– Всех, кроме него, – чуть живее добавляет он и наконец-то искренне улыбается.
В этот момент на небе на одну звезду становится больше. Иначе как пояснить, почему все вокруг становится будто чуточку светлее?
– Фил, я думаю, мы могли бы попытаться что-то сделать. Мы знаем о Стасе достаточно, чтобы самим его взять за…
– У него она бронированная, Ангел. Бесполезно даже пытаться.
– Я уже слышала это! Но я не могу так просто смириться. Если верить тебе, то можно прямо сейчас пускать пулю в висок. Все равно ничего не изменить! Стас додавит тебя. Вынудит торговать или быть закладчиком.
– У него есть доказательства того, что я уже испачкался на вашей вечеринке, – мрачно соглашается Фил, вовсе не облегчая ситуацию.
– Именно. И ты предлагаешь просто сидеть и ждать, когда он тебя сломает? Уничтожит так же, как твоего брата?
Фил опускает Пломбира на пол и подается ко мне. Между нашими лицами совсем крохотное расстояние.
– Что ты предлагаешь? – Он проводит пальцем по линии моего подбородка.
– Я думала, что мы могли бы написать на него заявление. Сказать, что это он причастен к тому, что на студенческой вечеринке появился мет. Или что это было?
Фил ничего не отвечает, и я благодарна ему за это. Чем больше деталей я знаю, тем грязнее чувствую себя, тем сильнее задыхаюсь.
– Но?
– Но я сдам тебя вместе со Стасом. Я не хочу…
– Сделай это.
– Что?
Отшатываюсь и изумленно смотрю на Фила. Неужели у меня галлюцинации? Но вот он кивает и повторяет:
– Сделай это. Напиши заявление, поговори с полицией. Можешь сдать меня.
Из груди к горлу подкатывает нервный смех, что ощущается как клубок, в который сцепились все мои переживания.
– Ты с ума сошел? Я никогда не сделаю этого! Не подставлю тебя! Я не…
– Ничего не будет, – уверенно заявляет Фил и встает с дивана. Направляясь в комнату, чтобы переодеться, он поясняет: – Поверь, Стас замнет это дело быстрее, чем ты выйдешь из участка.
Слышу, как скрипит дверца допотопного шифоньера, затем шуршит одежда.
– Почему ты так уверен? Стас спасет себя, но ты-то здесь при чем?
– Я в безопасности, пока выгоден Дыбенко. Он не отпустит меня, когда только-только накинул поводья. К тому же…
Я встаю, приближаюсь к приоткрытой двери, но поворачиваюсь у порога спиной к ней. Так, чтобы не видеть, как Фил переодевается.
– К тому же что?
– Я делал так уже не раз. Все мои заявления будто испарялись.
Спустя неделю Филу удается уговорить меня на эту авантюру. Я впервые иду в участок и пишу заявление. Волнуюсь, руки дрожат. Я до последнего сомневаюсь – должна ли вписывать имя Фила? Однако делаю все, как он велел.
Но не получаю ровным счетом ничего. И даже на звонки, чтобы уточнить, как продвигаются дела, мне отвечают только смехом.
Глава 18
Новый год уже на носу. Последняя учебная неделя проходит в расслабленном режиме. На удивление, нас не заваливают самостоятельными и коллоквиумами. Все – и студенты, и преподаватели – предвкушают праздничный отдых, а потому и занятия проходят легко и даже уютно.
Настроение в универе портит только игнор Мари. Она по-прежнему не хочет со мной разговаривать, но продолжает прожигать меня злобными взглядами. Особенно убийственными они становятся, когда в радиусе пары метров от меня находится Вероника.
После бала нам удалось сдружиться, хотя я бы в жизни не подумала, что буду общаться со старостой. Она всегда казалась мне строгой и какой-то другой, далекой. Просто не моей. А теперь мы сидим за одной партой, вместе обедаем и иногда гуляем после пар.
В последний учебный день мы вместе с Вероникой отправляемся с торговый центр за новогодними подарками. Проходим все этажи, заглядываем в каждый, даже самый маленький отдел.
– У меня много близких, – поясняет девушка, покупая очередную прикольную, но бесполезную штучку в отделе сувениров.
Пока мы гуляем, говорит в основном Вероника. Она рассказывает о своей большой семье, о парне, который учится на курс старше нас, и о его сестре, которой Вероника тоже хочет прикупить презент.
– А ты уже купила что-нибудь родителям и брату? – спрашивает она, поудобнее перехватывая яркие подарочные пакеты, которых у нее целая охапка.
А у меня – ничего. Только полупустой рюкзак.
– Пару дней назад, – вру я. – Родителям взяла чайный набор, а брату – радиоуправляемый вертолет.
– Ого! – Серые глаза озаряет восторг. Так грозовое небо вспыхивает в свете молнии. – Пригласишь поиграть?
– У нас пока ремонт, так что ближе к лету.
Ближе к лету, когда Вероника забудет об этом обещании…
Ведь нет ни вертолета, ни ремонта. Как и нет между мной и родителями былой теплоты.
Я все испортила, когда сбежала. А на днях окончательно усугубила ситуацию, когда родители позвонили и пригласили вместе отметить Новый год.
– Мы поставили елку! – говорили они. – Мы приготовим твою любимую курочку в овощах! Паша тебя очень ждет. И мы тоже! Можешь даже Филиппа с собой взять.
Стоит ли говорить, как невыносимо было вдребезги ломать их попытки помириться? Я сама до боли в груди хочу отметить семейный праздник с родными, но не могу. Хочу хотя бы на пару минут вернуться домой в свою уютную комнату… Но вынуждена забыть об этих мечтах.
– Я все! – наконец объявляет Вероника и вешает на руку последний глянцевый пакетик. – Теперь за твоими покупками?
– Мне только парню подарок нужно взять. Остальное уже готово.
– Идеи есть? Мы ищем что-то конкретное?
Мы садимся на скамейку у декоративного фонтана. Играет новогодняя музыка, всюду горят гирлянды, а по широким коридорам между магазинами гуляют аниматоры в костюмах Снеговиков и Дедов Морозов.
У меня даже слегка улучшается настроение, и я позволяю себе немного расслабиться. Осматриваюсь и понимаю, что сидим мы ровно посередине между отделом купальников и нижнего белья и магазином для творчества.
Вероника замечает мой взгляд и трактует его по-своему:
– Вы ведь уже живете вместе? – озорно улыбается она.
– Не слишком долго. Чуть меньше пары недель.
Вероника придвигается поближе ко мне, заправляет за ухо темную прядь и, понизив голос до шепота, спрашивает:
– Получается, у вас уже было?
– Ты о чем-то другом можешь думать? – заливисто смеюсь я.
Звук моего голоса тонет в десятках других. Никто не обращает на нас с Вероникой внимания.
– Я не отстану от тебя, пока это не случится!
– Да за что-о-о?
– За то, что это преступление! Жить под одной крышей с парнем, который от тебя без ума…
– С чего ты…
– Цыц! Я видела, как он на тебя смотрит! Большего мне знать не надо! Так вот. Жить вместе с таким горячим красавчиком и ни разу не трахнуть его…
– Вероника!!!
Вот теперь, вопреки тому, что на нас действительно никто не смотрит, мне все равно кажется, что нас могут услышать. Становится ужасно неловко, хотя понимаю, что мой стыд – всего лишь таракан в голове. Жирный, скользкий. Так и просится, чтобы его растоптали.
– Гель, ну что за реакция? Ты же взрослая девушка. Он – твой парень. А секс – всего лишь одна из форм любви.
Смотрю на Веронику и не верю, что она моя ровесница. Такая уверенная, спокойная. Она даже выглядит взрослее, и я не понимаю, в чем именно дело. В пышной груди, одежде в строгом, почти деловом стиле или в том, как Вероника держится?
– Так что ты хочешь сказать? – с горящими щеками спрашиваю я.
– Подсказать, – мягко поправляет она и указывает на магазин нижнего белья.
– Не думаю, что это хороший вариант.
– Почему? Потому что ты не готова?
Тяжело сглотнув, вспоминаю все разы, когда, лежа рядом с Филом, целуя его, думала о большем. Когда его футболка чуть задиралась во время сна, и я смотрела на смуглую кожу живота или спины. Вспоминаю, как чарующе он пахнет и как хочется втереть этот аромат в собственную кожу.
– Я готова, – говорю уверенно. – Но Фил…
– Господи, Геля, – закатывает глаза Вероника. – Он готов. На вечеринке я видела это так же четко, как и то, что сдерживается он только ради тебя.
Сколько раз Фил первым разрывал поцелуи? Как часто уходил в душ, оставляя меня с горящими губами и тарабанящим сердцем? Много. Очень много.
Но сколько раз я просила его остаться или продолжить?
Никогда.
– Бред, – все равно отмахиваюсь я. – У него тяжелый период в жизни. Не думаю, что близость со мной – это то, что Филу сейчас нужно.
– Важнее всего искать свет в темные времена, – изрекает Вероника, а я смеюсь:
– Если это цитата Дамблдора, то ты немного напутала.
– Главное, что суть ты поняла.
Она первая встает со скамейки, подхватывает многочисленные пакеты и подбородком кивает на отдел нижнего белья.
– Удиви его, и он приятно отплатит тебе тем же.
Впервые я собираюсь встречать новогоднюю ночь без родителей, но, к удивлению, волнения не испытываю нисколько.
На плите довариваются яйца – последний ингредиент для самого незаменимого блюда этого праздника. В оливье осталось добавить только их. Пока яйца стучат в кипящей воде, я сижу у окна с хиленьким ноутбуком Фила и печатаю новую главу для книги. Удивительно, но не самые радужные события в моей жизни хорошо сказались на творчестве. Может, потому что я отвлеклась от хейта в свою сторону и стала относиться к нему проще?
На улице уже давно стемнело. В окнах соседних домов сверкают гирлянды, отбрасывая цветные блики на снежок, мягкими подушками лежащий на отливах.
– А вот и горячее! – кричит Фил, едва зайдя в квартиру, и я бегу его встречать.
Он подает плоскую большую коробку, от которой приятно пахнет пиццей.
– Никогда не ела на праздниках еду из доставки, – замечаю, как меняется лицо Фила после этих слов, и спешу добавить: – Это необычно и прикольно, правда! А еще самим готовить не надо.
Сначала я решаю, что Фил мне не поверил. Уж слишком резко он выходит обратно в подъезд. Но я даже к двери подлететь не успеваю, когда та вновь открывается.