Он достал пару запирающих перстеней и протянул один Ижаеву.
— Если сигналка сработает, вход в номер у тебя будет. Но в каком бы я виде не был, брать его живым. Труп не нужен, он мало что может рассказать, да и некогда на дохлых телесах опознавательные знаки кайзера искать. А ежели они все-таки поумнели и перестали на агентов, прости Госпожица, хитрое тавро свое лепить, так вообще ничего не поймем.
— Не верю я, что Андрей с кайзером спелся, — Сергей хмуро смотрел как князь душится водкой прямо как купеческая дочка дорогими духами — не в меру.
— Он прежде всего служит барону. Я во Фраме, как в себе был уверен, а братец его — Савве он нравился, конечно, — Стойгнев снова нахмурился. — Непонятен мне до конца этот младшенький. Михаил на него даже ножкой не топнул, а он уже уплыл, как будто того и ждал. Андрей вроде дружок его, ты час говорил, что они в детстве не разлей вода были. Пока не проверим, никаких лишних движений.
— Барон уплыл, — согласился Ижаев. — Так, может, это его связник?
— Вот и посмотрю, — запустив обе руки в бороду, ответил князь. — Знаешь, что еще сделай? Пусть агентура твоя у Саватия прикинет, кто там ради брюха, а не духа. Кому пойти некуда, а уйти страстно хочется — подсадим на денежку этих невольников молитвенной жизни. Чую, пригодятся они нам. А сейчас, всё — я пошел.
На площадь с крыльца спустился уже пьяный купец Иванов. И гадать нечего было: надрался, пошел добавку искать. Когда он снес вазон у дверей гостиницы, на Ижаева словно ветром дохнуло: нагрянуло запоздалое предчувствие — они где-то ошиблись.
Где?!
Гангу было совершенно не до Майкла. И императорское приглашение, пришедшее так невовремя, ничего кроме раздражения, не вызывало. Получалось, что сейчас Гангу надо бросить расследование и возвращаться в столицу, явиться, так сказать, пред светлые очи Его Величества.
Зачем?
В детстве Гангу говорили, что нехорошими словами ругаться нельзя. Однако, ничего другого на ум не приходило.
Да и странно все это.
Очень странно.
Барону Винтеррайдеру запретили появляться, где бы то ни было в Империи, кроме столицы и то — ненадолго, по торговым делам: слава Богу и спасибо Узурпатору, торговые контракты Ганга были весьма весомы, чтобы новая власть могла просто так от них отмахнуться. Теперь же его зовут на аудиенцию. Впрочем, нет. Император приглашает на личную встречу, не очень внятно указывая, что готов вернуть все титулы, которых лишился батюшка указом еще Александра Державина.
А Михаил в курсе, что Винзенс Винтеррайдер носил титул Третьего герцога империи? А кто ныне Третий герцог? Ганг вынужден был признать, что таковых не припоминает, но вряд ли новая знать не бьется за это место. Забрав свое, Ганг приобретет десяток тайных врагов.
И бляху Высокого рода тоже.
Не так давно он о ней жалел. Зато преград в расследовании не будет. Однако, все это мечты, кто его знает, что там думает королевский сын, занявший северный престол? Если титул Третьего весьма номинален, то Ганга купят как дешевую матрешку.
Перепады настроения у Михаила не объяснимы. Нужно что-то? Что?
Так не было же печали. Императорам отказывают, когда хотят распрощаться с головой или с титулом. Дешевле всего отдать деньгами, да Королева не должна была поскупиться, отправляя сына на Север — шинайские сокровища еще не скоро закончатся и карманы Ее Величества глубоки. И сам Михаил отнюдь не беден.
Или Ганг чего-то не знает?
Или это ловушка?
Фрама же заманили на какую-то встречу.
И он пошел туда один. Почему?
Нет, Ганг возьмет с собой стаю.
Мог Фрам сделать так же?
Батюшка был предусмотрительным. Ганг в четырнадцать лет был введен в круг как сын Хранителя, и полноправный владелец младшей стаи. И стая его чует, и земля, принадлежащая роду древним кровным правом готова откликнуться, и он сам чувствует, что снега Панциря притихли. Вот и Андрей тоже сказал. Волковы — побратимы рода и временные хранители малой ладанки: мало ли, какая нужна предстанет? Андрей может выпускать и собирать стаю, а еще попросить вожака искать кого-то, кто служит барону и Оплоту, а повелевать и приказывать — ему прямо запрещено. Один только случай оговорен в тысячелетних правилах: когда сюзерену грозит опасность, побратим на краткий миг может стать владыкой, роняя слова древнего заклятья вместе со своей кровью. Спасая, уйти навсегда — стая примет кровь, стая станет сильнее, стая увеличится.
Страшная обязанность слуги-побратима — и Ганг желал бы, чтобы никому и никогда не пришлось взывать вот так, продляя его, Гангову жизнь. Наверное, первый Винтеррайдер, связывая судьбы на века, не видел другого выхода. Древние времена были весьма кровожадны.
Сам Ганг предпочел бы что-то более цивилизованное. Ледяные лорды, одарив предка, тремя ладанками, дали ему выбор в условиях. Но как судить спустя тысячу лет? Веками Винтеррайдеры подчиняются определенным законам, не понятным жителям Империи, обрастая легендами и весьма удивительными сказаниями. Нынешний барон и сам не мог точно сказать, что в них правда, а что нет.
Волфганг дотронулся до малой ладанки, что теперь всегда будет с ним, и положив на нее ладонь, ощутил привычный холод, который, кольнув, сменился еле заметным теплом.
Еще один человек может ее открыть — враг, который убьет Винтеррайдера и поднимет с груди поверженного жесткое, черной тесненной кожи, украшение на плетенном шнурке, перерубая тот нетерпеливым мечом. Стая вырвется на свободу, и несчастный ничего больше не увидит в этом мире, и северные ветры разнесут его прах, а стая, послужив мёртвому последний раз, вернется к свои создателям — Ледяным Лордам. Хансю, кочующие по краю Панциря, зовет их северными великанами.
За эти века не один Винтеррайдер такой оплошности не учинил. Хотелось надеяться, что и с Гангом позора не случится. Но вот Фрам… Почему он ушел один? Как со всем этим связан Саватий? Какие дела вообще могли быть у Хранителя Севера с мольцами?
Допустим, малую ладанку носил при себе Андрей — Фрам на этом настоял, и давно. Но есть еще простая и великая, и их судьба весьма заботила наследника. Умом Ганг понимал, что, попав в тайные залы Оплота, а оттуда в сокровищницу рода, он получит ответ на свой вопрос: стал ли Фрам тем, кто потерял стаю?
Однако, теперь выходило, что дорога Волфгангу ложилась не в родовой замок, а снова в столицу.
Приехал на свои земли, да… Даже до замка не добрался.
Кем бы не возомнил себя Имберийский принц, по всему выходило, что его разведка знает, как быстро Ганг получает сообщения, иначе зачем назначать встречу? Более того, официально Ганг вообще плывет на Острова — об этом во всех газетах написали. Не поверил?
Или фокус в другом? Не за Южные же моря он решил посчитаться?
Если так, то Ганг сильно разочаруется. Ему казалось, что честь у Михаила была всегда. С точки зрения самого Винтеррайдера, весьма избирательная, и вовсе не касающаяся дикарей, коих Майкл за людей не почитал, но… Сам Винтерайдер ему почти ровня, человек его круга, а значит, Михаил должен быть щепетилен до скрипа.
Вот все вместе и настораживает, потому как не совпадает со всеми прежними знаниями.
Не играй с имберийцем, он сам меняет правила, но винит тебя, — не зря шинайцы сложили эту присказку.
Михаил узнал, что Винтеррайдер ослушался и обманом уехал на свои земли? Это может быть проблемой, но Ганг осторожничал. Или они с Берти прохлопали слежку?
Купец!
Да, удобная личина для любого шпиона и соглядатая. Не зря Гангу показался знакомым его голос, а значит и он может узнать барона. Или он точно знает кто такой мещанин Сидоров?
Понять бы еще — кто это? Почему купец кажется таким похожим… на кого? Но только, сколько Ганг не капался в своей памяти, не мог припомнить никого, кто хотя бы отдаленно смахивал на нахального гильдейского.
Стук в дверь прервал размышления Ганга. Скосив глаза в сторону двери, он не пошевелился, но чуть сильнее сжал ладанку. Стук повторился — барабанили явно без особого пиетета. Ганг потянул плетенный шнур.
— Двое, — шепнул он.
— Сударь, — громкоголосо заорали под дверью. — Любезный сударь, нужду имею познакомиться до вас.
— Что ж ты так легок-то на помине, — бормотнул Ганг себе под нос. Давешний купец без приглашения сам явился к нему. Определенно, это наглость.
Но на ловца и зверь бежит.
Ганг распахнул дверь.
Глава 14
Идет по улице столицы император Михаил, и тут ему на голову ему падает кирпич.
— Вот те раз! — воскликнул имбериец.
— Вот те два! — ответили ему с крыши и бросили второй кирпич.
Народное творчество, которое не публикуют в газетах
Существует миф, что разведка лучше любой другой организации. Но это не всегда верно. В разведке есть энтузиасты, преданные своему делу, есть авантюристы, которые любят риск ради риска, а есть трусы и растратчики, которые рано или поздно начинают работают на другую сторону. Есть еще одна категория: дураки с паранойей…
Их неизданных мемуаров одного уволенного разведчика
Местные очень суеверны и мало доверчивы.
Из донесения агента, внедренного в замок «Оплот"
Гость, чуть покачиваясь, с непонятным ехидством в блестящих глазах, уставился на мещанина Сидорова.
— Мы же с вами люди простые, — полуутвердительно молвил он, обдав Ганга водочным духом. — Вот, думаю, чего метлешиться-то, явлюсь без обиняков, знакомство заведем, а там дельце како замутим, а? — и захохотал, задирая бороду вверх.
Ганг посторонился, молча разглядывая купца.
— А чо ж вы сударь такой сурьезный? Ишь, как ученый барин! Аль вам незнакомцы не любы? Так я отрекомендуюсь. Ик. Именитый гражданин, купец, — бородатый важно вздел палец, выкатил глаза и с ударением на каждом слове повторил. — Купец первой гильдии, Сергей Иванович. Я. Ик. Иванов.
— Закусить не подать ли вам, Сергей Иванович? — мягкой скороговоркой вопросил Ганг, включаясь в эту игру, и, не дождавшись ответа от гостя, который смотрел на него все так же выкатив глаза, подергал грязную веревку звонка. — Я, Сергей Иваныч, простой человек, в мещанском сословии числюсь. Сидоровы мы, спокон веков — Сидоровы. На таких верхах, как вы, не летаем. За честь, с