Он нахмурился. Словно что-то немного щекочет. Легко, совсем невесомо. Задумчиво допил кофе. И вдруг осознал, что разлившийся внутри жар от напитка каким-то дивным способом обострял все чувства.
– Здесь блокировки, – неуверенно произнес Олег, задумчиво глядя в потолок. – И есть что-то еще…
Чех смотрел выжидающе, но явно сменил гнев на милость.
– Шевелите мозгами – это прекрасно, – лениво сообщил он. – А если точнее?
Грабар задумался. Странное ощущение. Чем-то напоминает Выходы. Последние появились давно. Сквозные пространственно-временные пути. Он сам по таким никогда не ходил, однако прекрасно знал Выход, соединявший Херсон и Санкт-Петербург. Виной тому было четыре совершенно одинаковых дома, построенных в обоих городах. Кто и зачем заложил в них магию хода – было непонятно. Городовой только поддерживал Выход со своей стороны да передавал привет петербургскому коллеге.
Здесь же… Здесь было похоже. Только не в доме, а в отдельно взятой квартире. И не понять, что и куда ведет.
– У вас… – Грабар сглотнул и продолжил более уверенным голосом: – Замаскированные Выходы. Один прямо надо мной. Сколько других – определить не могу. Но, если не ошибаюсь, около десятка, так?
Чех благосклонно кивнул, даже на губах появился призрак улыбки.
– У вас и впрямь получается думать, если вы этого хотите, – заметил он и неожиданно встал. – Идем.
Грабар медленно поднялся, поставил чашку на столик и подозрительно посмотрел на Чеха. Играет. Играет, сволочь. Вон какой довольный!
– И… куда? – осторожно уточнил он.
– В спальню, – последовал невозмутимый ответ.
…Спальня оказалась роскошной. Опять же чертовски стильной, дорогой и невероятно… странной. Темно-синие обои, плоский огромный телевизор, высокие продолговатые шкафы. Зеркало чуть ли не во всю стену. Коллекция дизайнерских масок на стене напротив. Деревянные, пластиковые, из папье-маше, фарфоровые…
Широкая постель. Белье – фиолетово-черное, с рассыпанной по нему звездной пылью.
Грабар невольно сглотнул. Слишком уж напоминало рубашку собственной сожженной колоды карт. Вздохнул, отогнав ненужные мысли. Сейчас об этом не следует думать. Особенно когда рядом тот, кто ждет от тебя каких-то ответов.
Олег подозрительно посмотрел на Чеха. Тот прислонился к косяку и невозмутимо сложил руки на груди. Звезды на черно-фиолетовой ткани неожиданно вспыхнули серебристым светом и отразились на потолке. Затанцевали под неслышную мелодию, мягко переливаясь перламутром.
Грабар смотрел, затаив дыхание. Откуда подсветка? Это еще что такое? Или так специально сделано? Может, Чех любит всякие неожиданные штучки и… Он прислушался к собственным ощущениям. Нет, это явно не электрический свет. Это что-то другое.
– Один мой знакомый, – отстраненно произнес Чех, стоя чуть поодаль, – любит сокровища. Разные: древние и современные, странные и понятные, маленькие и не очень. Знаете ли, ему несут сокровища со всех уголков страны. И я порой балую его маленькими подарочками. С годами становлюсь сентиментален, что поделать.
Олег, завороженный невероятным танцем звезд на темном полотне потолка… или уже не потолка вовсе? – только спросил:
– Он такой хороший человек?
Кажется, Чех пожал плечами, но ручаться было нельзя.
– Да кто его знает. Всяко может быть.
Стены растаяли в кромешной тьме. Потолок стал черным туманом. В один миг вокруг вспыхнули тысячи бриллиантовых точек. Грабар ощутил, что нырнул в южную ночь. Яркую-яркую, сумасшедшую, нереальную. Заставляющую сердце биться безумно и сладко.
– Так вот, – продолжил Чех, и показалось, что он сам находится где-то очень далеко, – очень уж он хочет увидеть вас, Олег Олегович. Просто извелся весь.
– Кто он? – сдавленно спросил Грабар и вдруг почувствовал, что земля ушла из-под ног.
В ушах зашумело. Под ногами яркие сверкающие осколки звезд быстро складывались в дорогу: извилистую, аккуратную, ползущую змеей.
А потом раздался звук: протяжный, тревожный, сладкий. От него могли содрогнуться горы, а сердце забиться часто-часто. Казалось, что звук, подобный этому, Олег уже где-то слышал. Какой-то музыкальный инструмент. Только вот не обыденный, не так часто его можно услышать. Хотя и не сказать, что совсем редкость.
Грабар нахмурился. Нет, определенно он это слышал!
– Сновии бывают разные, – тем временем мягко произнес Чех, медленно шагая рядом.
Олег краем глаза посмотрел на него. Ишь, какой! Руки заложил за спину, мечтательно смотрит куда-то поверх своих стильных очков. Как ни в чем не бывало. Что по Приморскому бульвару, что по звездной дороге!
– Я знаю, – хрипло сказал Грабар. – С некоторыми виделся. Ощущения еще те. Надеюсь, мы не к ним.
– Боже упаси, – улыбнулся Чех. – Не к ним. – И тут же добавил: – К нему.
Олег насторожился. Сердце пропустило удар, а в горле пересохло. К нему. Тому, у кого есть сокровища. К тому, кто хочет видеть Читающего Сны.
Звук повторился. Грабар внезапно осознал, что очень похоже на трембиту. Горную, карпатскую. Ночную.
– Он, конечно, своеобразен, – продолжил Чех. – Вкусы специфические. Питается душами мольфаров.
Грабар нахмурился и подозрительно покосился на Чеха. Это что-то новенькое. Инфернальная сущность?
– Что? Никогда не слышали? – лениво уточнил Чех.
Олег помотал головой. Ничего говорить не хотелось. Бог с ним, а то опять сейчас начнет умничать, что был лучшего мнения о Читающем Сны.
Однако Чех ничего не сказал. Только остановился, словно к чему-то прислушиваясь, и потом двинулся дальше.
– Дитя Сновия и Ночной Трембиты, гроза мольфаров. Живет на Чумацком Шляхе, смотрит лунными глазами на землю. Существо из снов, Призрачный Цимбалист. Говорят, он всегда приходит за душами мольфаров после голоса Трембиты. Смотрит глазами ночи, шепчет древние заклятия, катается на Луне…
Грабару показалось, что голос Чеха вплетается в шепот ветра, который шелестит листвой деревьев. Тихий звон соприкасающихся колокольчиков и мягкий зов лесной сопилки. А еще… нежная музыка цимбал. Только странная у них мелодия, не могут такую наиграть человеческие пальцы.
– Струны его цимбал перебирают мировые ветра, – шепнул Чех, будто рассказывая старинную прекрасную легенду. – Вплетают в их звон шелест листвы, журчание горных озер и стук человеческих сердец. Призрачный Цимбалист – не друг людям и не враг. Сам не знает, чего хочет. Но в то же время готов ответить на все вопросы. Хранит сокровищницу мольфаров, один знает заколдованные стежки-дорожки, ведущие к ней. Кого захочет одарить – сам возьмет за руку и проведет. Разрешит выбрать, что душа пожелает. А захочет наказать…
Олегу не захотелось слышать продолжение. И так понятно. Еще одно сильное и жестокое создание, обладающее своей нечеловеческой моралью. От такого лучше держаться подальше. И пусть Грабар не был мольфаром, но страшно сделалось все равно.
– И что ему могло от меня понадобиться? – осторожно поинтересовался он.
Чех остановился. Спрятал руки в карманы, легонечко пристукнул каблуком по звездной дороге. И вдруг налетел ветер. Закружил-завертел, заставил зажмуриться. И тут же донесся тихий странный смех под тихий звон струн цимбал.
– Привел… – различил он чей-то голос. – Надо же, привел…
Чех не ответил. То ли считал это ниже своего достоинства, то ли выдерживал по-королевски паузу. Все же Следящий, поди разбери, что у него на уме.
– Посмотри на меня, – прошептало существо, и у Олега на лбу выступил холодный пот. Однако, набравшись смелости и решив не показывать своих страхов, Грабар все же посмотрел на нового собеседника. И замер, потеряв дар речи.
Вытянутое тело, непропорционально длинные руки. Какие ноги – не определить, ибо сложены по-турецки. Только острые коленки видны. А на коленках – цимбалы. Переливаются то золотом полной луны, то серебром молодого месяца. И струны будто сделаны из хрусталя.
Тело Призрачного Цимбалиста – прозрачное, сплошь усеянное мерцающими звездами. Лица не разглядеть, да и головы тоже. Глаза только видны – желтые. Как матовый янтарь из Бурштына. Но смотреть в них долго нельзя – голова идет кругом. И кажется, что внутри этих глаз – целая Вселенная. Крутятся медленно в космическом танце мириады звезд и планет – пойманные души мольфаров.
– Здравствуй-здравствуй, Читающий Сны, – напевно произнес Призрачный Цимбалист. – Что ж ты молчишь, не говоришь ни слова?
Длинные пальцы с заостренными обсидиановыми когтями тронули струны – зазвенели цимбалы укором.
Грабар понял, что надо срочно исправлять положение. Однако в голову ничего умного не приходило. Потому не оставалось ничего сказать, как:
– Добрый вечер.
Призрачный Цимбалист благосклонно кивнул:
– И то неплохо. А что, шановные, поговорим о прекрасном-возвышенном или сразу к делу?
– К делу, – коротко и доходчиво сказал Чех тоном, что сразу давал понять – возражения не примут. В этот момент Грабар был благодарен настолько, что едва не стиснул Следящего в объятиях. Пришлось глубоко-глубоко вздохнуть. Все же не надо так.
– Ну и ладно, – улыбнулся Призрачный Цимбалист, и Олег похолодел. – Скажи-ка, Читающий Сны, куда делись твои карты?
Грабар затаил дыхание. Почему-то казалось, что сейчас нельзя даже шевельнуться – можно все испортить. Призрачный Цимбалист смотрел выжидающе, только на него. Будто Чеха не было вовсе. Хотя… может, они со Следящим недолюбливают друг друга? Один черт разберет взаимоотношения этих нелюдей.
– Сгорели, – тихо сказал Олег.
Почти правда. То есть просто правда. Но не полная. Карты сгорели из-за того, что он сошел с Тропы Снов, покачнулся в сторону сильного врага. Но Чех вовремя ментально ухватил за шкирку и не дал сгинуть. Только карты вот таких приключений не выдержали.
– Ай-ай-ай, вот так-так, – покачал головой Призрачный Цимбалист, задумчиво дернул несколько струн – те отозвались громко и недовольно. Немного угрожающе, мол, нельзя так, Читающий Сны, что ж ты творишь? Приличные люди так не делают, Читающий Сны, запомни это.