— Ну, все понятно, — проворчал Егор, разглядывая ПП с хитрым прицелом. Заглянув в окошко окуляра в железном кольце, он хмыкнул и покрутился вокруг своей оси, прицеливаясь не заряженным стволом то в одну стену, то в другую.
— Что там? — спросил я.
— Я бы сказал, тут полная жопа, — хмыкнул Егор и передал оружие мне.
Я заглянул в прицел — и аж ругнулся от неожиданности.
Потому что на меня сквозной дырой смотрела полупрозрачная анимированная женская попка. В том, что она именно женская, сомнений быть не могло, потому что ручки с ярким маникюром придерживали ягодицы, промеж которых аккурат в дыру угодила красная линия прицела.
Тут вдруг попка шевельнулась. И правая ладонь шлепнула по ягодице, да так, что кусочек нарисованного тельца задрожал, как холодец.
— Она еще и трясется, — пробормотал я и отвел ПП в сторону.
— Да ладно? — удивился Егор. — С усложненной анимацией я в реале еще не видел. Дай-ка глянуть?
— Изврат дикий, — констатировал я, передавая ему игрушку. — Это как такой штукой вообще пользоваться можно? И какой кретин озабоченный вообще ее сконструировал?..
— Да сам хозяин небось и распечатал на оружейном принтере с нейросеткой, — прищурив один глаз и глядя в окуляр, проговорил Егор.
— А теперь так можно? — удивился я. — Напечатать себе что-то для оружия?
— Да только так индивы и делаются. Ну, в смысле индивидуальные приблуды. А на высококлассном можно вообще всю пушку себе напечатать, сотворив гибрид из каких-нибудь моделей. Только для этого надо немного вариться в теме и понимать, какие параметры как корректировать, чтобы детали оказались совместимыми.
— Да-аа. Во все времена обязательно находятся люди, которые из всех возможных вариантов непременно для себя выберут жопу, — усмехнулся я.
И в этот момент снаружи что-то так шандарахнуло, что весь дом задрожал. Было слышно, как громыхнула входная дверь и задребезжала посуда на столе.
Мы все подняли голову на звук, прислушиваясь.
— Вот это сегодня буря разошлась, — как-то неуверенно проговорил Егор.
Крестоносец весь вытянулся, прислушиваясь и будто даже принюхиваясь к запахам сверху.
— Странно, — проговорил он. — Пойду-ка посмотрю, что там снаружи происходит, — сказал наш новый знакомец и полез наружу.
— Главное, не забывай, что сам не бессмертный! — крикнул я ему в спину.
Крестоносец обернулся. Кивнул.
— Да. Пока еще так.
И направился на верхний этаж.
— Слышь, Монгол, — негромко проговорил мне Егор, глядя вслед Крестоносцу. — Ты мне не нравишься.
Я фыркнул, пытаясь удержать смех.
— Надо же, какое несчастье.
— Ты не понял. Ты мне не нравишься, но этот твой Крестоносец… Он вообще наглухо сдвинутый. Шибанет ему, сука, какой-нибудь огонь из полена березы в голову, и будем тут вдвоем у него канареить и культёй хер почесывать. Просто, потому что ему приспичило так позабавиться.
— Он не для забавы держал здесь беднягу, — справедливости ради заметил я. — Он так выживает.
— Ну это заради бога, главное, чтобы без меня, — ответил Егор. — Короче, спать предлагаю по очереди, и с заряженным стволом в обнимку.
Я покосился на Егора.
И кивнул.
— Согласен. Но на Медведя его надо бы взять с собой.
Егор забористо выругался.
— Нахера⁈ Он же как граната без чеки, ёпта! Причем в кармане штанов!
Я снова кивнул.
— Не спорю, он странноват. Но Крестоносец — это изрядное преимущество. Сколько там у тебя парней в группе?
— Да хрен их знает. Зависит от того, сколько народу к вертолету сунулось, — почесал свою бороду Егор. — Восемь, наверное…
— И что мы вдесятером сделаем против пятидесяти оттюнингованных бойцов, если я один, ты уж не обижайся, половину твоего табора в оборот взял?
Егор вздохнул, горестно крякнул.
— Ну…
— Мне результат нужен. А тебе — максимум денег при минимуме потерь. Мне, может, тоже не нравится стоять в этой вони рядом с мертвым термометром, но я дышу через рот и выбираю патроны. И тебе советую сделать то же самое.
Бородач опять устало растер ладонью лицо.
— Так-то ты, конечно, прав… Только как уговаривать будешь? Этого процентом с выручки хер в дело заманишь.
Я усмехнулся.
— Найду подход, не волнуйся. Мне по роду деятельности постоянно с кем-то странным общаться приходится. То с учеными, то с психиатрами…
— Да, эти — вообще труба, — соболезнующе кивнул Егор.
— … То с тобой, — с улыбкой покосился я на своего бывшего пленника.
— Ага, — пробурчал Егор. — А то еще в зеркало глянешь ненароком, так вообще мороз по коже. Да, Монгол?
— Ну вот мы и сошлись на том, что нормальных в нашем дурдоме не осталось, — улыбнулся я еще шире. — Так что работаем с тем, что есть. А Крестоносец — это козырь… Хотел бы я знать, как он себя вырастил таким. Ты не в курсе, а эта теория с парадигмой способностей сейчас действительно считается рабочей? То есть важно не только то, какие рифты ты прошел, но и в каком порядке ты это сделал?
— Парень, я тебе не какой-нибудь биосадовский принц или корпоративная сволочь! — возмущенно сказал Егор. — Я — вольник! А ты мне такие вопросы задаешь.
— Говоря проще, ты не знаешь, — со вздохом интерпретировал я его пафосное высказывание.
— Нет.
— Ясно… Что-то долговато нашего буревестника нет.
— Проверять не советую, — хмуро ответил Егор. — Никто из местных на поверхность не поднимается, пока не станет совсем тихо, это как в радиоактивную зону без защиты сунуться. Может, конечно, и пронесет. Но мы с тобой сегодня уже израсходовали двойную пайку удачи, ты не находишь?
Я мог бы поспорить, конечно, кому и сколько удачи досталось в этот день. Но не стал. Потому что в целом был с ним согласен.
Но прошло еще пару минут, а Крестоносец все никак не возвращался. Хотя с его-то способностями и знанием пустоши мне с трудом удавалось придумать причину, которая могла бы его так задержать.
Надо было что-то решать.
Я зарядил один из ПП с традиционным прицелом, забросил его за спину. Под пристальным взглядом Егора проверил пистолеты.
— Жопу на всякий пожарный заряди и жди нас здесь, — сказал я, кивнув на ПП с чудо-прицелом. — Пойду расходовать третью пайку удачи.
— Очумел? — коротко поинтересовался удивленный Егор.
— Если вдруг наш козырь встрял во что-то такое, что теперь не может вернуться, я хочу знать, что это.
— Ну это как ты хочешь, конечно, — проговорил Егор. — Но, если вдруг ты пропадешь, как Крестоносец, я за тобой не пойду. Так и знай.
Я кивнул. Выбрался из подвала на уровень жилой комнаты и направился к открытому проходу наверх.
И в этот самый момент снизу раздался громкий скрежещущий звук, следом за ним — грохот, а через мгновение — невнятное бормотание и матершина Егора.
Я бросился обратно, к лестнице в пыточную.
Бородач кружил по подземелью, пытаясь приложить о стеллажи с патронами и гранатами долговязого сытого юрку, взобравшегося ему на плечи. При этом за ними совершенно неотступно, как голодная собака за колбасой, метался второй уродец, с остатками штанов и рубахи на худом теле и шишковатой лысой головой. Егор, густо матерясь, пытался отбиваться от него ПП с модернизированным прицелом, орудуя огнестрелом, как дубиной
Я схватился было за пистолет, но тут же сообразил, что стрелять при таком раскладе нельзя. Одним прыжком я соскочил вниз и, схватив со спины хищного юрку за шею обеими руками, со всей силы ломанул его по ногам ботинком. Тот взвыл и рухнул на колени, громыхнув об пол тощими костями, а я выхватил правой рукой пистолет, вжал дуло сверху вниз в макушку и нажал на спусковой крючок.
Бабах.
Как ни странно, юрка даже не дернулся от выстрела, хотя кровь из раны хлынула на пол ручьем.
А потом он вдруг развернул голову ко мне, как сова. Разинул рот с гнилыми зубами и издал странный гортанный звук.
С неожиданной силой подскочил с пола, не обращая внимания на простреленную голову и вцепился корявыми пальцами в мою куртку!
Удивляться было некогда. Я пинком отбросил его от себя и собирался уже выстрелить еще раз, как вдруг мой противник упал на пол и забился в судорогах.
Егор тем временем размеренно долбил своего наездника спиной об угол металлического стеллажа, но юрка упорно не желал сдаваться.
Я подскочил к ним сбоку и с размаху огрел уродца по голове пистолетом в руке. Тот засипел, засопливил кровью. Егор еще раз хорошенько приложил его спиной об стеллаж, и тот нехотя ослабил хватку. Вдвоем мы стащили юрку на пол, где я его и пристрелил.
Теперь вся нижняя комната напоминала сарай в день забоя.
А потом мы опять услышали ворчащий звук…
— Система вентиляции накрылась! — констатировал я, кивнув на две земляные дыры в стенах, откуда сейчас доносилось громкое завывание сквозняка.
— Вернее, открылась, — криво усмехнулся Егор.
— Типа каламбур? — зыркнул я на него, снимая подготовленный ПП со спины. — На, только не стреляй куда попало, чтобы не взлететь, как ракета.
Егор выхватил у меня из руки оружие.
— Иди лучше глянь, что там наверху! — бросил он мне, подскочив к ближайшему вентиляционному тоннелю. И, прислушавшись на мгновение к доносящимся из него звукам, не глядя выпустил очередь в темную глубину земляной дыры.
И это была очень правильная мысль.
Я взлетел по лестнице вверх. Оставляя кровавые следы грязными ботинками на козьих шкурах и на полу, направился ко второй лестнице и поднялся по ней, бесшумно ступая по перекладинам и держа пистолет наготове.
Ослепительные вспышки по-прежнему ярко подсвечивали трещины в двери и раскрашивали приоткрывающуюся щель.
Дверь в дом чуть поскрипывала. Ветер толкал ее, но пружина возвращала обратно.
Стук.
Стук.
Размеренно, как звук механизма. Как повторяющийся кадр.
И этот звук странным образом резонировал в груди, как если бы я стоял под динамиком и в меня били мощные басы.
При этом свист ветра снаружи напоминал звуки музыкальных инструментов. Адски расстроенных, но при этом громких. И на фоне этого свиста и воя время от времени мне мерещился надрывный детский плач…