– Спасибо, что предупредила. Скоро поеду домой.
– А где ты? С кем?
– У Фила, – слышу раздраженный шепот и быстро добавляю: – Мы смотрим, в чем он может выступить на декабрьском балу.
– Рада слышать, что хотя бы один из вас точно в одежде.
– Мари!
Но она сбрасывает трубку, оставляя меня в недоумении смотреть на погасший экран. Щеки горят, будто кто-то углями их натер. Как Мари может такое говорить? Да даже думать?! Мы с Филом… Мы…
Встречаемся. И нет ничего странного в том, чтобы сблизиться еще больше.
– Твою ж! – рычу я и ускакиваю в ванную комнату.
Фил провожает меня недоуменным взглядом, а я с грохотом захлопываю перед его носом дверь. Включаю холодную воду и пытаюсь остудить лицо.
– Все в порядке? Что-то случилось? – стук и голос снаружи.
– Все отлично! Просто… ресница в глаз попала.
Ресница. Как же.
В глаз мне попала горячая фантазия, о которой раньше я даже думать не смела. Наши отношения с Филом такие нежные, чувственные и в чем-то даже хрупкие, что я даже представить себе не могла, будто между нами возможен… секс.
Да что ж такое-то?!
Едва мысль кометой проносится в голове, та идет кругом. Мне становится страшно от самой себя. Как можно так четко представить без одежды человека, который оголял передо мной максимум руки по локоть?!
Так, Ангелина, успокойся. Фил на тебя не давит. Грязных намеков не кидает. Ты подумала о близости с ним только с подачи Мари… И, черт, лучше бы подруга молчала!
Отключаю воду и запрокидываю голову к покрытому трещинами потолку. Холодные капли текут по вискам и шее, и я представляю, что это пальцы Фила гладят меня.
Нормально ли, что думаю о нем… в таком ключе? Думает ли о том же Фил? И когда все должно случиться между нами, чтобы это было… правильно?
«Не бывает здесь никакого правильно!» – кричит внутренний голос, но я затыкаю его. Хватит подначивать! Вытираю воду полотенцем, от которого пахнет хозяйственным мылом, выравниваю дыхание и выхожу.
Правда, сердце вновь подпрыгивает к горлу, когда вижу Фила. Он так обеспокоенно смотрит на меня, что хочется расцеловать каждый миллиметр его лица, чтобы успокоить.
– Ты плакала?
– Что? Нет! С чего ты взял?
– Ты слишком резко убежала в ванную, и я ничего не понял. – Он ерошит волосы на затылке, и я впервые невольно обращаю внимание на рукав футболки, который скользит вверх по его бицепсу.
Мышцы выступают под смуглой кожей, и я представляю, как они могут быть напряжены во время объятий.
Хватит! Снова ведь зардеюсь, как спелое яблоко! Тогда-то Фил точно поймет, о чем думаю! Как же стыдно, мамочки…
– Все нормально, Фил, – пытаюсь совладать с волнением в голосе я. – Просто родители меня потеряли, навели суеты. Так что мне уже пора ехать.
– Заберешь дерево с собой?
– Пусть будет у тебя. На один повод больше, чтобы вернуться. Только поливать не забывай!
Фил целует меня в висок, и мы вместе идем в коридор, чтобы одеться. Ничего не спрашиваю. И так знаю, что он проводит меня до самого подъезда, несмотря на время, которое придется потратить на дорогу.
Пломбир скулит, провожая нас, но я обещаю, что скоро вернусь.
Глава 8
На последнюю ноябрьскую репетицию я приезжаю слишком рано. До тренировки еще час, зал закрыт, и никого нет. Телефон вот-вот разрядится, а в животе урчит. Когда одной из первых сдавала проверочную по химии, я не думала, что доеду без пробок и настолько заранее!
Топчусь под запертой дверью, дожидаясь сообщения от Фила. Он только выходит из «Чао», а значит, приедет ровно к началу репетиции. Торчать здесь одной смысла нет, лучше отправиться на поиски кафешки или продуктового. Перекусить лишним точно не будет. Жаль, что вещи закинуть в раздевалку и телефон подзарядить не удастся, но ничего. Поблизости точно должна быть столовая или вроде того. Там и найду розетку.
Тратить последние проценты зарядки на поиск заведения не хочется. На отшибе города выбор, куда пойти, не велик. Дорога все равно выведет к магазинам, там и разберусь.
Миную парк, через который пришла, и оказываюсь у уже знакомых приземистых зданий. Первые этажи отданы под магазины: аптека, одежда, телефонные салоны. Продуктовый тоже есть, но выбор мне там совсем не нравится.
Все-таки захожу в карты, чтобы узнать – поблизости есть кафе, но придется пройти в глубь района. Поправляю шапку и шарф и вновь выхожу на морозный воздух.
Город здесь больше похож на деревню. Парк разросся далеко за пределы ограды, и деревьев вокруг больше, чем домов. Какое-то время иду по узкой тропинке вдоль дороги, и по пути не попадается ни одно здание. Если бы из-за еловых веток вдалеке не выглядывала покатая крыша, покрытая черепицей, точно бы решила, что иду не туда.
Снег, которого выпало уже немало, приятно хрустит под ногами. Вокруг тихо, а звуки машин доносятся будто издалека. Хорошее место для заведения. Уютное. Не будь оно так далеко от центра, ходила бы сюда почаще.
Но вот я подхожу к зданию, чья крыша служила мне ориентиром, и останавливаюсь как вкопанная. Это не кафе. Это частный наркологический диспансер.
«Центр реабилитации „Второе дыхание“», – читаю вывеску у входа под массивным козырьком и вдруг припоминаю… Даша говорила, что неплохо знает этот район. Может ли это значить, что именно здесь она лечилась от зависимости?
Торчать здесь больше нет смысла. Ясно, что я забрела не туда. Вокруг зданий больше нет. На парковке у диспансера – несколько машин, а за ним – скрытая за высоким забором территория.
Включаю телефон, чтобы проверить, где оказалась, и отхожу с тропинки под ель. Смартфон, стоит включить экран, показывает опустевшую батарею. Остался один процент.
Что же, нужно сделать все быстро.
Стягиваю перчатку, но в карты зайти не успеваю. Дверь диспансера со скрипом открывается, выпуская на улицу девушку в модной дутой куртке. Когда дверь с грохотом захлопывается, я думаю, что этот звук издала моя челюсть, когда упала на землю.
Невозможно…
Что здесь делает Алекс Шторм?!
Отступаю за дерево, чтобы спрятаться за стволом, но Алекс меня в упор не замечает. Идет, высоко задрав подбородок, будто шествует по подиуму. Шапки на ней нет, темные волосы распущены. Мерзавка садится в одну из машин и трогается, едва авто отогревается. Все это занимает меньше пары минут, а я не сразу догадываюсь включить камеру. Когда же направляю ее на отъезжающую машину в надежде поймать кадр с лицом Алекс, телефон отключается.
Алекс уезжает, быстро исчезнув за поворотом.
– Черт, – шиплю, больше не пытаясь казаться незаметной. – Ну почему?!
Даже не знаю, зачем собиралась сделать фото. Как-то использовать против Алекс? Шантажировать ее, чтобы рассказала людям правду обо мне и Даше? Глупость. Я ведь даже не знаю, что она тут делала.
Сейчас около пяти часов вечера. Я не слишком много знаю о реабилитационных центрах такого рода, но почему-то уверена, что сюда Алекс ездит не на лечение. Навещает родных? Или…
Почти бегом мчу ко входу. Взлетаю по скользким высоким ступеням на крыльцо и вхожу внутрь. Меня встречает тесное фойе: на одной стене – расписание докторов, на другой – плакаты о вреде наркотиков, алкоголя и курения, а напротив меня – узорная решетка с запертой дверью.
– Вам что-то подсказать? – По ту сторону ограждения за стойкой охраны моего ответа ждет мужчина в форме. Кажется, я отвлекла его от чтения, но он не выглядит раздраженным.
– Нет, спасибо. Я просто… кое-кого жду.
– Время для свиданий сегодня окончено.
– Ох, нет! Я не в этом плане.
Охранник кивает и теряет ко мне интерес. Дверь по-прежнему заперта, а что за ней – остается только гадать. Коридор сворачивает направо почти сразу после решетки. Ничего не видно.
Неловко сжимая в руках разряженный телефон, я подхожу к стене с документами. Приказы Министерства здравоохранения меня не интересуют, лицензии учреждения тоже. Копии сертификатов на денежную помощь от какого-то там Дыбенко, спонсирующего диспансер, и подавно.
Куда интереснее список работников и расписание врачей, ведущих прием. Судя по всему, здесь не только помогают в реабилитации после зависимостей, но и проводят врачебные консультации.
Алекс Шторм не могла навещать кого-то, потому что охранник сказал, что время для свиданий прошло.
Мой взгляд скользит по перечню фамилий…
И не похоже, что Шторм пришла на консультацию. По крайней мере, так подсказывает интуиция.
Врач-реабилитолог, психиатр…
Она работает здесь. Мне просто нужно найти тому доказательства, и тогда все сложится.
Взор спотыкается на предпоследней строчке.
«Штормовая Александра Валерьевна. Врач-нарколог. Часы приема…»
Я будто оказываюсь у подножия горы во время лавины. Меня окатывает холодом, который проникает под все слои одежды и даже под кожу.
Алекс – дрянь. Вот откуда она знает про Дашу! И тем для нее хуже. Разглашение врачебной тайны – серьезное нарушение. Мне просто нужно… Сфотографировать.
Черт!
– Скажите, пожалуйста, – подлетаю к решетке так резко, что охранник чуть не роняет книгу. – В холле есть розетка?
Он пораженно смотрит на меня несколько секунд, а затем мотает головой. Плохо. Но ничего. Зацепка у меня уже есть, осталось просто найти доказательства. А с этим, я не сомневаюсь, проблем не будет. Сайты больниц и форумы с отзывами на врачей открыты для всех посетителей. Нужно просто найти тот, где напротив должности Алекс будет ее фотография.
Пара дней поисков успехов не приносит. Фотографий Штормовой нигде нет, будто она заранее знала, что кто-то захочет использовать их против нее. Может, дело в том, что Алекс работает не так давно? На тех же сайтах о врачах о ней сказано, что университет она окончила всего год назад. Опыта работы почти нет, как и отзывов как о докторе. Но на это мне плевать.
А вот отсутствие фото загоняет ко «Второму дыханию» уже через неделю. Приходится отпроситься с пары пораньше, чтобы успеть к диспансеру в то же время, в какое заметила Шторм прошлый раз. Приходится потоптаться по снегу, прячась за деревьями, но оно того стоит. Тем более машина Алекс, номер и марку которой я запомнила, ждет владелицу на парковке.