Почему-то верю, что Дыбенко мне вреда не причинит. У него уже не раз был такой шанс, но он им не воспользовался. Думаю, ему действительно нужна не я, а мое влияние на Фила. И пока это так, я в безопасности.
Открываю ноут Фила, включаю музыку из плейлиста, который он собрал специально для меня. Электронная музыка будто переносит в беззаботное лето и успокаивает, пока верчусь у зеркала с косметичкой.
Надеваю черное платье от ДиФо, которое мне подарил Фил. Оно не такое открытое, как наряд с зимнего бала, и вовсе не вызывающее. Никаких блесток, вырезов или вульгарных деталей. Ничего, что способно привлечь ко мне лишнее внимание. Но в то же время платье элегантное и со вкусом. Дыбенко при всем желании не сможет докопаться или сказать, что позорю его своим внешним видом.
Дыбенко приезжает ровно в шесть, как и обещал. Именно в это время мне приходит эсэмэс с лаконичным: «Спускайся».
У подъезда стоит знакомый автомобиль с тонированными стеклами и номером, который наверняка стоит столько же, как квартира Фила. Стиснув зубы, иду к задней двери, но и одна, и вторая оказываются заблокированы. Приходится сесть вперед, рядом со Стасом.
От него исходит аромат богатства: дорогой парфюм, новый костюм, тачка за баснословные деньги. Только вот меня от этого запаха тошнит.
– Филипп решил не идти?
– Ему наскучили светские вечера. К тому же уговор был только на мое присутствие.
– Твоя правда, – криво улыбается мой злейший враг и выводит машину со двора.
Мы отъезжаем от дома и едем по полупустой дороге. Фонари проносятся мимо, их огни – точно хвостатые кометы мелькают перед боковым зрением.
– И как твоя подруга после интервью? Надеюсь, вы обе остались довольны, – говорит Стас с притворной вежливостью. Понимаю ведь, зачем он эту тему завел. Напоминает, что выполнил свою часть сделки, и того же ждет от меня.
– Очень довольны. Все вышло даже лучше, чем я думала, – отвечаю, не глядя в его сторону.
Сижу, привалившись к двери и прижавшись лбом к стеклу. Если бы могла, и вовсе бы вылезла наружу через окно или ехала на крыше. Да даже в багажнике! Лишь бы не рядом с Дыбенко.
Он спокоен и ведет себя вовсе не как маньяк или предводитель мафии. Но я знаю, кто он на самом деле и в чем виноват.
– Не жалеешь, что потратила желание на такую ерунду?
– Нисколько.
Через минут двадцать мы подъезжаем к модному комплексу: нас ждет несколько многоэтажек, в которых есть и спортивные, и конференц-залы, и рестораны. Я заранее угадываю, что наш путь лежит на самый верхний этаж. Я слышала, что там расположен самый дорогой ресторан города с шикарным видом, но посетить его, тем более при таких обстоятельствах, никогда не горела желанием.
– Говорить будешь, только когда я разрешу, – наставляет Дыбенко, пока идем по коридору, где нет никого, кроме его амбалов. Некоторых из них даже узнаю. – Сама к гостям не подходишь, если не подведу и не представлю. Дерзить, ругаться и показывать характер не советую. Все, что выпросишь на свою шкуру, достанется не тебе, а Филиппу. Понятно говорю?
Куда уж понятнее… Будь тихой, красивой и не приноси проблем, иначе они рикошетом отскочат в Фила.
– Поняла.
– Вот и умница. Телефон на входе сдашь в ячейку хранения. То же самое советую сделать с другими вещами. При тебе не должно быть наушников, гарнитуры и прочего. Если увижу… Ну ты сама знаешь.
– Достанется Филиппу, да…
Уже перед лифтом приходится распрощаться с телефоном. Его снова забирает уже знакомый мне Сергей. На этот раз на нем дурацкая рубашка с гавайским принтом, а во рту вместо сигареты – зубочистка. Мужчина гоняет ее языком туда-сюда и при этом не сводит с меня глаз.
Мерзость…
– Ее нужно обыскивать, босс?
Дыбенко с холодом оглядывается на меня. Прямой, как сабля, и взгляд такой же острый. Сначала мне кажется, что вижу не то жалость, не то снисхождение. Но откуда им взяться у человека, который торгует смертью?
– Обыщите. Но не ты, Сергей. Отведи ее к Елене. Пусть хорошенько осмотрит девушку.
Сергей с видом «ничего не поделать» разводит руками и поверженно улыбается мне. Так, будто решение Стаса – упущение для нас обоих.
– Пойдем, конфетка. Отведу тебя к Елене.
Не позволяю коснуться себя, когда Сергей пытается взять меня под руку. Отшатываюсь и неохотно, но с гордо поднятой головой иду сама. Из-за спины слышу смех Дыбенко, и от него вдоль позвоночника ползут мурашки.
Да уж, очень мило, что меня не стали раздевать прямо на входе двое взрослых мужчин! Спасибо, о великий Дыбенко!
Елена оказывается женщиной лет сорока. Ухоженная, даже красивая, но все равно грубоватая, с мужской энергетикой. Едва Сергей передает меня ей, женщина запирает дверь небольшой комнаты, заставленной техникой и чемоданами, и приказывает:
– Раздевайся.
Следующие пять минут превращаются в настоящий ад. Елена поднимает с пола мое платье и проверяет каждый миллиметр ткани. Затем берется и за меня. Нижнее белье приходится снять, а затем покрутиться перед надсмотрщицей. Меня даже на медицинских приемах так не проверяют, как здесь.
Унизительно…
Когда я вновь выхожу к лифтам, Дыбенко сияет, как ограненный алмаз.
– Вы ничего не знаете о гостеприимстве, – цежу я, а он лишь смеется и пропускает меня в лифт.
– Зато я знаю все о том, как сохранить свой авторитет и бизнес.
В здании нет лишних людей. В коридорах расставлены люди Дыбенко, а ходы, ведущие к другим, пустующим сейчас помещениям, перекрыты.
– Вы сняли все здание для своего мероприятия?
Дыбенко подставляет мне локоть, и, как бы я ни противилась, приходится принять предложение. Кладу ладонь в сгиб руки мужчины, и мы вместе заворачиваем в роскошный коридор, ведущий к ресторану.
Звучит классическая музыка, пахнет чужими духами и свежей едой.
– Этот комплекс – моя собственность. Я ничего не снимал.
– Тем не менее все простаивает. Сколько выручки вы потеряли из-за этого вечера?
– Прекрати считать мои деньги, Ангелина. Все равно столько нолей в уме не удержишь. Забыла, что я тебе говорил? Улыбайся и не задавай лишних вопросов. Можешь начинать уже сейчас.
Ресторан на последнем этаже небоскреба – банально до безумия, но как же красиво! Едва мы входим, мой взор прилипает к открывшемуся виду. А он воистину прекрасен, ведь на этаже все стены выполнены из прозрачного стекла.
Город – скопление рассыпанных огоньков. Уверена, они сверкают вплоть до горизонта, но сейчас его не видно. Ночь размыла границы между небом и землей. Лишь свет огней от чужих окон, фонарей и многочисленных вывесок помогает отличить одно от другого.
– А вот и Станислав! – к нам подходит немолодая пара.
Мужчине около пятидесяти, а его спутница немногим младше. Оба, как и все здесь, одеты с иголочки, а на даме еще и сверкают драгоценные камни – в ушах, на шее, пальцах и запястьях. Мне это кажется почти безвкусным, но вряд ли гости Дыбенко хотели проявить чувство стиля. Это демонстрация мощи, которая измеряется в купюрах.
Чувствую себя мышкой, которая случайно забралась в клетку со львами.
Однако Дыбенко – единственный человек, которого я хоть сколько-нибудь знаю. Самой от себя противно, но ничего не могу сделать с желанием спрятаться за его спиной.
Пока Стас обменивается любезностями с мужчиной, его спутница сверлит меня изничтожающим взглядом. Почти физически чувствую, как она сканирует меня. Вот она смотрит на сережки – не бренд, а обычное серебро. Опускает взгляд на пальцы, где нет ни маникюра, ни украшений. Ее взор цепляется лишь за платье от ДиФо. Тогда на лице богачки мелькает что-то вроде снисхождения, и она, вздернув тонкий нос, обращается к Дыбенко:
– Стас, кто это сегодня с тобой? Что за очаровательное создание?
Прикусываю изнутри щеку, чтобы не рассмеяться в голос. Во мне очарования она наверняка видит столько же, сколько в бездомной кошке.
– Это Ангелина Кольцова. Девушка моего сотрудника, который сегодня, увы, не смог присутствовать.
– Как мило, что вы согласились скрасить наш вечер своим присутствием! – Женщина протягивает мне руку, унизанную драгоценностями. Интересно, ей ради этого пришлось сделать усилие над собой?
Смотрю на Стаса и, когда он кивает, пожимаю протянутую ладонь.
– Это Анжела и Антон Дворянских, – рассказывает Дыбенко, когда парочка богатеев отходит от нас к бару. – Не последние люди в городе, так что имей в виду.
– И чем они занимаются? Сбыт, торговля? Плантации? – говорю с насмешкой, явно придуриваясь, но Дыбенко шутку не оценивает.
– Еще одна такая шутка, и у Филиппа на одну здоровую почку станет меньше.
Мне за шиворот будто льда насыпают. Закрываю рот с твердым намерением больше не обронить ни слова.
– У Дворянских свои клиники по городу. Я поддерживаю их бизнес финансово и получаю кое-что взамен. Связи, Ангелина, связи! Пока ты тут – пользуйся. Смотри, запоминай, знакомься. Но не забывай, что говорить можешь, только когда я тебя представлю.
Следующие минут сорок превращаются в тягомотную церемонию, где все повторяется по кругу. Стас знакомит меня с богатыми людьми, они кривят нос и «ненавязчиво» хвастаются своим положением. Одежда, аксессуары, рассказы о новом бизнесе, путешествиях…
Каждый раз, когда кто-то, раздуваясь от гордости, хвалится, Дыбенко легонько касается меня за локоть или между лопаток.
«Ты можешь жить так же роскошно», – говорит его сверкающий и подначивающий взгляд.
Когда обмен любезностями и первые беседы остаются позади, все рассаживаются за круглые столы, накрытые белоснежными скатертями. Гостей уже ждут салаты и наполненные до краев бокалы.
Дыбенко сажает меня рядом с собой за стол, расположенный по центру. Когда он встает, подняв бокал, мини-оркестр перестает играть. Все присутствующие, которых тут не один десяток, оборачиваются на Дыбенко.
Подумать только… Все они знают, чем занимается человек, стоящий перед ними. Здесь собрались верхушки общества из различных структур. Пока Стас представлял меня гостям, я успела насчитать нескольких полицейских, парочку врачей и целую кучу предпринимателей.