Но бессмысленность всех утверждений в квазисуществовании…
«Равномерная интенсивность» обращается столько же в нашу пользу, сколько против нас — или однажды кто-нибудь сумеет разделаться с третьим законом Ньютона, если каждую реакцию, или сопротивление, можно с равным правом считать стимулом; если это возможно в механике, то для кого-то открывается возможность овладеть миром — в частности, это дело с «равномерной интенсивностью» означает, что Лескарбо видел не обычное солнечное пятно, поскольку пятен на Солнце в этот момент не было. Продолжая воспринимать сопротивление как помощь — а в области мысли это всегда возможно, — мы задумываемся, какое применение можно найти пару и электричеству — и указываем, что невидимость из Бразилии может с равным успехом указывать и на параллакс, и на отсутствие, и, поскольку «Вулкан» считался отдаленным от Солнца, мы рассматриваем отрицание как подтверждение — метод, естественный для всякого ученого, политика, богослова и участника школьных диспутов.
Так учебники, без особых хитростей, поскольку здесь и не требуется особых хитростей, внушают читателю презрение к любителю из Оржера и заставляют забыть о Леверье — после чего переходят к следующей теме.
Но мы сами признаем, что эти данные все еще надежны.
Что если некое светило предсказывает землетрясение и землетрясение в предсказанное время не состоится, это дискредитирует пророка, но данные о прошлых землетрясениях останутся такими же надежными, как были. Нетрудно посмеяться над ошибкой одинокого любителя…
Масса фактов:
Фрич, Старк, Де Каппис, Сайдботем, Лескарбо, Луммис, Гратинсон, Де Вико, Скотт, Врей, Рассел, Хинд, Леве, Камбре, Beбер, Стандачер, Лихтенберг, Дангос, Хофман, Шмидт, Лофт, Штайнхайбель, Пасторф…
Это только признанные наблюдения тела, находящегося внутри орбиты Меркурия. Они слишком надежны, чтобы от них можно было отмахнуться как от ошибки любителя-одиночки — но это только авангард. Отныне данные о крупных небесных телах, темных или отражающих свет, пойдут, и пойдут, и пойдут…
Так что хоть кому-то хоть что-то запомнится из этого шествия — может быть.
Возьмем только одно наблюдение из списка… Или наше представление, что дискредитация Леверье не имеет отношения к надежности этого факта:
В лондонской «Times» от 19 января 1860 года приведен отчет Бенджамина Скотта о его наблюдениях:
Летом 1847 года он наблюдал тело видимых размеров Венеры, пересекающее Солнце. Он говорит, что, не доверяя собственному зрению, он стал искать кого-нибудь, не подверженного надеждам и амбициям, могущим вызвать иллюзию. Он попросил взглянуть в телескоп своего пятилетнего сына. Ребенок воскликнул, что видит на Солнце «шарик». Скотт говорит, что, не доверяя себе, он не рискнул тогда опубликовать свои наблюдения, но вечером того же дня рассказал о них доктору Дику, члену Королевского астрономического общества, который перечислил другие подобные примеры. В «Times» от 12 января 1860 года опубликовано письмо Ричарда Эббота, члена Королевского астрономического общества: что он помнит относящееся ко времени события письмо мистера Скотта с описанием наблюдения.
Я предполагаю, что в начале этой главы читатель полагал, будто, разгребая заплесневелые груды отчетов, мы можем выискать туманные, более чем сомнительные сведения, из которых можно с натяжкой вывести свидетельства о существовании неизвестных миров или конструкций планетарной величины…
Но высокая надежность, и подтвержденность, и современность тех проклятых, которых мы теперь рассматриваем…
И наше допущение, что мы ведем квазисуществование, в котором превыше всех надежд, амбиций, эмоций и мотивов стоит Стремление к Позитиву: что мы здесь рассматриваем стремление к систематизации, с чистым фанатизмом отвергающее все, не укладывающееся в систему, что в XIX веке оно представляло высшее благо — что это мономания, но героическая мономания, бывшая в XIX веке квазибожественной…
Но мы живем не в XIX веке.
Подобно сомнительного происхождения — в глазах баптиста — брахману, объекты, наблюдавшиеся 29 июля 1878 года, выступают вперед и заявляют о себе так, что только острая мономания может помешать их включению в систему.
Или полное затмение 29 июля 1878 года и сообщение профессора Уотсона из Роулинса, Вайоминг, и профессора Свифта из Денвера, Колорадо, что они наблюдали два светящихся объекта на значительном удалении от Солнца.
Это вполне согласуется с нашей общей теорией: не о существовании планеты за Меркурием, но о существовании различных тел, множество огромных объектов, иногда вблизи этой Земли, иногда ближе к Солнцу: миров без орбит, которые, поскольку практически неизвестны случаи их столкновения, мы считаем управляемыми — или это управляемые суперсооружения.
Профессор Уотсон и профессор Свифт опубликовали свои наблюдения.
Они встретили пренебрежение, которое мы не можем рассматривать как обычное здравое исключение. Систематики из учебников начали с того, что объявили нам, что непорядок с этими наблюдениями состоит в том, что они не согласуются между собой: со всем уважением, особенно к профессору Свифту, однако нам говорят, что по какому-то совпадению два эти астронома, разделенные сотнями миль, подверглись иллюзии; их наблюдения так различны…
Профессор Свифт («Nature», 19 сентября 1878 года):
Его наблюдения «в значительном приближении с данными, представленными профессором Уотсоном».
В «Observatory» (2-161), Свифт пишет, что их с Уотсоном наблюдения «подтверждают друг друга».
Вторая попытка правоверных:
Что Уотсон и Свифт приняли за неизвестные тела звезды.
В «Observatory» (2-193) профессор Свифт сообщает, что он заранее выучил все близкие к Солнцу звезды вплоть до седьмой величины…
И все равно он проклят.
Как действуют эти отвергатели, видно на примере Локьера («Nature», 20 августа 1878 года). Он пишет: «Почти не осталось сомнений, что профессор Уотсон открыл планету за Меркурием».
Это еще до провозглашения анафемы.
Он пишет:
«Она вписывается в одну из орбит, вычисленных Леверье»… Не вписывается.
В «Nature» (21-301) профессор Свифт говорит:
«Я никогда не был так уверен в своих наблюдениях, не был так далек от сомнения».
Все равно он проклят.
Мы увидим и некоторые данные, не отвечающие самым жестким требованиям, но всякий, кто захочет прочесть, как тщательно и скрупулезно проводились эти наблюдения, может обратиться к подробному описанию профессора Свифта в «American Journal of Science» (116–313); и к техническому описанию наблюдения профессора Уотсона в «Monthly Notices of the R.A.S.» (38-525).
Мы считаем, что представление об управляемых мирах, видимо, ближе к реальности, чем попытка представить большие планеты, находящиеся достаточно близко к этой Земле, движущиеся по орбитам, но наблюдаемые только случайно: каковая больше приближается к разумности, нежели откровенное убийство Свифта, Уотсона, Фрича, и Старка, и де Капписа — но наше представление настолько мучительно для множества умов, что в очередном порыве милосердия, которому временами для разнообразия даем волю, мы предлагаем смягченный вариант:
Свифт и Уотсон видели в небе предметы, которые…
Да ведь всего за два месяца до того: лошадь и сарай…
Мы продолжаем рассматривать наблюдения астрономов, признавая, что то самое, что дает им жизнь, питает их, связывает их вместе — в то же время сокрушает их, оставляя лишь призрачных отблеск независимого существования. Вне системы они вообще не могли бы существовать: разве что спорадически и мимолетно. Они систематизированы: они не смеют выходить за рамки поставленных системой условий; они не должны прорываться к самим себе.
Две великие заповеди:
Ты не должен разрывать Непрерывность.
Ты должен пытаться.
Мы продолжаем заниматься этими отвергнутыми данными, некоторые из которых — многие из которых — в высокой степени приемлемы. Это система оттягивает назад собственные вариации, как Земля тянет к себе Маттерхорн. Это система питает и вознаграждает и она же вымораживает жизнь холодом пренебрежения. Мы заметили, что до провозглашения анафемы ортодоксальные журналы довольно свободно публикуют не вписывающиеся в систему сообщения.
Все сущее сливается с чем-то еще.
Это Непрерывность.
Так система расплывается и становится невидимой, когда мы пытаемся рассмотреть ее.
Мы много жалуемся. По крайней мере мы не так тупы, чтобы думать, что знаем, на что именно жалуемся. Мы говорим с кажущейся определенностью: «система», но основываемся на наблюдениях членов этой самой системы. Или вот что мы делаем: подбираем забытые ереси ортодоксов. Конечно, «система», не имеющая реальных очертаний, расплывется и расползается по швам. Свифт встает против системы — Локьер оттягивает его назад; но затем Локьер выходит за рамки со своей «метеоритной гипотезой», и теперь уже Свифт, в свою очередь, представляет систему. Состояние, представляющееся нам типичным для всех промежуточных феноменов; или что ничто на самом деле не представляет самое себя, если его части в любой момент могут противоречить друг другу. Мы говорим об астрономах — как будто существуют настоящие астрономы, — отдавших свою самостоятельность системе — как будто существует настоящая система, но за этой системой явно скрывается Дух Эпохи, и растворение в нем всего единичного.
Тела, которые выглядят как темные тела, и свечение, которое может оказаться солнечным светом, отраженным от межпланетных… объектов, масс, конструкций…
Огни, которые видели на Луне или около Луны.
В «Philosophical Transactions» (82–27) сообщение Гершеля о множестве светящихся точек, которые он видел на Луне (или вблизи) во время затмения. Почему они светятся, когда вся Луна в тени — трудный для нас вопрос, однако позднее мы признаем — или не признаем, — что светящиеся объекты много раз наблюдали вблизи этой Земли ночью.
Однако многочисленность — новый фактор или новое затруднение в нашем расследовании…