даже представить себе трудно! Ведь многие посады, не то что с Москвой, между собой и с ближайшим полустанком дорогами не связаны.
Чародеев на каждом углу не поставишь, столько бесклановых в полисе просто не найдётся, малые группы простецов-наёмников на паровиках – так их просто съедят, а клановые не подчинятся – им это всё нафиг не нужно. Особенно учитывая, что последняя попытка претворить нечто подобное в жизнь, случившаяся сто пятьдесят лет назад, уж больно напоминала узурпацию власти со стороны тогдашнего Князя и попытку низвести кланы до роли простых исполнителей, отобрав большую часть прав, положенных им по «Договору».
В общем… Левошово было большим посадом. И тот маленький зал, в оказавшемся ну очень большим бункере, был далеко не единственным местом, где обнаружились подобные страшные находки. Дети, девушки-подростки и взрослые женщины. Выпотрошенные и просто брошенные в кучу дожидаться, когда освободятся мясники, висящие на вбитых в стену крюках и уже замоченные целиком и частями в емкостях с какой-то дурно пахнущей жижей. Змеящиеся по полу кишки, груды вытащенных внутренностей, запахи крови, разложения и нечистот…
Сплюнув от вновь появившегося во рту мерзкого привкуса подступившей к горлу желчи, я едва не пропустил с силой вылетевшую из неприметной дыры в стене деревянную жердь с мягким наконечником. Пришлось принимать удар на жёсткий блок рук. Был бы это настоящий кол, насадило бы меня на него, как бабочку на булавку, а так только предплечье немного отбил, всё же увернуться у меня уже не получилось бы.
Оттолкнувшись с разгону от стены, я рывком пролетел над явной нажимной панелью и понёсся дальше, перескакивая через препятствия и уворачиваясь от срабатывающих иногда ловушек. А вот преградившую мне путь стенку-тупик с довольно узкой щелью внизу и вовсе преодолел поверху. Рывком взметнул себя почти к самому краю преграды и, ухватившись за него руками, перекувыркнулся. И только потом понял, что, в общем-то, сделал правильно, потому как сразу за узким лазом располагалось банальная «волчья яма», прикрытая тканью и присыпанная грунтом.
Медленно и вдумчиво проходивший лабиринт студент, скорее всего, в неё бы не попался. А вот выдерживающий скоростной темп и решивший лихо проскользить под стеной на бедре, угодил бы прямиком в ловушку, да ещё и в тряпке, скорее всего, запутался бы.
Перепрыгнув через яму и перемахнув по шатким столбикам водную преграду, я оказался на финишной прямой. Так называемый стреляющий коридор, о котором меня как новичка предупреждал служащий лабиринта. Здесь следовало либо вписаться в частоту волн перезарядки механизмов, выстреливающих из щелей в стенах дротиков, естественно, так же снабжённых мягкими насадками. Либо пробежать быстрее первого залпа. Последнее, как ни странно, было проще, в вот первое – признак настоящего мастерства.
Впрочем, при наличии правильного эго, никто не запрещал пользоваться чародейскими возможностями. Для той же Алины Звёздной, например, подобная ловушка вообще не была проблемой, подружка Борислава могла просто распространить свою тьму на другой конец коридора и выйти из неё с той стороны. Пусть ей для этого и пришлось бы немного притормозить.
– Можно сказать, ты молодец, парень! – похвалил служащий, дожидавшийся моего появления возле ворот. – С первого раза практически всю полосу препятствий прошёл, только в две ловушки попался, да и на приличной скорости. Тебе бы ещё по стенам ходить научиться, тогда по этому лабиринту можно будет попробовать сдавать зачёт!
– Зачёт? – удивился я. – Какой такой зачёт?
– А вам ещё не рассказывали? – удивился мой собеседник. – А ну да, первый курс… В общем, для каждого нашего лабиринта, независимо от сложности, существует так называемый квалификационный зачёт. Начиная с третьего года обучения любой студент может подать заявку в администрацию Академии с просьбой о созыве особой комиссии, которая оценивает прохождение полосы препятствий и выносит своё решение, основываясь на увиденных результатах.
– И зачем она нужна, эта квалификация? – осторожно поинтересовался я. – Она чего-нибудь даёт?
– Да по большому счёту нет, – усмехнулся мужчина, закрывая ворота на полосу препятствий. – Просто повод для гордости родителям и небольшой памятный значок – перед девчонками похвастаться.
– Кстати, – повернулся я к работнику академии. – Всё хотел спросить, да как-то забывалось. Почему все эти тренировочные полигоны называют лабиринтами? Я понимаю, на первом и втором – там, где взаимодействие групп тренируют. Что-то похожее. Но остальные-то – действительно просто полосы препятствий… Какие же это лабиринты?
– Да, как-то так сложилось, – пожал плечами собеседник. – Я лично слышал байку о том, что раньше, лет триста назад, на многих полигонах были именно лабиринты из частокола. И соревновались там командами: одни ловушки ставят, а другие должны все пройти. А вообще, хрен его знает, как на самом деле такое название прижилось.
– Понятно. Ладно, пойду я. Мне ещё до уроков потренироваться нужно, – я кивнул и пождал протянутую руку.
– Тебя на завтра записывать? – поинтересовался мужчина, извлекая из нагрудного кармашка блокнотик и огрызок карандаша.
– Да, – я согласно кивнул. – Как и сегодня, на семь часов утра. Пройду, думаю, раза два…
– Угу, – работник лабиринта сверился с записями. – Бажов, да? Смотри. Эта полоса завтра будет свободна примерно в семь десять. Плюс пятнадцать минут на технический осмотр и взведение разряженных ловушек. Кстати, рекомендую реверсное прохождение. Оно потруднее будет… А затем через полчаса есть окно на шестой полосе, но она считается «грязевой». Болото с имитацией топей и прочие прелести вроде «жидкого моста» и скользких брёвен. Если с соответствующими чарами не знаком и по воде и вязким поверхностям ходить не умеешь – гарантированно намокнешь и изгваздаешься по уши.
– А… что такое «жидкий мост»? – поинтересовался я.
– Это такое препятствие, – пояснил он, хмыкнув. – Стена поперёк ямы, преодолевать которую поверху запрещено. Ну а яма, соответственно, заполнена водой или жидкой глиной. Сам понимаешь, на ту сторону пробраться можно, только нырнув с головой.
– Б-р-р… – поёжился я, – не самая приятная перспектива… Особенно по утреннему морозцу.
– Нет, господин Бажов, – усмехнулся мужчина. – Это как раз нормально. А «неприятной» считается другая её вариация: когда две ямы разнесены на десять-двадцать метров, и между ними под землёй проложена труба или короб. Порой, кстати, с ловушками. Такие на восьмом полигоне имеются, а на девятом – вообще «легендарная», заполненная дерь… Скажем так, искусственным аналогом фекальных масс.
– К-хем… – подавил я живо разыгравшееся воображение. – Спасибо, я ещё не завтракал и, наверное, сегодня уже не буду.
– Не волнуйся, – откровенно заржал работник лабиринта. – Тебя всё равно ни на восьмой, ни на девятый полигон до выпускного курса без наставника и двух чаровников из госпиталя просто-напросто не пустят. Народ и здесь-то умудряется руки-ноги ломать, а там помереть – так и вовсе как нечего делать! Особенно в тех же трубах! Запаникуешь, нахлебаешься жидкой глиной – и всё, кранты!