– Тоже неплохо. Хватай его, Раф!
Перед эшафотом собрались все. Вместо музыки на нервы давил тяжёлый стук в дверь туалетной кабинки вперемешку с мольбами бомжа Валеры. Милана доблестно держала оборону.
Вишенка мрачно жевала ещё не остывшие кусочки Алёны и поглядывала на подругу-вампиршу. Та плакала кровью. Плакала – и слизывала собственные слёзы: клубничный ликёр оказался очень вкусным. Черепашки-ниндзя стояли поодаль. Они очень переживали о случившемся, но Раф переживал сильнее других. Он не смог ни удержать аллигатора, ни поймать Мэтта!
«Да кто, чёрт побери, этот ваш Мэтт?!»
Палач бил изо всех сил, но голова не желала отделяться от шеи. Вместо нормального топора король вручил ему кусок арматуры. Где это видано – рубить головы заведомо тупым предметом?! К счастью, почтенный профессионал из тех, кто ставит цель превыше средств, и решение нашлось очень быстро.
– Ултарчик! – Палач снял с бедра лазерную указку.
– Мяу?
Где-то вдалеке застонал бомж Валера. Милана не выдержала, и джентльмен всё-таки получил бутылку. Правда, немного не так, как ему хотелось. И не туда, куда хотелось.
Как в телевизоре
Поток абсурда, который некий сценарист счёл достойным диалога, вытеснил жужжание телефона, поставленного на беззвучный режим. А вот с писком микроволновки такое не сработало – очень уж Майкл рассчитывал на кусок пиццы с ананасами, оставшийся с обеда.
Вскочив с дивана, Майкл зашагал на кухню. Стоило отворить дверцу прибора и выпустить запах горячего теста наружу, как желудок, доселе спокойный, сжался и будто бы заскулил, торопя своего носителя вернуться к телевизору и дать челюстям выполнить свою целевую функцию. Парень не имел причин задерживаться или протестовать. Да и поток сознания сценариста уже принял иную форму, судя по звуку. Даже экшен какой-то начался: что-то с грохотом и звоном разбилось.
Излишне реалистично разбилось.
«Так, стоп…»
Спешно, но с тарелкой в руке (зря, что ли, ходил?) Майкл вернулся в гостиную. Как он и опасался в душе, пузатый телевизор лежал на полу экраном вниз, а вокруг него валялись осколки стекла и пластмассы. Лицо Максима скривилось, словно тот закусил лимонной долькой, а мозг, похоже, не был готов анализировать произошедшее и выдал лишь спокойное: «Надо взять пиво из холодильника».
Туловище уже отреагировало на правильную, в общем-то, мысль – ужин ведь надо чем-то запивать – но не тут-то было. Совсем рядом раздался новый звон, и нечто большое и темное ввалилось внутрь разбитого окна. Вздрогнув, Максим едва не выронил тарелку. Шторы скрывали интервента, но не полностью: ткань уже приобретала очертания высокого и массивного существа. До ушей донеслось напряжённое сопение. Владелец квартиры буксовал, дурная голова гнала к пришельцу. И оно двинулось навстречу. Лапы ступили на нижний край штор, натягивая их, но движение не прекратилось; материя с мерзким треском расползлась под когтями и весом существа, и на глаза Майклу показалась покрытая черно-белой шерстью лапа.
Взвизгнув, Майкл швырнул тарелку в животное и бросился к двери. Тварь не торопилась пускаться в погоню, и парень без затруднений выбрался на улицу.
«Хана ужину!»
Улица встретила напуганного домоседа перевёрнутым мусорным баком, в содержимом которого копошились еноты – и не только. У соседнего дома дымился разбитый автомобиль. Пучеглазая зебра щипала газон.
– Что случилось с этим проклятым пригородом? – Майкл неосторожно шагнул, не посмотрев под ноги, и едва не покатился со ступеней кубарем. У порога сидел детёныш панды и, повторяя за одним из пирующих енотов, вдумчиво тряс чью-то оторванную ногу вверх-вниз.
Из покинутого дома раздался рёв, и пятнистый медвежонок ответил на него. «Мама сейчас придёт». Вспотевший и побелевший Майкл, не горящий желанием оказаться между двух огней, не стал дожидаться воссоединения и покинул двор.
«Где же, блин, все? Неужели я остался совсем один?»
Ответ не заставил себя ждать. Противно визжа шинами, из-за угла выскочил розовый кабриолет с двумя неформалами… наверное.
– Не останавливайся, Артемон, гони вперёд! – обтянутая латексом пассажирка отличалась синими волосами и противным скрипучим голосом, а голый водитель в маске и с кляпом, похожим на красный клоунский нос – молчаливостью и чуткостью к приказам. Заметив Майкла, яркая леди уделила случайному зрителю толику своего внимания и показала средний палец. Даже два. Затем машина выехала за границы автодороги и затерялась между постройками.
«Не сожрут, так изобьют ржавыми трубами или чем похуже. Неужели нормальных людей не осталось?»
Естественная манера обращения
– С добрым утром, землянин-студент.
На космической станции нет утра как такового, но привычное «с добрым утром» звучит всё же лучше, чем какое-нибудь «обозначаю начало очередного цикла функционирования». Александр открыл глаза и приподнялся на локте. В дверях застыл серокожий антилец, назначенный научным руководителем студента. Голова на длинной, прикрытой высоким воротником шее казалась крошечной на фоне всего остального тела, облачённого в нечто вроде халата или платья.
– Доброе утро, Мазеус…, то есть, антилец-куратор.
– Можете не утруждать себя, Александр, – инопланетянин поднял левую руку, подражая человеческой жестикуляции. – Мне известно, что для вас такая манера обращения не является естественной. Сложно отказаться от привычек, особенно если в этом нет необходимости.
– Да. Моё исследование…
– Как продвигается ваше исследование? – перебил антилец, глядя не столько на землянина, сколько на силуэт, отпечатавшийся в простыне.
– Идёт своим чередом, – студент старался говорить спокойно, даже небрежно, но сроки, на самом деле, поджимали, – всё в порядке.
– Сообщите, если потребуется моё участие, – куратор развернулся и уже собрался покинуть каюту, как землянин вскочил с постели. Антилец обернулся.
– Мазеус, я всё хотел спросить. Вчера ваши… эм… представители вашей расы вели себя странно: нервничали, поглядывали на нас – даже не знаю – с жалостью, говорили с нами как-то отстранённо. Может быть…
– Вам показалось, – прервал его Мазеус. – Представители антильской расы вели себя как раз обыкновенно, а вот представители земной расы – нет. Вчера земляне массово употребляли токсины по случаю годовщины некой памятной даты и вели себя шумно и не вполне адекватно, – и вышел.
Студент улыбнулся. Инопланетянин не врал: вчера праздновали День космонавтики. Особенно усердствовали, само собой, русские. Александр был и сам не прочь по такому поводу выпить рюмочку-другую, но профессор Клетчатов, стараниями которого студент сейчас находился на станции «Синтоку» и писал научную работу о влиянии антильских технологий на человечество, предупредил, что напиваться при степенных и осторожных инопланетянах – последнее дело. Так что бунтарский дух бунтарским духом, а образцовое поведение на межрасовой космической станции откроет неплохие карьерные перспективы перед будущим дипломатом.
Наспех одевшись, Александр вышел в коридор и направился к рекреационному сектору, в котором расположена смешанная столовая. Как выяснилось, пища одной расы вполне пригодна к употреблению другой. Вкусовые качества антильских продуктов также сопоставимы с человеческими. Во всяком случае, для людей; антильцы редко распространяются людям о своих впечатлениях и обо всём, что с ними связано.
За бесхитростным человеческим завтраком: хлеб, масло, яйца, апельсиновый сок и шоколадный батончик – студент размышлял об информации, которую удалось собрать.
«Интересно получается, – думал Александр, неторопливо жуя бутерброд. – У «головастиков» есть что-то вроде внешнеторгового концерна, «Синай»; его продукция идёт исключительно на экспорт, на Землю. Ни один антилец, ни одна из их компаний продукцией с маркировкой «Синая» не пользуется, чуть ли не открыто избегают. И никто не знает, почему. Ладно, если бы всё ограничилось только биоимплантами…»
Александр машинально коснулся груди: вот уже многие годы под рёбрами работал кардиостимулятор антильского производства.
«… и системами жизнеобеспечения, организмы всё-таки различаются, но нет…»
От размышлений Александра отвлёк одинокий астероид в иллюминаторе. Угрозы он не представлял, так как летел мимо станции. Скорее всего, их было больше, но система активной защиты – комплекс лазерных орудий класса «А» – работал тихо и незаметно, хоть сквозь пояс астероидов лети: уничтожит и астероиды, и их осколки, а никто и не заметит. Земная разработка, кстати. Что-что, а с оружием у человечества всё всегда было в порядке.
«… но нет, – продолжал студент, принимаясь за батончик, – эта шиза касается и сверхзвуковых двигателей, и систем навигации, и коммуникационных систем, и даже треклятых онлайн-переводчиков – вообще всего! Почему так?»
Без ста грамм не разобраться. Но поскольку сто грамм в межпланетной дипломатии непозволительная роскошь, Александру пришлось связаться с одним знакомым технарём, Сергеем Селивановым. Его репутация уже пострадала из-за ксенофобских взглядов: опасно открыто выражать недоверие к «серокожим головастикам», в то время как чуть ли не всё остальное человечество кланяется им в ноги – но тот без колебаний согласился помочь.
По пути в свою каюту Александр с интересом рассматривал антильцев, словно видел их в первый раз. «Как они носят свои увесистые головы на таких тонких шеях? Почему они все носят платья? Точно ли посол Мазеус он, а не она? Почему они живут бок о бок с нами на одной станции, но ведут себя так, словно мы звери в зоопарке, а они – японские туристы?» – эти и многие другие вопросы вспыхивали в голове будущего дипломата, пока он проходил процедуру аутентификации и проверял свой цифровой почтовый ящик.
Пусто.
На этом можно было и остановиться, но Селиванов настоял на том, чтобы Александр взял с собой в космос коммуникатор, собственноручно собранный Сергеем без единого «синайского» компонента. Если Селиванов что-то и нашёл, то он из принципа пришлёт информацию именно на «авторское» устройство. В самом деле, пока Александр спал, на устройство пришёл видеофайл.