– Что ты хочешь сказать?
– Вот что ты для них, – создатель поднёс к лицу карликового монстра предмет. Мельтешение пучков света на отполированной поверхности радовало и внушало тревогу одновременно.
– И только? – существо не могло поверить своим глазам.
Зеркало. Этим предметом было зеркало. А люди не хотели в очередной раз расписываться в собственной никчёмности.
Резиновые изделия жаждут крови!
1
В подворотне взвизгнул кот. Коллектив фабрики, уставший от безделья, моментально среагировал. Все сорвались с рабочих мест и, выбросив в мусорные баки начатую со скуки работу: чертежи, бухгалтерскую отчётность, заготовки и швабры – разошлись по своим коробкам. Охранник ушёл самый первый, и на то были веские причины: утром он женился по телефону на дочери бывшей (а может и не бывшей) порноактрисы и теперь со всех ног спешил к любимой тёще: шестидесятилетняя женщина – это самый сок!
Солнце село. Завод резиновых изделий опустел.
Ну, почти село. Ну, почти опустел.
Обворожительная бухгалтерша Фелиция, следившая за здоровьем и фигурой, решила не торопиться и своевременно перекусить. Пока челюсти перемалывали гамбургер с ещё живой жабой, с которой красавица имела некоторое внешнее сходство, на неё во все глаза влюблённо таращился Алексей Шаурмякин – не только по фамилии, но и по происхождению.
Всем известно, что шаурмяки – горячий и прямодушный народ. Горячий как жареное мясо и прямодушный как рулон лаваша. Алексей не был исключением.
– Фелиция, Фелиция… – мечтательно пропел начальник; заметив, что подчинённая напряглась, сладострастно крикнул: – Дай за так!
Диета – штука непростая, даже болезненная, и Фелиция – не надо её осуждать! – дала слабину. Отшвырнув в угол гамбургер с изрядно пожёванной жабой, Фелиция выхватила из рук Алексея «Так» – оздоровительный батончик с солёной карамелью под толстым слоем шоколадной глазури – сняла юбку и упёрлась локтями в стол. Кресло полетело вслед за ужином. В иных сигналах Алексей не нуждался.
Мучимый подступившей к горлу нежностью, Шаурмякин смачно плюнул в сторону возлюбленной. Сгусток коричнево-зеленоватой слюны угодил в край блузки поверх поясницы и обольстительно стёк по дряблой, морщинистой ягодице, оставляя блестящий влажный след. Фелиция вздрогнула и рыгнула. Алексей был доволен её реакцией, как и собой, и принялся за штаны. Ширинки не было, всё держалось на пожелтевших пластмассовых пуговицах. Достаточно расстегнуть всего одну, и все в радиусе десяти метров начинали пищать. А как иначе?
Но сегодня особый случай, и можно расстегнуть все пуговицы. Теперь осталось обезопасить себя от, несомненно, богатого внутреннего мира Фелиции, надев презерватив.
Пакетик всё никак не желал рваться, и Алексей вцепился в него зубами.
«Сделан кривыми руками нашего стахановца, а всё равно крепкий, сукин сын!»
Начальник пыхтел и выл, будто уже начал без партнёрши. Фелиция ждала и ела, ела и ждала. Устала ждать и оглянулась. Увиденное привело её в ужас и едва не лишило чувств.
– Стой! Не сметь! Не сметь!
– Что? – От неожиданности Алексей чуть не выпрыгнул из брюк. – Я его обязательно продырявлю, не волнуйся.
– Идиот! – Фелиция глядела на своего босса как на последнего академика. Не успел тот моргнуть глазом, как пакетик, по отношению к которому Алексей уже испытывал куда более сильные чувства, чем к бухгалтерше, полетел в угол. Жаба из недоеденного гамбургера среагировала мгновенно.
«Ух, какая здоровенная блестящая муха! Ик!»
– Удовольствие ж не то! – фыркнув, Фелиция вернулась в позу. Теперь-то можно начинать.
Стол затрясся, и весь этаж тоже. Жаба в углу зачарованно пялилась на чудное действо, в то время как кислота в её желудке, способная растворить не то, что фольгу, броню, стремительно разъедала упаковку презерватива.
2
В минуты, когда зубы Фелиции заняты оздоровительным батончиком уши, как правило, закладывало. И всё же она услышала крик за спиной. «Ожидаемый элемент кульминации» – подумалось Фелиции, и она успокоилась. Но где-то под скальпом, в полупустых катакомбах черепной коробки буркнула мысль: «Не то». Не тот звук, что обычно издаёт Алексей. Слишком громко, слишком чётко и с призвуком страданий.
Всё же, первое со вторым можно списать на последствия большого несчастья, случившегося с жаболицей красавицей два дня назад. Об этом даже в газете писали: «Сумасшедшая заставила финалистку «Мисс Марианская впадина» прочистить уши». Особо впечатлительные падали в обморок от одного только заголовка. Люди покрепче падали от фотографий. Настоящий шок-контент.
Но как объяснить горечь и боль в голосе начальника? Во всём городе не сыскать столь же лакомого кусочка как Фелиция!
– Чего, больно? – обернулась бухгалтерша, облизывая перепачканные шоколадом губы. Алексей взглянул на подчинённую, выпучив глаза. В этот момент они друг друга стоили.
– Я молчал, – выпалил он, роняя каплю слюны. Та смачно влетела в дощатый пол – такая кругом царила тишина.
Недожёванный батончик полез обратно и вывалился на стол, оставляя на счёт-фактурах коричневые разводы. Ответ Алексея шокировал красавицу, и мысль, доселе мирно плававшая по немногочисленным извилинам комка жира, заскреблась в голове, точно голодная кошка.
– Но если это не ты…
Оба резко обернулись. Бледный глист Шаурмякина выпал из Фелиции, но тут же, извиваясь и недовольно пища, принялся слепо тыкаться в поисках укрытия от света. Благо для несчастных ушей Фелиции, Алексей проявил себя настоящим джентльменом и вопреки испугу: вдруг кто-то подглядывал за ними и записал Алексея в скорострелы – спешно спрятал червя в штаны.
Что-то булькало и шипело, скрытое от глаз. Приглядевшись, любовники заметили дым, поднимающийся к потолку из угла. Прижимая руки к груди, Фелиция с Алексеем сделали робкие шаги к источнику. Жаболицая красавица схватила со стола линейку, а Шаурмякин проявил себя не только джентльменом, но и настоящим храбрецом, самозабвенно прикрыв пассии тыл.
Шаг за шагом бульканье становилось всё громче и отчётливее. Оно успокаивало, играя на расстроенных нервах знакомую мелодию стонов пресытившихся жиром желудков. Едкий запах соляной кислоты лез в ноздри, дразня их и дурманя разум. Алексей, не ограничивавший себя в еде и потому сытый, не замечал этого, но Фелиция страдала духовно. На пол с её подбородка закапали кристально чистые слюни. Не смотревший, куда шагает, Алексей чуть не рухнул вниз: его ноги разъехались в стороны, едва стопы оказались в свежей лужице. Спасая себя от падения, Шаурмякин нечаянно подтолкнул зачарованную звуками и запахами бухгалтершу.
Вскрикнув и закрыв глаза от испуга, Фелиция просеменила вперёд и едва не влетела в стену головой. Кроме бульканья Фелиция слышала, как капельки от лопающихся пузырей оседали на обоях. От аппетитного запаха участился пульс. Бухгалтерша открыла глаза.
Прямо под Фелицией лежало розоватое месиво-желе в пятнистой каёмке, в коей с трудом угадывалась склизкая болотисто-изумрудная кожа. Месиво хлюпало, словно в останках шевелилось нечто.
«Можно ли это съесть?» Фелиция почесала влажный подбородок, внимая урчанию измученного желудка. Алексей выглянул из-за её плеча, пытаясь понять, что он всё-таки видит.
– Это новая резиновая пепельница? Не припоминаю такого дизайна…
Ошмётки крякнули. Фелиция отшатнулась, едва не сбив начальника с ног; спасло лишь то, что сам Алексей обладал феноменальной реакцией и отскочил от источника звука ещё до того, как среагировала жаболицая красавица.
Из розоватого месива, похожего на йогурт с ягодным наполнителем, показалось… нечто. Белёсое и местами переливающееся фольгой, нечто напоминало крошечное прозрачное блюдце.
– А-а-а, это твой дурацкий презерватив, – выдохнула Фелиция и, обернувшись, ткнула линейкой в брюхо Алексея, который, будучи надёжным малым, не посмел оставить свой пост (надолго). – Видишь, от них одни неприятности! Я вообще не представляю, зачем их производят.
– Ну, не скажи! – насупился Алексей – всё-таки директор завода по производству резиновых изделий. – Их можно натягивать на голову как чулки, делать из них водные бомбочки, использовать вместо пластилиновых мешочков для анчоусов и зелёного горошка, подбрасывать в багаж…
Не успел Шаурмякин загнуть последний палец на руке, как раздался леденящий душу рык, от которого пара подпрыгнула.
– Да что же это такое?! – взвизгнул Алексей и засеменил в угол. – Да что же это… А-а-а!!!
Фелиция обернулась на крик.
Презерватив, заполненный разжиженной плотью и желудочным соком, грузно вывалился из комка кожи и слизи и с угрожающим писком пополз к Алексею. Не к Фелиции, что застыла от немыслимости представшей её глазам картины. Возможно, продолжительный и пронзительный визг директора завода выдавал засевшую в нём сильную и выносливую шаурмячную суть.
А может…
– Надень… меня…
… а может, были и другие причины.
– Надень меня-я…
– Н-не-ет!
– Надень.
– Не-е-хе-хе-хет! – проблеял трясущийся Алексей, чья могучая воля таяла под напором богомерзкого чудовища.
– НАДЕНЬ МЕНЯ!!!
– А-а-а-а!
Ноги едва не отказали мученику, и неизвестно, чем бы всё кончилось, не окажись Фелиция рядом. Храбрая жаболицая красавица обхватила Алексей вокруг талии и рывком вытащила, обмякшего и изошедшего потом, из комнаты, после чего хорошо поставленным ударом ноги захлопнула дверь.
Все претендентки на звание «Мисс Марианская впадина» обязаны уметь вышибать двери, деньги и аплодисменты. А как иначе?
3
Неровным светом освещала подсобку одинокая лампочка. Потревоженная порывом ветра, она зловеще качалась под потолком, грозя лопнуть и погрузить Фелицию с Алексеем во тьму.
– Надо выбираться, – бухгалтерша вытерла рот о рукав директора и решительно поднялась на ноги. – От булочной – то есть, свободы – нас отделяют два коридора и лестничный пролёт.
– Ты с ума сошла! – закричал Алексей во весь свой сильный и красивый голос. – Там снаружи презерватив-убийца! Он ищет меня! Он гонится за мной!!!