л это право у жены, а забирал навсегда. Дейран попала в ловушку беременностей и малоденежья, и это ее страшно злило.
Журнал, завезенный соседкой по случаю, со жгучей брюнеткой, которую обнимал ее первый муж и вопросом на обложке: «Скоро свадьба?» — вдруг добавил Дейран огня, перед которым отступил даже виконт Валэрд, без слов отпустив неожиданно заявившуюся в столицу жену на ее драгоценные Острова. Спохватился он, когда корабль с Дейран на борту уже отошел от берега:
— А с кем же она оставила детей? — вслух выговорил виконт. — А, впрочем! У нас же несколько нянь.
Он помахал платочком вслед (Дейран этого не видела) и с чистой душой отправился к танцовщицам.
То утро было хлопотным. Вот странно, Ганг не мог вспомнить, чтобы он так волновался во время своей первой свадьбы и оттого радостно становилось на душе, и верилось, что на этот-то раз он не ошибся.
Его хорошее настроение не померкло даже тогда, когда Берти зашел к нему с немного странным лицом.
— Что случилось? — весело спросил он. — Только не говори, что свадебный торт уронили. Эрнестина никому не простит такого конфуза.
— С тортом все в порядке, — ответил Берти. — Во всяком случае, ничего такого никто не сообщал. Но экономка была вынуждена пустить в дом одну — хм — гостью, иначе… Иначе не понятно, чем бы это закончилось. Сам знаешь, сколько репортеров сегодня у дома…
— Что за гостья? — рассеянно спросил Ганг. — Подожди… Гостью? Незнакомую женщину? В дом жениха перед свадьбой?
Берти сморщился как от зубной боли:
— Эта женщина тебе хорошо знакома. Но от этого ситуация, кажется, только хуже.
— Подожди… Это розыгрыш какой-то?
— Если бы… Это Дейран.
— Кто?
— Дейран. Твоя бывшая.
Ганг дернул плечом и, отодвинув Берти, двинулся в холл. Вот уж кого-кого, но Дейран в этот день он увидеть не ожидал.
Семь лет не прошли для нее бесследно. Ее красота стала очень зрелой, но изменения Ганг заметил сразу: в больших глазах исчезла мечтательная поволока, и теперь они смотрели прямо, твердо и с легким недовольством, словно их хозяйка уже была чем-то возмущена. Между бровями залегла легкая складочка, нежные щеки стали чуть более круглы и сразу потяжелели, и талия как будто раздалась вширь, лишив Дейран былой воздушности.
— Чем обязан? — нелюбезно осведомился Ганг.
Дейран смотрела на него во все глаза.
— Это что? — изумленно спросила она. — Ты! Ты — жених?!
Ганг поправил цветок в петлице свадебного сюртука.
— Жених, — подтвердил спокойно. — А что вас удивляет?
Она слабо улыбнулась.
— О, да, я виновата, я заслужила такое отношение!
— Лира Валэрд, бросьте. Я давно забыл ваши возможные прегрешения передо мной, но, честно говоря, удивлен. Никак не ожидал вас увидеть на пороге моего дома.
— Я просто приехала, Ганг, — сказала она. — Просто приехала. Ты же не прогонишь женщину, которая отдала тебе три года — три лучших года жизни? Мне нужна твоя помощь и поддержка, Ганг. Ты же добрый, прекрасный человек. Мне нужно все твое … Вся твоя любовь, Ганг!
Эрнестина ворвалась в холл как ураган и прекрасно расслышала последние слова.
— Это и есть та самая любовь, которая не ржавеет? — бешено спросила она, швырнув на пол разорванный пополам журнал. Конкуренты подготовили ей подарок, который почему-то никто у Ганга не предусмотрел. Дейран дала интервью о своей любви и первой свадьбе. И на разорванный переплет она взглянула с едва заметным удовольствием.
— Лира Валэрд уже уходит, милая, — ласково молвил Ганг. — Она перепутала дома. Насколько я знаю, ей нужно не сюда, а намного дальше, куда-то в Имберию.
— Я вижу, вы заняты, — с лукавой улыбкой заметила Дейран, направляясь к дверям. — Я, пожалуй, отложу наш разговор до лучших времен.
Эрнестина рванулась к ней всем телом, и Ганг с трудом удержал ее. Берти же преградил дорогу Дейран.
— Вам придется выйти через другой вход, — голос его звучал непреклонно.
— Отчего же? Я выйду через те же двери, через которые зашла, — легко рассмеялась гостья.
Берти едва заметно кивнул, и парни их охраны вышли из-за колонн.
— Вышвырните ее! — вскрикнула Эрнестина. — Вышвырните ее как грязную шлюху!!!
— Милая, — зашептал Ганг прямо в пламенеющее ушко. — У нас свадьба. Давай не будем превращать ее в скандал на радость твоим конкурентам.
— С ними я еще разберусь, — резко ответила она и затихла в его руках.
Дейран пожала плечами и гордо вскинув голову, направилась к выходу в сад — она отлично помнила этот дом. Уже в коридорах Берти мягко скорректировал ее: женщину вывели в гараж и вывезли в полностью закрытом моторе. Умница Берти распорядился тогда разъехаться всем машинам Ганга по разным улицам, но, конечно, визит Дейран все-равно попал в газеты, правда, на уровне слухов.
К сожалению, в Эрнестине Дейран разбудила вулкан. Большой вулкан ревности. А ревновать тихо Эрни не умела.
Глава 44
Заметьте, страшные сказки об оборотнях существуют во всех культурах. Но, чем ниже развитие общества, тем примитивнее восприятие оборотничества. В языческих культурах — это проклятие, которое подчиняет человека зверю, убивая в нем всё человеческое. В развитом обществе — это поиск своего второго «Я». И оборотень предстает пред нами уже не человеком и не зверем, а просто иным, волшебным существом, имеющим два лика, так, как мы с вами имеем два костюма. В Шинае эти верования пошли еще дальше. Пума-колдунья, например, может иметь несколько кошачьих обликов. Однако, ее «Я» остается неизменным в любом из них.
Из лекции профессора истории Кручинского
Яд крадущегося убийцы — желтого скорпиона, не так опасен, как яд, находящийся в сердце женщины.
Народная мудрость
Шпион быстрой мухой вьется, а все-таки кончик и у него найдется
Присказка генерала Паляницина
Берти смотрел внимательно.
— Что-то случилось? — поинтересовался Ганг. — Или ты отвык от моего лица? Ну, так гример скоро придет. Или что-то еще?
Время, отпущенное на ожидание нового Императорского знака, разумеется, еще не истекло, но предчувствия у Ганга почему-то были самые нехорошие.
— Да как сказать, — Берти пожал плечами. — Все пока идет по плану. К сожалению, от Петра вестей нет. От Медведева есть. И еще прилетел привет из Имберийской глуши: Дейран дала очередное интервью о вашей семейной жизни.
— И что на этот раз?
— Если выделить суть, то она оспаривает возможную беременность корабельной певички, в которой та пока сама не уверена, но уже объявила, что ей «кажется».
Ганг фыркнул.
— Ты отпустил Дейран в свое время потому, что не хотел портить ей жизнь. Ты же ее очень любил, — с сарказмом продолжил Берти. — То, что ты свой недостаток осознавал говорит, по ее словам, и тот факт, что второй брак ты заключил с «женщиной в брюках», которой все женское было чуждо и она, естественно, не собиралась становиться матерью. Кроме того, во втором браке детей не было, что только подтверждает твою историю — ну и все в этом же духе. Так что ребенок Илоны может быть чьим угодно, но не твоим, делает Дейран вывод. Тем более, ты никогда не увлекался женщинами такого пошиба, как эта Илона. Она не считает, что речь шла о с е р ь е з н ы х отношениях. Кроме того, ты, оказывается, трогательно любил милых крошек — детей Дейран.
Ярость взметнулась вдруг с такой силой, что Ганг закрыл глаза.
— С тобой все хорошо? — осторожно спросил Берти после паузы. Барон стоял перед ним, упершись кулаками в стол, бледный, со вздувшимися жилами на висках. — Ганг?!
— Не находишь, что эти женщины очень болтливы? — выпустив весь воздух из легких, свистящим шепотом заговорил Винтеррайдер. — Одну из них я в общем-то никогда не видел, пусть она и считает, что разглядела меня в толпе пассажиров лайнера. Ну, а Дейран… Дейран же снова переходит все мыслимые и немыслимые границы. Но, право, даже странно, что она не в одной газете с Илоной вышла, — с неожиданным смешком закончил он.
— Пустоши та еще дыра, пока новости дошли, — спокойно заметил Берти. Однако, в глазах его тлел огонек тревоги. — Ганг, одно твое слово, и ее вообще больше никто не будет воспринимать серьезно. И даже более того…
Барон резко взглянул на него.
— Ты уже слышал мое мнение по этому поводу. Ее болтовня так и будет оставаться болтовней. Сейчас, когда она уверена в том, что меня нет, она может наболтать куда больше р а з н о г о. Стоит послушать. Потом же, на волне «возвращения», а она обязательно поднимется, мне достаточно будет дать одно интервью, — он усмехнулся. — Судя по крошкам, которых я почему-то любил, тебя скоро начнут теребить с поддельным завещанием.
Берти иронично улыбнулся. Ганг кивнул.
— Ты знаешь, за что ее можно было наказать. Но наши подозрения так и остались подозрениями. Ее причастность к гибели Эрни не доказана, — он сел, тяжело облокотясь на стол. — «Казнить» вздорную женщину за длинный язык можно, но это несоизмеримо. Она, в конце концов, как пишут, многодетная мать, хоть я никогда и не видел ее крошек. К тому же, как я говорю, результаты ее болтовни по ней все равно ударят.
Берти кивнул и нахмурился. В глубине души он считал дело Эрнестины своим личным провалом, и у него невольно сжимались кулаки при мысли об этом. Он был уверен, что доказательств они не нашли потому, что что-то пропустили. Более того, он чувствовал, что Дейран как-то участвовала во всем, став просто инструментом в чьих-то изощренных руках. Но отыскать этому подтверждений тогда, почти пять лет назад, действительно, не удалось.
Шуму было много. Островные газеты по началу единодушно заявляли, что все случившееся больше похоже на личный выбор, де, баронессе Винтеррайдер надоел этот мир.
Однако, полиции удалось доказать, что гибель Эрнестины — несчастный случай, связанный с работой. Все именно так и выглядело при расследовании.