к и не мудрец. Просто изрядно задержавшийся в последней командировке. И не обладаю никаким особым пониманием истины или чем-то в этом роде. В мое время и теорий-то таких не было, как эта твоя парадигма.
— Но ты был в священной Гамме Триптиха!..
— А я и не отказываюсь. Да, был.
— Скажи, что ты там видел?
Я усмехнулся.
— Да много чего… Папоротники, ящеров всяких видов и мастей, насекомых размером с подводную лодку… — Тут я притормозил, решив на всякий случай не говорить о своей главной находке в Гамме. Тем более, она не имела никакого отношения к божественному познанию смыслов. А когда поднял глаза на своего внимательного слушателя, увидел, что и Егор уставился на меня с таким лицом, будто правда ожидал услышать какую-то мудреную истину. — Кошмары видел. В рифтах это частая история, сам знаешь. И больше, к сожалению, ничего. Я не встретил там никаких сверхъестественных существ, не нашел книги жизни или чего-то еще в этом роде. Так что… Не знаю, как насчет всего остального, но насчет этого рифта ты, к сожалению, действительно ошибся.
Тяжело дыша, Крестоносец положил бумагу на тумбочку. Несколько раз с громким шуршанием поутюжил примятый листок огрубевшими ладонями. А потом обернулся и тихо, полушепотом проговорил:
— Тогда скажи мне, что ты вынес из этого неособенного мира папоротников. Каким даром наделил тебя рифт?
Егор оживился.
— А вот это хороший вопрос, — задумчиво произнес он. — И, кстати, все остальные рифты тоже вниманием не обделяй? Заэпически интересно.
Я усмехнулся.
— По ощущениям, никакой приличной аугментации я оттуда не вынес. Хотя, признаться, рассчитывал кое-что получить. В общем, с этим я пока не разобрался. Может, это была способность перешагнуть сто пятьдесят лет?
Тут лицо Крестоносца посветлело.
— Значит, твой навык еще не проснулся в тебе… Как интересно… Скрытая карта. Скрытая карта может нести перевернутое значение. Луна будет преобладать над Солнцем…
Продолжая бормотать что-то неразборчивое себе под нос, он поднялся, забрал наши плошки и понес их на стол.
А Егор, повернувшись ко мне, приглушенно проговорил:
— Я не понял, это что, реальная правда? Про сто пятьдесят лет?
Я пожал плечами.
— И что, если так?
— Пруфы, мать твою, в студию. Только не для высокого интеллекта твоего нового друга, — зыркнул он в сторону Крестоносца, который, продолжая бубнить что-то себе под нос, натирал посуду песком. — А для моего, приземленного.
— Пруфы все остались в рюкзаке, — проговорил я, нахмурившись. — Причем стоят они немалых денег. И если мы постараемся навестить Медведя как можно скорей — вместе с твоими парнями, разумеется — то есть серьезный шанс успеть вернуть кое-что из этих ценностей. Сорок процентов от выручки, если что — твои.
Егор негромко рассмеялся, сверкнув зубами.
— Прям все сорок?
— Прям все сорок.
— А не боишься, что схерали ты мне нужен при таком раскладе?
— Не боюсь, — улыбнулся я. — Ты же не дурак. Что брать, не знаешь, кому предложить — тем более.
— А ты прям знаешь?
— Да, теперь знаю. В общих чертах.
— И они с тобой прям будут готовы говорить?
— А почему нет? Я же не стрелял своему начальнику в лицо.
Егор широко улыбнулся.
— Ну да, ты кого-то другого завалил. Это прям вообще другое дело.
— Я кого-то завалил? Да ты что. Ничего подобного. Я же порядочный человек, проходчик.
— Шестьдесят на сорок. Сорок — тебе.
— Пятьдесят на пятьдесят, и это последнее условие. Без меня тебе с Медведем не справиться.
— Тебе без нас — тоже, — хмыкнул Егор.
— За это я и готов тебе заплатить. Или придется искать другую компанию.
Бородач вздохнул.
— Ладно. Только у нас боеприпасов почти нет. Не удалось разжиться, где планировали.
Я присвистнул.
— Нет боеприпасов, говоришь? Это плохо…
— Боеприпасы — есть, — сказал вдруг Крестоносец, повернувшись к нам.
А мы-то думали, что нас не слушают!
— У тебя есть патроны? — переспросил я, одновременно на всякий случай напоминая, что в нашем мире называют «боеприпасами».
— У меня много чего есть, — ответил Крестоносец. — Встаньте. Переглянувшись, мы с Егором поднялись со своих мест.
Крестоносец присел и отодвинул в сторону шкуры.
И в полу мы увидели еще один люк!
Наш рыцарь победоносно улыбнулся и открыл дверцу.
Снизу пахнуло чем-то удушающим.
И когда мы заглянули вниз с лампой в руках, то реально онемели от увиденного.
Под жилой комнатой у Крестоносца находилась еще одна большая комната.
Слева и справа в ней располагались стеллажи с коробками и железными ящиками. На старых тряпках ровными рядами лежали гранаты, пистолеты, пара разобранных автоматов и даже здоровенный пулеметище с толстенным кожухом вокруг ствола и здоровым блином сверху!
Крестоносец спустился по железной лестнице вниз, шурша по металлу огрубевшими босыми ногами и с довольным видом экскурсовода принялся описывать свои богатства:
— Три ПП-2050, один с модернизированным прицелом. Все в полном боекомплекте. Гранаты противопехотные осколочные. Шашки дымовые. Есть точная копия ручного пулемета Льюиса — как работает, не знаю, не проверял. Вот пистолеты. Один коллекционный ТТ, два пистолета Репина. Коробки с патронами — много разных, тут нужно разбираться.
Он поднял лицо на нас, явно ожидая удивления и восторгов с нашей стороны.
Но мы с Егором сейчас даже не смотрели на оружие.
Потому что в самой глубине подземной комнаты стояла окровавленная деревянная клетка с человеком внутри. Или, точнее, юркой. Он был совершенно голый, тощий и весь покрытый коростой болячек. А еще у него не было рук ниже локтей и ног ниже коленей. Помойные мухи с жужжанием садились ему то на лицо, то на плечо, то в пах. И если культей не удавалось согнать назойливых тварей, безумец страшно кривился и начинал нервно постукивать обрубком ноги по деревянному днищу своей клетки.
Тук-тук-тук.
Так вот что здесь стучало!..
— Это что за нахер?.. — первым подал голос Егор.
— А, это? — переспросил Крестоносец, покосившись на клетку. — Мой термометр бурь. Правда, уже выходит из строя. Пора бы заменить…
В этот момент юрка вдруг вскинул голову, напрягся всем телом и вместо пронзительного, страшного крика издал еле слышный сиплый звук.
Глава 7Кто в бога не верит, тот в пустошь не ходил
От этого недокрика у меня внутри что-то дрогнуло.
Да, я сам не колеблясь пристрелил двух человек в подобном состоянии. Но именно что пристрелил, а не держал в таком скотском состоянии, в клетке, впроголодь, с обрубленными конечностями!
Причем едва ли он сам потерял их. С оторванными руками и ногами он бы вряд ли выжил в пустоши. Отсюда напрашивалось предположение, что Крестоносец собственными руками обезопасил его для себя таким образом…
А юрка все продолжал сипеть, широко раскрывая совершенно беззубый рот с запеченным обрубком языка.
Он смотрел на меня, и это не был блуждающий взгляд идиота. В глубине его выцветших глаз брезжили остатки сознания. Юрка беззвучно кричал изо всех сил, и по уродливым корявым щекам текли слезы.
— Вот это, сука, нахер, — пробормотал Егор.
А я вытащил из-за пояса пистолет Аверина.
Сипение из глотки изуродованного человека прекратилось. Чуть приоткрыв рот, он выжидающе уставился на меня…
— Монгол, у меня же еще… — начал было Крестоносец, но звук его голоса заглушил мой выстрел. А потом еще один. И еще.
Чтобы наверняка. И чтобы быстро.
Юрка несколько раз конвульсивно дернулся. Еще минуту кровь толчками вытекала из него, как из фонтана, разгоняемая упрямым сердцем, не желающим умирать.
А потом, наконец, оно остановилось.
Тяжелый запах свежей крови, смешавшись с прежним затхлым душком, убийственным комбо дохнул мне в лицо.
— У меня же еще нет замены, — закончил свою фразу Крестоносец. — А ты уже окончательно сломал этого. Крови много. Слишком. Непорядок…
Егор в знак солидарности коснулся моего плеча и, поморщившись, отвернулся от спуска в подземную пыточную.
— Вот дерьмо…
— Да. проблема неприятного запаха, к сожалению, присутствует, — отозвался Крестоносец, воспринимая слова Егора в буквальном смысле. — Но, когда люк плотно закрыт, он почти не проникает в дом. Все дело в системе вентиляции…
И Крестоносец принялся довольно сбивчиво и многословно рассказывать, как он проектировал и строил вентиляционные ходы, расположенные один напротив другого, и что снаружи все воздушные окна оборудованы железными решетками, которые не так-то просто было раздобыть. И как трудно в этих местах найти приличную холодную сварку.
Судя по всему, он не особо-то обиделся, что я сломал его термометр бурь раньше времени.
В самом деле. Юрка — не сварка, замену найти несложно.
Я поежился от омерзения, как от озноба.
Потом перевел взгляд на стеллажи с боеприпасами.
— Пойдем посмотрим, что там у него в запасе имеется.
— Кроме мертвой, сука, канарейки? — фыркнул Егор.
— Кроме мертвой сука канарейки, — утвердительно повторил я и потащился по лестнице вниз.
К запаху привыкнуть было сложно. Но здесь, внизу, действительно неплохо сквозило, так что, отыскав правильную розу ветров можно было не маяться рвотными позывами и рассмотреть как следует, что лежит на полках.
Больше часа мы изучали арсенал Крестоносца. При этом хозяин с гордой улыбкой наблюдал за нами, сидя на корточках возле клетки.
— Где ты вообще все это нашел? — спросил я у Крестоносца, поглаживая старого доброго Льюиса — правда, абсолютно нерабочего, но все равно впечатляющего своей первобытной мощью и грубостью.
— Нашел в диких землях, в одном доме. Когда березу искал, — просто ответил Крестоносец.
— Березу?.. — переспросил я.
— Береза — дерево огня. Следовательно, жар от ее горения есть огонь в квадрате. А мне нужно наполнить свою жизнь огнем, — серьезно пояснил тот.