Выйдя из межэтажной башни, я быстренько огляделся, заодно размышляя о том, что, считая себя зрелым, разумным и вообще повидавшим жизнь, до попадания в Тимирязевскую Академию зачастую думал чужой головой и в какой-то мере свято верил в то, что: «Хорошо там, где нас нет…» И чем дальше, тем лучше! Хотя сейчас абсолютно точно уверен, что с моим характером точно не выжил бы в киевском «Грязном Городе», аналоге нашего Дна. Уж больно у них там всё жёстко.
В общем, не то чтобы текущие проблемы Киева меня как-то касалось напрямую, всё же я теперь чародей клановый, к тому же ещё студент, а удалённую службу в пограничных крепостицах несут члены гильдии, завязанные на Полис и Княжеский Стол. Однако гражданская война там как минимум означала бы, что в ближайшие год-два, а то и все десять можно не ожидать крупных набегов на нашу территорию из этого Полиса. А тем более полноценной войны. А это уже такие события, при которых неважно, студен ты, клановый, состоишь в гильдии или вовсе не присоединившийся ни к кому одарённый. Мобилизуют всех без разбора!
Минут через пятнадцать, поспрашивав прохожих, я вышел-таки к лабазам при Киевском вокзале, нашедшимся на втором уровне этого района. Угрюмое это оказалось местечко, особенно сейчас, поздним вечером, когда из десяти фонарей горело, дай Древо, два, кристаллы-световики же в остальных были либо выкручены, либо безжалостно разбиты. Глазки же свои я не включал, не желая распугивать аборигенов.
Заглянув первым делом в административную контору при складах, оказавшуюся небольшой пристройкой, в которой только и было, что прихожая, где меня встретил напыщенный и не очень вежливый помощник складского распорядителя, кабинет начальника, ушедшего куда-то на объект, и небольшая раздевалка с сортиром и душевой. Где нашлись очень удобные и, главное, прибитые к стенке крепкие металлические шкафчики, в которых работники хранили повседневную одежду, переодеваясь в сменную служебную форму. Основательные такие… практически настоящие сейфы, разве что на простеньком подвесном замочке, взломать который не составило проблем даже мне.
Можно, конечно, было бы самому покопаться в амбарных книгах, хранившихся в кабинете начальника, однако, не зная, как ведётся местная бухгалтерия, не факт, что я что-либо нашёл бы. А времени, скорее всего, потратил бы немеряно и точно не смог бы скрыть следы своего присутствия, да и шанс быть обнаруженным в процессе показался мне неоправданно большим. А заиметь проблем на пустом месте не хотелось.
Так что выйдя из конторки и грозно ругаясь, прошествовав прямо перед нарядом охранников с арбалетами, блокирующих проход на складскую территорию, я шмыгнул в ближайший переулок, откуда пробрался в глухой дворик явно нежилого здания. А уже минут через пятнадцать аккуратно съехал по водосточной трубе с крыши одного из лабазов, неудобного для наблюдения от входа. Добрался до карниза метрах в трёх над землёй, а затем бесшумно спрыгнул оттуда прямиком в глубокую тень возле одного из неработающих фонарей, откуда и вышел через пару секунд, совершенно не скрываясь и демонстрируя, что наглость – второе счастье.
Работы на этих длинных улицах, зажатых между лишёнными просветов огромными, безликими громадами складских помещений, продолжались и в этот час. Однако никого из тружеников не смутил и уж тем более не вызвал подозрений уверенно идущий куда-то парень, пусть и одетый не в форменную спецовку. Так как я не зажимался, не крался, и вообще, целеустремлённо шагал куда-то вперёд, производил впечатление человека, имеющего право здесь находиться, то никто из тех, кому за это не платят, и не лез с ненужными вопросами.
Туда-сюда, вереницей сновали мутные хмурые личности, перетаскивая мешки и ящики. Иногда на своём горбу, но большей частью надев специальный «человеческий» хомут, по трое-четверо тяня массивные, загруженные металлические платформы, грохочущие небольшими валиками вместо обычных колёс.
Встречались и упряжи из лошадок-тяжеловозов, таковые в первую очередь перетаскивали то, что людям сдвинуть было бы не под силу. В основном, новенькую, недавно с мануфактур технику, в первую очередь паровики, ещё накрытые гарантийными брезентовыми чехлами тяжёлые станки и прочую крупную машинерию.
Впрочем, и механизацией здесь вовсю пользовались. Отчаянно тарахтя, чадя чёрным паром из трёх труб и лязгая сегментарным гусеницами, мимо проползло чудовище с открытой кабиной, которое вроде бы именовалось «трактор». За собой, закреплённую сразу на нескольких платформах, он медленно тянул огромную связку толстенных межплатформенных труб, а вокруг суетилась целая толпа мужиков, галдя, ругаясь и постоянно выкрикивая советы водиле, безразлично покуривавшему папироску и с высока поглядывавшему на помощников.
О том же, что далеко не всегда в Полисе, а особенно в таких вот местах, дела идут справно, свидетельствовали следы жуткого пожара, случившегося, скорее всего, дня два-три назад. Целых пять секций-лабазов прямо в середине стояли выгоревшими, закопчёнными бетонными коробками с провалившимися крышами, жутковато зияя какими-то неестественно-чёрными провалами выбитых при тушении ворот. Соседние здания также в значительной мере пострадали от огня, однако их уже восстанавливали и изнутри слышались матерные оклики, виз пилы и дружный перестук молотков.
– Эй, парень! – услышал я громкий оклик.
От небольшой группы мужчин, стоявших возле одного из сгоревших складов, в мою сторону быстро шагал человек в немного мятой рыжей, явно форменной суконной шинели и «мягкой» гражданской фуражке с кокардой в виде схематичного домика. Хмурое худое и какое-то измождённое лицо незнакомца с крупным, похожим на клюв хищной птицы носом дополняли тонкие, жиденьки усики и козлиная бородка. Однако рыбьи, на выкате глаза смотрели сквозь круглые проволочные очки остро, с твёрдой уверенностью человека, обличённого властью и имеющего право отдавать приказы другим.
– Ты как сюда попал?! – сходу грозно насел он на меня, добавив для острастки пару ласковых. – Это закрытая территория, и посторонним сюда нельзя. Сейчас вызову охрану, и они тебя выкинут взашей…
В общем-то, понять его реакцию было нетрудно, ведь сейчас перед ним стоял не хорошо одетый, уверенный в себе чародей, да к тому же глава пусть маленького, но гордого клана, а растерявшийся от гнева столь важной фигуры, неопрятный и чумазый вчерашний подросток с грязными коричневыми волосами. Нарушитель, незнамо как пробравшийся на подотчётную ему территорию и вообще подозрительная личность, да ещё и с каким-то замотанным в не очень чистую тряпку пухлым свёртком подмышкой.
Нет, я не обучился внезапно чарам наложения иллюзий или полного преображения. Просто на безлюдном пустыре слегка замаскировался, дабы поменьше походить на богатенького вьюношу, коим предстал перед помощником распорядителя. Последний, собственно, и продемонстрировал мне, что встречают здесь по одёжке, а за любые вопросы и услуги с богатых посетителей принято драть ну очень нехилые деньги. В общем-то, логично, это торговые люди, и у них соответствующая психология из разряда: «Время – деньги, а всё, что можно продать – товар!» И я бы заплатил, дабы ускорить процесс… если бы сидевший в конторке парень не заломил поистине конскую цену только за то, чтобы он уговорил начальника, «очень занятого человека!», хотя бы переговорить со мной. Сколько же захочет последний я даже спрашивать не стал, заранее уверенный, что обойдётся мне это в стоимость чугунного моста для паровиков!
Впрочем, там, где нельзя мытьём – всегда реально достичь цели катаньем. Набрав на пустыре грязного снега с сажей и грязью, качественно вымазал свои пароциклетные штаны и тёплые сапоги, так что Клару, которой придётся всё это чистить, явно хватит удар в столь молодом возрасте. Ездовую куртку, как и плащ с портупеей и подсумками, аккуратно сложил и смотал вокруг своего меча, обернув получившуюся скатку честно сворованной скатертью со стола из конторки, предварительно придав нужную степень свежести и белизны. На себя же нацепил трофейную кожанку, отобранную давеча у бандюка.
Сложнее всего пришлось с белыми волосами, однако тут на помощь пришло содержимое стандартного студенческого набора для чародеев. Так называемая бомбочка-слепуха содержала похожую на жирную пудру чёрную алхимическую смесь, не являющуюся порохом и детонирующую не от огня или электрического разряда, а от сильного удара. Особо вредной она также не являлась, а потому шансов сразу же облысеть я не имел и, разломав обе имеющиеся у меня штуки, тщательно натёр ими шевелюру, из-за чего в зеркальце она приобрела мерзкий зелёно-коричневый оттенок несвежей фекальной массы. Руки, протёртые после этого снегом с мерзкими чёрными ободками под ногтями, также теперь являли собой жалкое зрелище, ну а подчистив лицо от случайных мазков, я приобрёл нужную степень чумазости и был готов к последующему лицедейству.
Не фонтан, конечно, да и я гримёр не из великих… Но для зимних сумерек, да и если на свету не приглядываться – сойдёт.
– Дядька! Да ты не ругайся! – жалобно вставил я, прерывая гневную тираду обличённого властью над складами козлобородого, – Не вор я! Я работать пришёл! К купчине одному – тятя говорил, он лабаз тут держит и меня всяк-непременно примет. Тятя меня и направил, и благословил! Я как на этот… вокзвель приехал, так сразу ж суды!
– «Суды»! – зло передразнил меня мужик. – Ты как на территорию попал, «работник»?!
– Тык эта-а-а, – протянул я, подражая посадским недорослям, попадавшим в мою родную Нахаловку, а также той наивности, которую демонстрировала Алёнка при нашей первой встрече. – Прошёл. А чё? Тятя говаривал, попервой в хату небольшую зайти. Там, мол, главный сидит, он всё скажет. Ну, дык, я зашёл, а тама пуста. Я и пошёл купчину искать!
– У!!! Гришка… – дальнейший набор красочных ругательств явно касался встреченного мною клерка, помощника распорядителя, оказавшегося пьяницей, гулякой, лоботрясом, разгильдяем и вообще дурной личностью, которая сбежала в трактир и забыла закрыть подотчётное помещение. – И что? Охрана тебя вот так пропустила?