Он примирительно поднял руки.
– Остынь, парень. Ваши семейные недопонимания меня совершенно не касаются. Я к тебе с другим вопросом. Отчасти предложением.
Половицы прогнулись под тяжестью его каблуков. И пусть вокруг не было ни души, Платон с опаской осмотрелся. Такое поведение показалось мне странным.
– Не буду ходить вокруг да около и буду прямолинеен, – прозвучало с некой угрозой. – Ты знаешь, Матвей, что мой статус результат общения с представителями разных миров. Так вышло, что крепкая позиция вынуждает переступить закон. Хотя бы раз, но вынуждает, – он откашлялся. – Тем не менее я всегда стараюсь быть справедливым, а подобное не всегда заметно окружающим. Люди коллекционируют промахи и в упор не признают чужие победы.
Мои плечи напряглись, готовясь к очередной ноше.
– К чему вы клоните?
– В последнее время совет «Эдема» бунтует. Они считают, что главный пост должен занимать человек семейный, не удосужившись закрепить свои домыслы логичным словом. Виной тому стало поведение моих сыновей на выпускном вечере. Люди опасаются, что вскоре станут заложниками безмозглых наследников, ибо одинокий отец не смог воспитать их по достоинству.
Ко мне начало приходить понимание.
– То есть, вам нужна верная спутница? Поэтому мы здесь? Хотите попросить меня подложить под вас мать?
Безупречное лицо Платона побагровело.
– Не буду отрицать, что с симпатией отношусь к Александре, но никогда бы не стал её использовать в этих целях. Дело в другом. Назар и Давид не должны знать об этом. Учитывая их выходку на банкете, куда те позвали дешёвых актрис, они не упустят случая создать фиктивный брак. Этого не должно случится. Пойми, я люблю их, но всему должно быть здравомыслие. Не дай им этого сделать. Мне будет куда спокойнее, если это право перейдёт к тебе.
Я поперхнулся воздухом и в громко хохотнул.
– Так всё-таки претендуете на Янковскую? Ладно, расслабьтесь, Платон. Уверяю, Сотниковы никогда не пойдут на такую жертву, даже ради власти. Вам не о чем переживать. Да и я не стану трепаться.
Моя речь его отнюдь не убедила.
– Это ещё не всё. Если революция всё же произойдёт, то первым претендентом станет семьянин Лебедев. Я уверен, что по старой дружбе Альберт откажется от звания, но ведь у него есть дети.
– Авдей? Нет, он ни за что не пойдёт на брак. Исключено. Даже забавно, что такой сильный мужчина трепещет перед самовлюблённым сосунком.
Глаза, в которых ранее таилась холодная пустота, теперь запылали.
– Я говорю не о сыне Лебедева, а о его дочери.
Весёлость по щелчку улетучилась. Сердце одержимой вороной забилось о грудную клетку. Наш разговор снова свёлся к белоснежной пташке.
– При чём здесь я? Чего вы от меня хотите?
– Где Надя? – спросил я рыжеволосую девушку, не успела та открыть дверь. Из маленькой комнаты на втором этаже кафетерии доносились ароматы жаренного картофеля и стирального порошка. Контрастная комбинация напомнила мне о прошлом.
Девушка прошлась по мне удивлённым взглядом, перекатила конфету во рту и с любопытством прощебетала:
– А кто её спрашивает? Вы уверены, что вам нужна именно Надя?
– Где она, твою мать?! – с большее напористостью произнёс я, чем ненароком оскорбил собеседницу. – Она здесь?!
– Надя сказала, никого к ней не впускать! Проваливай!
Соседка поспешила закрыть дверь, но я не позволил ей этого; грубо убрал с пути и в обувке прошёл в помещение. С подобным рвением я оказался в комнате Нади, вполне яркой и совсем не похожей на обитель деревенской скромницы.
Увидев меня, девушка пришла в ужас.
– Что ты тут делаешь? – вскрикнула она, начав прибирать растрёпанные волосы. Тогда я увидел несколько синюшных пятен на тонкой шее. – Убирайся, Матвей! Я сказала, что больше не хочу видеть ни тебя, ни Авдея! Никого из вас!
Данное заявление стало для меня огромной новостью. По правде, я оказался здесь не случайно. После разговора с Платоном я решил предотвратить возможный союз и открыто признаться в своих чувствах, тем самым поставив её перед выбором. Однако, Надя сделал его наперёд. Но что стало причиной?
– Эй, открой дверь, козлина! – тарабанила в стены соседка, но едва ли была услышана. – Я звоню ментам, понял?! Только тронь её! Деньги не помогут!
– Что случилось, Надя?
Я сделал аккуратный шаг, и девушка тут же осеклась.
– Не подходи ко мне, – пригрозила она. – Не смей ко мне прикасаться. Вы, богатые сынишки, считаете, что вам всё позволено, но это не так. Я заявлю куда нужно. Меня услышат. Не сомневайся в этом! – истерично крикнула девушка. – Вы сгниёте в тюрьме! Будьте прокляты и тот день, когда я пошла на выпускной! Нелюди!
Меня качало из стороны в сторону. Каждое её слово было нокаутом. Я пытался уловить нить и добраться до истины, но путался в догадках. Самые нехорошие мысли приходили на ум и они лишь укреплялись, когда я видел состояние Нади. От той робкой девушки ничего не осталось. Кто-то вынудил её обозлиться.
Проклятье, что же там произошло?!
– Я не трону тебя, – невольно вырвалось, словно я знал, о чём идёт речь. – Позволь мне тебя защитить. Я порву любого. Расскажи, что случилось?
Ещё один шаг, и у девушки случилась животная истерика.
– Пошёл вон! Уходи! Сейчас же! Я не хочу тебя знать!
Она налетела на меня с кулаками, а после подоспела подмога. Теперь меня, обескураженного и растерянного, выталкивали из квартиры две слабые девушки. И я сдался, ибо сейчас добиваться правды не имело смысла. Не через них.
На пороге чертого логова №366 меня встретил Назар. Блондин ни капли не удивился, даже обрадовался; кинул тяжёлую ладонь на моё плечо и пригласил внутрь.
Мы обменялись ядовитыми взглядами, прежде чем он вписался острым кулаком в челюсть, а после ударом под дых. Загнувшись, я уловил его дыхание возле уха.
– Ты знаешь за что.
– Я знаю, – шёпотом ответил я, облизнув кровавые губы.
Так Назар наказал меня за Снежану. За нашу невинную Снежану, что изящным взмахом пальчиков внесла в братский тандем разрушительную смуту.
По-своему изъяснившись, мы прошли в комнату, где нас ждали Давид и Авдей. Как и полагается светской общине, парни расселись по кругу, через центр которого проходила череда отвратительных сплетен и не менее пошлых представлений.
– Ба, Матвей, это кто тебя так разукрасил? – искренне удивился Давид. Из этого я понял, что о нашей интрижки со Снегом ему неизвестно, как и Авдею. Но я не собирался отдавать Назару должное, ведь за ними крылся непростительный должок.
– Вписался в витрину, – безразлично бросил я.
Парни посмеялись. Они вели себя так, будто ничего не произошло. Совсем. Что не скажешь о Наде. Притворство? Или животный цинизм? Скоро узнаю.
– В витрину?! – фыркнул Авдей, в руке которого навсегда задержалась банка холодного пива. – Ну ты олух! Внимательнее нужно быть!
– Да что ты говоришь, ляля! – огрызнулся я. – Тебе ли говорить о внимательности, хороший братец? Поверь, твоё безразличие здорово тебе аукнется…
– Завязывай. Лишнего болтаешь.
Назар перебил меня на полуслове, не желая развязывать скандал. Трудно представить, что он беспокоился о моей душе или репутации Авдея. Уверен, что его главный аргумент был владельцем голубых глаз и белокурых локонов. Он не хотел опорочить её честь. Наш заядлый бабник влюбился, либо был старым заложником волнующих чувств.Она погубила нас всех.
– Как прошёл выпускной? – сквозь зубы процедил я, цепляясь за самообладание.Мне не хотелось пылить. Мне хотелось узнать правду. – Мы давненько не виделись. Я жутко голоден до подробностей.
Давид вскрыл новую банку пива. Густая пена пролилась на пол.
– Скажу за всех… Мы скучали. Последнее время ты сам не свой, и я крепко рад увидеть тебя в компании. За встречу! За нас!
Парни подняли банки с выпивкой. Я остался неподвижен.
– Что именно тебя интересует? – сухо проговорил Назар. – Девушки. Выпивка. Неразборчивые связи. Ничего нового ты не услышишь.
Он лгал. Я понял это по бушующим искрам в глазах. В памяти младшего Сотникова крутился увлекательный кинофильм, снятый по грязным предпочтениям самого режиссёра. Мы знали друг друга с детства и уже успели выучить каждого.
– Ничего нового? Ты шутишь? – встряхнулся Авдей и утолив жажду, повернулся ко мне. – Радуйся, я расстался с Надей. Не такой уж скромной оказалась моя девица. Мы с парнями вывели её на чистую воду. Ох, как же здорово мы развлеклись… И знаешь, я не жалею. Меня раздражало то, как она смотрит на тебя. И как оказалось, не только на тебя, – мерзко хмыкнул Лебедев.
Находясь в состоянии растущей ярости, я лишь укреплял свои предположения. Спешить было некуда, но медлить не было сил.
– Что вы сделали? – спросил я, чувствуя, как пересыхает в горле.
– Поставили её на место, – с завидным спокойствием ответил Давид. – За каждой смелостью лежит решение, а за глупостью – наказание. Её понравилась наша компания, так пусть понравятся законы. Кто бы мог подумать, что после сладкой ночи она передумает? Надя так мило угрожала, брыкалась, билась в истерике, будто верила своим словам. Если кого и коснулась кара, так только эту притворщицу.
Мне показалось, что земля под ногами провалилась. Адский список пополнялся новыми галочками, вывод которого я уже не намеревался узнавать. С отвращением смотрел в глаза друзей, которые перевоплотились в демонов. Я знал их других. Какой бы токсин не протекал по их венам, они знали рамки и никогда не опускались до подобного. Но всему своё время.
– Вы сейчас серьёзно? Смогли опуститься до такого?
Давид скривился. Он ждал поддержки.
– Признаюсь, метод не самый лучший, но главное – результат. Чего ты бесишься, Матвей? Неужели, тебе её жаль?
Я подскочил со стула. Следом подорвался Назар.
– Полегче, спящая красавица, – предостерёг он. – Пришло время проснуться. Мы тут все без розовых облаков в голове. Так и ты спускайся на землю. Благодарным должен быть, что мы спасли тебя от огромной, как мой член, ошибки. Впрочем, ты и без этого жутко сглупил. Пора бы остановиться, Матвей.