– Почему Киев? – тихо спросил Грабар.
Чех только загадочно улыбнулся. И вдруг в один миг оба оказались на влажной черной брусчатке среди домов и каштанов. Здесь было куда холоднее, чем в Одессе. Грабар поежился, обхватил себя за плечи. Перевел вопросительный взгляд на Чеха. Тот поманил его за собой.
– Идем.
Ночной Киев не спал, дышал ночью, прислушивался к голосам жителей. Днепр молчаливо нес свои волны среди раскинувшихся берегов. Ночь – не время людей. Киевские сновии затаились на крышах, внимательно глядя вниз.
Только остановиться и посмотреть на них не было времени. Чех неумолимо тянул куда-то к набережной.
– Думаю, Железный всегда знает больше, чем говорит.
Грабар чуть не спотыкнулся и озадаченно глянул на Чеха:
– Железный? Провидец? Рудольф Валерьевич?
Чех кивнул, продолжая уверенно шагать вперед:
– Он любезный, он ненаглядный. Умеет дурить не только Городового, но и меня. Зря вы, Олег Олегович, на юге родились. Тут живут провидцы и прохвосты. Заметьте, оба слова одинаково начинаются.
– Меня как-то не спрашивали, – буркнул Грабар.
– Ну… и такое бывает, – не стал спорить тот и вдруг резко перевел тему: – Что вы знаете о Романе Колеснике?
Показалось, что ослышался. Однако Чех не улыбался и был абсолютно серьезен. Пришлось и впрямь задуматься. Ничего особенного. Роману двадцать два года, младше Яны на пять лет. Он поступил в университет на дизайнера и закончил с красным дипломом. Способности Читающего Сны проснулись так же резко, как и у самого Грабара. Только если ему удалось обойтись одним обмороком, то, по словам Яны, у Ромы было все куда хуже. Постоянное энергетическое истощение, всплески неконтролируемой силы и частое неконтролируемое появление на Тропе Снов.
Так прошел всего месяц. А потом Рома пропал. И Яна его больше не видела.
Грабар все это выложил Чеху, даже не подумав, что что-то надо скрыть. Тот некоторое время шел молча, словно обдумывал что-то серьезное.
– Какие попытки отыскать брата делала Яна? – потом все же спросил он.
Олег растерялся. Яна об этом не отчитывалась. Кое-что он, конечно, знал, но запрет Городового не обойти. Поэтому часто получала отказы. И… в общем, ничего толкового.
– А почему… вы интересуетесь? – осторожно спросил он.
– Взвешиваю проблемы, – задумчиво протянул Чех и остановился. – Они будут в любом случае. Возможно, потому что такого еще не было, а возможно, что было. Но очень-очень давно. Видишь ли, Олег…
«Снова на „ты“», – отметил Грабар, но не перебивал, желая услышать, что дальше.
Чех засунул руки в карманы, посмотрел на памятник слева. До Грабара внезапно дошло, что они стоят возле памятника основателям Киева: Кию, Щеку, Хориву и Лыбедь. Медная плоская ладья. Три могучих древних богатыря и красавица в развевающихся одеждах на носу ладьи. А возле постамента памятника – бассейн. Несколько шагов – и окажешься в воде.
– Нравится мне это место, хорош Наводницкий парк, – неожиданно сказал Чех и с какой-то особенной лаской провел ладонью по ладье. – И… да, так вот, Роман.
Олег уже ничего не понимал. Только подошел ближе, чтобы ничего не упустить. А то даже если полезное что-то и скажут, то можно не расслышать.
– Рома – Читающий Сны. Но это лишь частичный дар.
Услышанное заставило позабыть, как дышать. Такое Грабар слышал впервые. То есть как – часть… Слишком слабый дар? Но тогда не было бы обмороков, головных болей и прочей радости. Чем меньше способности, тем лучше самочувствие. Вот такая вот зависимость.
– В каком смысле – частичный? – уточнил он.
– В таком, что он умеет еще кое-что, – последовал ответ.
Маршрутка остановилась, и Грабар очнулся от задумчивости. Ага, уже въехали в Николаевскую область, остановка Коблево. Можно выскочить и взять кофе. А то так и вовсе уснешь. Что уже не годится. Потом такой вид, словно всю ночь черт знает чем занимался.
Взяв бумажный стаканчик со свежесваренным эспрессо без сахара, Грабар остановился возле винного магазина с вывеской «Коблево» и еще раз прокрутил в голове разговор с Чехом. Подул, остужая, сделал глоток. Четко этот гад ничего сказал. Дал понять, что рано еще. Но при этом не запрещал рассказывать Яне. Вскользь назвал Ромку хамелеоном. Но ничего не уточнял. И в Киев утянул не просто так. Только вот понять причину поступка было сложно. И памятник основателям. Зачем привел именно к нему?
Пустой бумажный стаканчик полетел в урну. Грабар направился к маршрутке. Что-то какая-то игра с завязанными глазами получается. Все только дают намеки, но как сказать прямо – так не дождешься. Хотя… может, он и сам не во всем уверен?
Заняв свое место, Грабар снова бездумно посмотрел в окно. И только сейчас до него дошло, что один из братьев на постаменте в Наводницком парке был похож на Чеха.
Часть четвертаяОсколки моря и богов
Глава 1Царевна-лебедь
Ветер дул с востока. Играл с серо-зеленой водой, взбивая пенные гребешки, нес запах соли и моря. Солнце спряталось за серыми тучами. Июльский зной неподвижно застыл над поверхностью. Казалось, что он превратился в прозрачную стеклянную стену, сквозь которую никто не пройдет.
По берегу шла женщина в голубом платье до щиколоток. Босые ноги ступали по кромке воды, ветер трепал короткие прядки, выбившиеся из толстой белокурой косы до пояса. Женщина подняла руку и заправила особо мешавшую прядь за ухо. Соломенную, бело-желтую, словно высохшая степная трава на солончаковых берегах. Лицо – симпатичное, ни капли косметики. Естественная, красивая от природы. Уверенная. Каждое движение – плавное, спокойное.
Женщина остановилась. Посмотрела на горизонт.
У ног опустилась чайка. Упитанная, крупная. Посмотрела внимательно, блеснула черным глазом. Крикнула грозно, настойчиво. Женщина не обратила на нее внимания. Взгляд светло-светло-голубых глаз был направлен все в том же направлении.
– Здравствуйте, Лидия Васильевна, – прозвучал за ее спиной мужской голос.
На полных губах появилась улыбка.
– Здравствуй, Игорек, – мягко произнесла она низким грудным голосом. Только так и не обернулась. Стояла статуей из бело-голубого камня. – Рада тебя видеть.
Послышался смешок. Женщина обернулась, медленно и грациозно. На мгновение отразилась в стеклах очков стоящего рядом долговязого парня в клетчатой рубашке. Русые волосы трепал ветер, длинные руки были сложены на груди. Ветер забирался под нее, играл с тканью, однако казалось, парень этого не чувствует. Впрочем, Шепчущие с ветром все такие. Ветер – что продолжение их самих.
Лидия внимательно посмотрела на Игоря. Тот не смутился. Но и взглядом встречаться не стал. Такой уж нерешительно-ироничный старый добрый друг.
– Слушаю вас, Лидия Васильевна, – произнес он. – Что случилось?
Не спросил, почему вызвала его на морской берег. Не спросил, почему резко понадобился. Просто услышал в шепоте ветра ее зов, просто сказал: «Скоро буду». За это его Лидия и уважала. И не только за это…
– Пройдемся, Игорь. Расскажу кое-что, – произнесла она и медленно направилась вдоль берега.
Он, не сказав ни слова, зашагал рядом. Медленно и неторопливо, подстраиваясь под нее. Оно и правильно. Обгонять не стоит.
На короткое время солнце вышло из-за туч. Показался одинокий отдыхающий, задумчиво сидящий на красной подстилке и жующий бутерброд. Лидия и Игорь прошли мимо него. Шепчущий с ветром не торопил, но все же бросил на нее взгляд.
Лидия, глядя под ноги, произнесла:
– Мои провидцы волнуются. Говорят, что медлить нельзя.
Повисла тишина. Игорь обдумывал сказанное. Он никогда не спешил ни с вопросами, ни с выводами. Чем и нравился Лидии.
– Ваши, – наконец-то произнес он. – А что же южане?
Лидия ждала этого вопроса. Правильного, естественного. Очевидного для тех, кто знает, что провидцы юга – сильнее всех. Но порой забывает, что и коварнее. Слишком себе на уме. Южное солнце научило говорить много, но неважного. И истинное, внутреннее – держать при себе.
– Они тоже… знают, – сказала она. – Но преследуют свои цели. Меня не устраивает.
Игорь задумчиво посмотрел на нее. Молча. Сквозь стекла очков. Медленно выдохнул, сложил руки за спиной. Помолчал.
– Что я должен сделать, Лидия Васильевна? – наконец-то произнес он.
Несколько секунд прошло в полной тишине. Лидия молчала, обдумывая, с чего бы начать. Ведь братья не одобрят. А когда очнутся – поздно будет. Глубоко вздохнув, она произнесла:
– Мы привыкли, что способности чувствующих проявляются спонтанно. Одиночно. Один человек – одна способность.
Игорь покосился на нее. Поправил очки, задумчиво уставился под ноги. Ничего не спросил, но Лидия знала, что понял ее без продолжения. Слишком умен был Шепчущий с ветром Игорь Липа, слишком не от мира сего. Потому и услышал ее шепот в голосе ветра, потому и сумел заговорить, потому и не прекращал этих разговоров никогда. Так и появился у нее верный товарищ, друг ветра. Искренне преданный, покрытый благородной ржавчиной рыцарства безумного двадцать первого века. Обращался по имени и отчеству, а про себя звал царевной-лебедь. Лебедь, как же…
Лидия нахмурилась, отогнав неуместные размышления.
– Но развитие не стоит на месте, – мрачно сказала она. – Скоро по всей стране и не только у нас появятся люди со сдвоенным даром. Мои провидцы говорят, что виной тому будет внезапное пробуждение древних сил.
Игорь молчал. Но Лидия видела, как сжимаются его кулаки. Понимает Шепчущий с ветром, чем это грозит. Расшатает полотно пространства, сорвет плетение времени. То, что способности здесь, на иной стороне времен, – большие проблемы. Гармония так и трещит по швам, рвется, где тонко. А потом в этом мире так и вываливаются на каждом шагу неприятности. А тут еще такое… Древние силы – это всегда проблемы. А вместе со сдвигом реальности…
– И что же вы думаете, Лидия Васильевна? – отстраненно спросил Липа, поправил ворот рубахи, глянул на гладь волн.