Богдан безоружно поднимает руки и покорно кивает.
От неожиданности все слова, которые хотела вылить на него вместе с накопившейся болью, теряются. Я набираю полные легкие холодного воздуха, а выдыхаю обиду.
– Ты не представляешь, каково это, – произношу спокойно и едва слышно, – остаться одной в огромном сообществе, где почти каждый незаслуженно негативно настроен против тебя. Не представляешь, каково это, когда товарищ, – поднимаю глаза на Богдана, – в этом аду просто кидает тебя в блок, не желая даже выслушать.
– Я знаю, Ангелина. Я был на твоем месте.
Богдан поджимает губы и опускает глаза. Только теперь понимаю, что выпалила, не подумав. Он ведь тоже в чем-то понимает мои чувства. Не от меня одной отвернулись друзья.
– Тогда почему не написал мне? Почему ждал первого шага от меня?
«Мы нуждаемся друг в друге», – крутится на языке, но проглатываю эти унизительные слова.
Это Лина Ринг нуждается в Богдане. Ей нужна его медийная поддержка. Но Ангелина Кольцова больше всего хотела бы забыть старого друга как страшный сон.
Я здесь только ради Лины.
И тут до меня доходит… Богдан тоже это понимает, поэтому и не пытался помириться первым. Он не знал, кого во мне больше – Лины или Гели.
– Ладно, – выдыхаю, мотнув головой. – Забудь. Не написал и не написал. Главное, что теперь мы здесь.
– Почему именно теперь? – Богдан загадочно улыбается и склоняет голову набок.
Его улыбка, которую не видела несколько месяцев, теперь рождает в душе странные чувства. Будто эхо обретает четкость и собственный голос.
– О чем ты? Мари сказала, что вы идете на бал вместе, вот я и…
– Геля, – с усмешкой перебивает Богдан, – я знаю вас с детства, а потому даже не сомневаюсь, что Мари что-то задумала. Она пойдет со мной на бал не потому, что захотела сама. Это часть ее плана по нашему с тобой примирению.
– Не представляю, зачем ей это нужно.
– Зато я догадываюсь. Тебе нужна моя поддержка.
– А тебе – новая компания?
– Может быть, – прищуривается он и прячет ладони в карманы куртки.
Узнаю нашего Богдана. Зависимый от чужого мнения, в вечной погоне за статусом и «крутостью». Он не может смириться с тем, что в книжном сообществе остался один. Подписчики – это одно. Но компания равных тебе – совсем другое. И без друзей Богдан как выкорчеванное дерево – не сможет долго простоять.
– Как же низко ты пал, раз готов связаться со мной. Забыл? Меня почти все ненавидят.
– Старый друг – лучше новых двух, – подмигивает Богдан, а затем заговорщически добавляет: – К тому же мне что-то подсказывает, ты пришла ко мне не с пустыми руками. Вместе мы можем перевернуть ход игры. Я прав?
Пальцы крепко сжимают телефон, который лежит в кармане куртки. В его памяти еще хранятся фотки с Алекс у диспансера и ее настоящее имя на доске с расписанием.
– Может быть, – улыбаюсь я.
– Погоди. Ты ничего ему не рассказала?
Снег валит крупными хлопьями. Кажется, будто мы живем внутри большого снежного шара, который кто-то хорошенько встряхнул. Скоро повсюду зажгутся огоньки гирлянд, на главных улицах установят праздничные инсталляции. Да и новогодний бал в универе все ближе…
Качаю головой, глядя под ноги. Не поскользнуться бы на льду, скрытом пухлым слоем снега!
Фил изумленно присвистывает, а я спешу добавить:
– Ну не совсем уж ничего. Я рассказала про наш разговор с Дашей в торговом центре.
– О том, что компания кинула Богдана, потому что сочла твоим союзником?
– Угу.
Держась за руки, мы сворачиваем с крупной улицы во дворы. Именно там, где-то в одном из жилых домов, в подвале, ютится дешевый комиссионный магазин. Да, я никогда не думала, что на свой первый бал в университете отправлюсь выбирать наряды в не самый лучший секонд, но где еще найти недорогую одежду? Филу нужен костюм для выступления, но покупать новый для «одноразового» повода в его ситуации – как минимум глупо. Рассчитывать, что кто-то из парней в группе или мой отец одолжат что-нибудь на вечер, тоже не стоит. Поэтому секонд-хенд – наш единственный выход.
– В общем, мы вроде помирились. Хотя Богдан, чувствую, ждал от нашей встречи большего.
– Думаешь, Мари ему намекнула, что у тебя есть рычаг давления на Алекс?
Мы неторопливо идем по двору. Фил сверяется с картой в телефоне, а я высматриваю вывеску магазина. Она оказывается совсем незаметной. Если бы не карта, искали бы долго.
– Может быть, – пожимаю плечами я. – Мари вполне могла ляпнуть что-то такое, чтобы подкупить Богдана и толкнуть мне навстречу. Но это все фигня. Главное, что пруфов у него нет.
Фил открывает передо мной дверь, пропуская в узкий коридор, что лестницей стекает в подвал. Фил идет, крепко придерживая меня под локоть. Ступени тут крутые и скользкие от подтаявшего снега с чужих сапог.
– Думаешь, я поступаю правильно? – спрашиваю, не поднимая глаз от серых ступеней, и улыбаюсь, когда слышу ответ:
– Не сомневаюсь в этом. Богдан бы помог тебе поднять шум, но, сама понимаешь, ни к чему хорошему это бы не привело.
Внутри меня – радость напополам с горьким разочарованием. Мне приятно, что Фил поддерживает меня. Его взгляд со стороны лишь подтверждает собственные догадки. Если бы слила фото в сеть, наткнулась бы на осуждение, недоверие. Алекс бы нашла, как выкрутиться, ее бы снова поддержали. А я своим необдуманным поступком могла ненароком подставить Дашу, вновь подняв тему ее лечения в Сети.
Я бы не помогла ни себе, ни Богдану, ни Даше, и это вгоняет в уныние. Ведь, даже имея доказательства, я не могу их правильно разыграть. Так, чтобы они стали моим козырем, а не очередным ножом, припрятанным в рукаве Шторм.
– Тебе не нужно торопиться, Ангел. Правда на твоей стороне.
– Но время играет против. В издательстве мне ясно дали понять, что судьба следующей книги будет зависеть от продаж «Дебюта».
Мы останавливаемся у двери магазина. Фил ласково гладит мою щеку, смотря при этом спокойно и уверенно. Будто он видел будущее и на тысячу процентов уверен в том, что я справлюсь. Уверен во мне больше, чем я сама.
– Сейчас ты делаешь все возможное, чтобы продвинуть свою книгу. Выше головы не прыгнешь, но тебе это и не нужно.
– «Все возможное» – это выложить в сеть арты по книге и разослать ее десятку блогеров, которые не отвернулись от меня из-за скандала? Этого мало.
– А я вижу со стороны и говорю, что ты неплохо справляешься. Книги покупают, отзывы на нее есть…
– Полные желчи и оскорблений…
– Неправда. – Фил легонько сжимает мои плечи, заставляя смотреть себе в глаза, не опускать взор. – На сторонних площадках тебя хвалят. А негатив будет всегда. И не ты ли говорила мне как-то, что плохая реакция лучше нейтральной?
– Так говорила Мари, – поправляю я, вспоминая слова подруги. – Типа полярные мнения вызывают больше интереса, чем гора одинаково хвалебных отзывов.
– Вот видишь! Отпусти ситуацию, Ангел. Все идет как надо!
– А ты оптимист, – с кислой улыбкой протягиваю я, но камень на сердце кажется уже не таким тяжелым.
Фил придерживает передо мной дверь и первой пропускает в магазин, который встречает нас слабым запахом порошка и сильным ароматом благовоний, палочки которых дымятся за стойкой кассирши. Женщина приветствует нас кивком, но с места не поднимается.
Мы оказываемся единственными посетителями магазина, который простирается на несколько десятков квадратных метров. В помещении нет ни одного окна. Нагруженные одеждой вешалки тянутся к потолку в несколько ярусов и формируют тесные коридоры.
– Лабиринт прям, – наклоняется к моему уху Фил, когда мы скрываемся от взора продавщицы за одной из вешалок. Он переплетает наши пальцы и улыбается: – Это чтобы не потеряться.
Прыскаю от смеха, но все равно тону в смущении. Милые глупости от Фила неизменно вгоняют в краску и заставляют сердце трепетать.
Следующие минут пятнадцать мы бродим по рядам и ищем рубашки, брюки или сразу костюмы. Из колонок играет популярная музыка, и иногда мы глупо пританцовываем и шепотом подпеваем знакомые слова. Мы смеемся над странными и нелепыми нарядами: слишком откровенные платья с вырезом до пупка, ковбойские шляпы или кожаные красные сапоги, которые можно натянуть до самых ягодиц. Фил яростно просит меня примерить хоть что-то, но соглашаюсь только на шляпу.
– Йи-ха! – ловлю Фила галстуком, а сама представляю, будто накидываю на него лассо.
Он легко уворачивается и сам берет меня в захват.
– Ковбой, точно не хочешь примерить платье?
– То, в котором вырезов больше, чем ткани? Нет уж!
– Нет, ты могла бы выбрать что-то на свой вкус. На конкурсе ведь ты главная звезда, а не я. У тебя должно быть шикарное платье.
«Шикарное» и «секонд-хенд» в моих мыслях не укладываются в одно предложение. Хотя я видела в интернете, как некоторые мастерицы создают из отживших свое нарядов нечто невероятное. Где-то перекроить, подшить, добавить аксессуаров, и вот у тебя уникальное платье, место которому на подиуме, а не в комиссионном магазине!
У меня так не получится.
Но я вижу, с какой надеждой Фил смотрит на меня, и не хочу ее тушить. К тому же он прав – мне тоже нужен наряд. На новое платье денег не хватит, в моем гардеробе подходящего для бала не найдется, а снова просить у Мари – это крайний выход.
Я должна хотя бы сделать вид, что стараюсь для себя так же, как Фил делает это для меня.
– О деньгах не беспокойся, – подбадривает Фил, перед тем как мы разойдемся. Я пойду к другим вешалкам, а он – к примерочным. – Если понравится что-то дорогое, мы это просто украдем.
– Фил!!!
Но он, смеясь, уже скрывается за стеной из одежды. Я же его веселье разделить не могу. Тонкой иглой в сердце вонзается тревога.
Я вынуждаю Фила тратить деньги на одежду, хотя ему нужно откладывать их на совсем другие вещи…
Долг. Жизнь, счета, еда. Теперь еще и Пломбир.
Я отнимаю не только его время, но и средства.