– Потому что я сочувствую тебе, болван. Это сострадание.
– Нет, я могу отличить сочувствие от влечения. Ты такая же беспринципная, как они все, – он пощёлкал пальцами перед моим носом. – Очнись, бестолочь. Я – плохой парень. Я надеру задницу Авдеюшке. Ты не должна меня хотеть.
Незаметно для всех разговор ушёл в другое русло.
– Тебя? – меня пошатнуло. – Бог мой, никто не станет хотеть такого тупицу.
– Тогда почему ты ещё здесь?
– Думаешь, я не смогу уйти?
– Я в этом уверен.
Мне не составило труда принять вызов, пусть отчасти Матвей говорил правду.
Оттолкнув парня, я метнулась к двери, но была остановлена резким рывком за запястье. Мгновение, и мои губы слегка коснулись его. Горячих. Грубых.
– Говорю же, тебе не идёт зелёный, – прошипел Матвей, а после швырнул меня на кровать. Не дав одуматься, парень навис сверху, при этом с животной ярость содрав футболку, рассекретив кружевное бельё. Я вздрогнула, почувствовав жар его кожи.
На удивление бешенный порыв сменился долгим ступором. Он был растерян. Парень злился, но только на себя самого.
Мне же оставалось собирать на нитку краткие секунды. Глубокий взгляд, частое дыхание, головокружительный аромат и связь, что казалась неразрывной.
– Что дальше, Янковский? – тихий шёпот покарябал горло. – Ты лучше сгоришь от жажды, чем вым выпьешь из токсичной лужицы, так? Чистый рудник привлекает тебя куда больше. Так к чему всё это? Отпусти. Мы оба знаем, что не сможешь пойти до конца, потому что трусишь. Так повелось, что меня многие бояться.
Дешёвая игра. Изо рта летело то, о чём я совершенно не думала. Но мне ничего не оставалось, как надеть маску. Защиту, что спасёт меня от боли.
– Я боюсь не тебя, – наконец выдавил он. – Мне страшно не сдержаться и допустить очередную ошибку.
– Ничего не измениться, если ты не перестанешь считать меня ошибкой.
– Чёрт возьми, Снег!
Матвей впился губами. Поцелуй был болезненным, несмотря на взрывное блаженство в теле. Его пальцы вонзались в шею, ключицу, затылок, всё ближе прислоняя к себе, будто во мне скопился весь кислород.
Такая тонкая грань – вот он готов сломать кости, а вот от нежно кусает подбородок; тянет волосы и щекочет носом ухо.
Нет, парень, лжёшь здесь только ты… Я тебе небезразлична.
Меня поглотили самые смешанные чувства, которым я позорно отдалась. Иначе быть не могло. Я любила его. Такого странного, взрывного и необычайно нежного.
Матвей ошибался. Если я стану стоять грудью, то только за него одного. Приму все удары, даже смертельные.Вчера. Сегодня. И завтра.
Его ремень царапнул бёдра. Каждая клеточка тела содрогнулась, почувствовав немыслимый разряд тока. Желание получить его всецело отбирало возможность дышать. Но Янковский оказался сильнее.
Оторвавшись, он перекатился на спину и зажмурил глаза.
– Да, я трус. Но сейчас мне приходится испытывать агонию, подавляя желание прикоснуться к тебе. Если это не геройство, то что?
Колени дрожали. Мужской аромат забивал пазухи.
– Идиотизм на фоне горячки? – предположила я, восстановив дыхание.
– Возможно. Я бы назвал это проклятьем.
Силы говорить что-либо иссякли. Матвей привлёк меня к себя и накрыл одеялом. Я же нырнула под крепкое плечо, пообещав себе ни о чём не думать.
Сотканное «ожерелье счастья» увеличилось до половины. Мне не хватало всего нечего – каплю покорности и честности перед самим собой.
Он остался со мной до утра. Он не сомкнул глаз.
О чём он думал?
– Прости, малая, и прощай… Мы больше мы не увидимся.
Глава#20
– Матвей, – задыхаюсь я, когда его руки крепко сжимаются на бёдрах. Кончик носа утыкается в шею, прерывистое дыхание прожигает кожу, тело немеет, а непоседливая душа зайцем рвётся наружу.
Меня сводят с ума его ласки. Его аромат. Его сила. Его вкус.
В порыве страсти кусаю губы, наблюдая за победной ухмылкой, отчасти дьявольской. Мне это нравится. Вспыхнувшие чувства опьяняют и в то же время возносят на вершину счастья. Ещё немного.
Я вонзаюсь ногтями в рельефные плечи, хочу воскликнуть о своей любви, но не могу произнести ни слова. Ещё секунда, и я растворюсь в нём без остатка…
– Доброе утро, детка, – пожелание Александры выдернуло меня из сладкого сновидения. – Я подумала, что тебе приснился кошмар. Ты так ворочалась.
Оторвав голову от подушки, я почувствовала жар во всём теле. Щёки тут же стали пунцовыми. Хотелось пропасть от стыда.
– Мне частно снится всякая ерунда, – хрипло солгала я. – Нужно перестать есть вредное и больше гулять. «И больше никогда не влюбляться в сексуальных парней», – последнее осталось колотиться в мыслях.
– Ох, ты права. Нас всегда тянет к вредному, запрещённому и неправильному. Такое непокорное человеческое любопытство.
– И огромная глупость.
Александра принялась укладывать стиранное бельё по шкафам. Уже с утра укладка матери терпела крах, ибо та занималась уборкой и прочими обязанностями. Хрупкая женщина в одиночку «воевала» с огромным домом.
– А где ваш сильный помощник? – с издёвкой спросила я, подразумевая Матвея. – Или тёмному принцу негоже браться за швабру?
– Разве ты не знаешь? – моргнула Александра, обернувшись. – Он собрал вещи и уехал на экспедицию. Лес, горы, вершины, какой-то палаточный лагерь…
Что, простите?! Палаточный лагерь?! Что за бред?!
–… вернётся через месяц, полтора. Думаю, это к лучшему. Ещё одно лето беспробудных гулянок я не перенесу. К тому же, парни поддержали его идею и совсем скоро к нему присоединяться. Ты могла бы поехать с ними, развеяться.
На мгновение я представила «фантастическую четвёрку» в болотниках, москитных кепках, портках и была готова рассмеяться. Однако сейчас сарказм был неуместен. За невинной ложью Матвея стояло что-то крайне серьёзное.
Вот чёрт!
– Простите, но мне срочно нужно домой, – резко подорвалась я и выбежала из комнаты. – Спасибо, что приняли. Я никогда этого не забуду.
– Что за спешка? Детка, а как же завтрак? Снежана!
Наполированный автомобиль отца сверкал на солнце подобно драгоценному камню – старания Матвея не прошли даром. Новые подвески совсем не отличались от старых, а гладкий капот походил на зеркало. Вот только отражало оно девушку, что с лёгкостью смешается в толпе уличных бродяг.
Зайдя в дом, я наткнулась на отца, который нервно листал газету. Альберт подпрыгнул со стула, когда заметил меня на пороге в неприглядном одеянии. Даже на расстоянии я слышала хруст его челюсти.
– Где Авдей? Он дома? – беззаботно спросила я, открыв холодильник. Взяла авокадо, огурец, лайм и принялась делать смузи, ожидая громкий скандал.
– Где тебя черти носили?! – его крик пробил лопатки. – Ты хотя бы о матери подумала?! Она места себе не находила! В тебе нет ничего святого!
Блендер лишь частично заглушил его истерику.
– Если ты вздумала позорить нашу семью, то я не позволю этого! Больше из дома ни ногой! Вот увидишь, отправлю в Германию и глазом не моргну! Совсем ошалела девка! Никого не уважает!
Куски овощей и фруктов превратились в однородную смесь. Дрожащей рукой и я наполнила стакан до краёв.
– Ты только посмотри, как ты выглядишь! Позор! Срам! По койкам кувыркалась?! Никогда бы не подумал, что воспитаю мерзкую шлюху!
Развернувшись, я разбила стакан о голову отца. Старик рухнул на пол и в ужасе округлил глаза. По его лицу стекала зелёная смесь, разбавленная алыми ручейками.
Мне пришлось перебороть себя и нагнуться жалкому подобию мужчины.
– Я всего лишь спросила, где мой брат, и только, – улыбнувшись, прошептала я. – Разве я многого от тебя хочу, папочка?
Альберт глотал воздух, как выброшенная на берег рыба. Уверена, он был готов меня убить и сотый раз пожалел о моём появлении на свет.
– Ты пачкаешь пол, старичок. Уберись, иначе мама места себе не найдёт.
Наградив его презрением, я неспешно пошагала в свою комнату.
– Где ты? – спросила настойчиво, когда братец удосужился взять трубку. – Проклятье, я тебе весь день ищу! Где тебя носит?
Таксист тем временем устало вилял по посёлку, так и не услышав конечного адреса. Мне пришлось отдать все карманные, чтобы оплатить его услуги.
– Всё в порядке, сестрёнка, – весело ответил Авдей. Мне хватило секунды, чтобы уловить хмельные нотки в его голосе. – Мы с парнями отлично проводим время. Играем, пьём, развлекаемся… Как же я люблю этих ребят!
– Прекрасно, – сухо ответила я. – Матвей с вами?
– Какой, к чёрту, Матвей? Он умер для нас. Нет его больше… Лучше о себе расскажи, как сама? Уже комфортнее на лавке запасных?
Я закатила глаза.
– Не смешно, придурок. Сейчас я приеду и лично тебе обо всём поведаю.
– Как скажешь. Захвати чипсов и презики.
В трубке послышались короткие гудки. Проследив геолокацию, я поделилась координатами с водителем. Впрочем, догадаться было легче: вся та же компания, всё тот же сомнительный бар и минимум принципов – они себе не изменяли.
Оказавшись в душном помещении, я прошла к уже знакомому столику. На сей раз мужскую компанию разбавляла пара полуголых девиц. Давид лениво глотал виски, позволяя делать себе массаж, а Назар прикинулся Сантой ,«наверняка» усадив девушку себе на колени ради самых благочестивых целей. Лишь пьяный Авдей развалился на кресле в полном одиночестве, что не мешало ему быть невероятно счастливым.
– Как же прекрасна эта жизнь, не так ли? – отметилась я, сев за стол. – Порой я жалею, что не родилась парнем. Никаких забот. Одна лишь грязь.
Мне пришлось узреть лицо, смутно походящее на братское.
– Ты купила резину? – невнятно спросил Авдей.
– Зачем? Здесь и так достаточно контрацептивов. Их как минимум трое.
Заметно напрягшись, Сотниковы взглядом попросили дам удалиться.
Ох, это так по-царски…