Едва ли я прощу его за это.
Будучи за границей, в окружении «механических» студентов и уродливых стереотипов я изрядно настрадалась, но учла одну маленькую истину: чтобы стать той, кем тебя хотят видеть, не обязательно ломать себя изнутри, достаточно лишь притвориться. Роль безупречной наследницы далась мне разительно легко и после выпуска я вернулась в отчий дом. Гордо, держа осанку и смертельную обиду в сердце.
Они решили, что я покорилась, но в действительности взяла передышку; прилегла на дно, чтобы снова набрать высоту. Я знала, что настанет момент, когда земля под ногами окрепнет и я выпорхну из золотой клетки. Но главное, я забуду всех тех, кто сравнил меня с бездушным куском глины.
– Доброе утро, дорогая, – за дверью послышался стук каблуков.
Моя мать совсем не изменилась. Единственное, что я слышала от неё за всю свою жизнь, так это набор запрограммированных фраз: «Хорошего дня, дорогая!», «Как спалось, дорогая?», «Ты снова разочаровала отца, дорогая…». Порой мне казалось, что за её напускной вежливостью кроется миллион не произнесённых ругательств, а за сладкой улыбкой скрипят белоснежные виниры.
В этом мы были схожи. Отец превратил нас в марионеток.
Я ненавидела его. Не переносила на дух холёный пафос и выточенные манеры, которыми он травил нас, как мелких паразитов. Я ненавидела отца за то, что он отправил меня в Германию. За то, что лишил меня любви. За то, что увёз отнего.
Стоя у окна, где больше не сверкали бумажные снежинки, я наблюдала за братом и его новой спутницей. Некогда сдержанный Авдей разбрызгивался слюной, упрекая Надю в какой-то бессмыслице. Лицо девушки краснело от слёз, но она не пыталась перечить. Напротив, робко кивала и соглашалась с каждым его словом.
– Ты пойдёшь со мной на банкет, так или иначе! – кричал он, как обезумевший. – Я не позволю себя опозорить! У тебя есть несколько часов, чтобы привести себя в порядок и выглядеть подобающе! Не смей меня подводить, Надя!
После того, как девушка ушла, он поднялся на второй этаж и заглянул в мою комнату. Я до хруста сжала кулаки, подавляя желание наброситься на старшего брата и ответить ему равносильной монетой, но продолжала сохранять спокойствие, ибо каждая моя ошибка стоила дорого.
– Почему не спускаешься на завтрак, Снег? – спросил Авдей, поправляя в зеркале взлохмаченные волосы. – Этим ты расстраиваешь отца.
Щёки вспыхнули от нового прилива ярости.
– Передай Альберту, что я не голодна. Германцы завтракают после полудня, пивом и жаренным беконом. Мне нужно время, чтобы адаптироваться.
Авдей противно рассмеялся.
– Отец не настолько глуп, чтобы поверить в подобную чушь. Однако, я не стану тебя переубеждать, – он внимательно осмотрел комнату, а после зафиксировал свой взгляд на мне. – Почему ты ещё в сорочке? Разве ты не собираешься на банкет к Сотниковым? Наша семья приглашена.
– К этим высокомерным индюкам? Конечно же, нет. Я обещала соседке помочь с садом. Её общество куда приятнее важных Сотниковых.
– Отец не позволит ослушаться.
– Да? – злостно усмехнулась я. – Пусть попробует меня остановить.
– Как знаешь, – Авдей повёл плечами и, прежде чем уйти, обмолвился: – Матвей тоже там будет. Он всё ещё свободен и наверняка тебя помнит.
Его слова пронзили спину. Я затаила воздух, боясь пискнуть от боли. О воспоминании о нём подкашивались коленки, а сердце неудержимо бухло, ломая рёбра и вытесняя душу. Авдей знал, что затушил окурок о самую глубокую рану.
Могла ли я остаться дома, зная, что могу увидеть его снова? Едва ли. Матвей единственный, кто мог подавить мою волю, даже если не таил желания.
Он тот, ради которого я вернулась. И буду возвращаться каждый раз.
Вчера, сегодня и завтра.
Глава#8
– Перестань хмуриться, Снежана. Выпрями спину. И зачем ты вырядилась в такое короткое платье? Выглядишь вульгарно, – негромко проговаривал Альберт.
Я насильно игнорировала причитания отца, в то время как мама успокаивающе хлопала мужчину по плечу.
– Не будь так категоричен, дорогой. Наша Снежана даст фору любой юной девушке. Только глянь, как на неё засматриваются парни.
Гостиная Сотниковых была полна местной элитой, от мелких предпринимателей до государственных служителей, и ни один не скрывал свой оценивающий взгляд. В их понимании всё имело цену, будь то импортные колготки, либо человеческая душа. Их похотливые улыбки набавляли мне стоимость, а я тем временем боролась с тошнотой и фантомными бирками.Мне хотелось исчезнуть.
– Проклятье, Елена, она похожа на проститутку. Куда ты только смотрела?
– Дорогой! – задохнулась мать. – Подбирай слова!
Помещение разделилось на островки из чёрных фраков и сверкающих платьев. Я перебирала взглядом гостей, безутешно ища Матвея, но каждый раз натыкалась на снующего официанта или отвлекалась на хлопок вскрытого шампанского.
Меня душило отчаяние.
– В следующий раз она покажется мне, прежде чем покинет усадьбу, – грозно утверждал отец. – Клянусь, мы не отмоемся от грязных слухов. Наша репутация пострадает. Снова.
Желчь подступила к горлу. Отец беспощадно водил ржавой пилой по белоснежным крыльям. Втаптывал в грязь, решив, что ему это удастся.
Он способен уничтожить каждого, но только не меня.
Сейчас я ему устрою.
Собрав волю в кулак, я прошла в центр зала и огляделась. Мой жадный взор упал на Платона Сотникова – лицемерного гада и манипулятора. Я знала, что пригласив его на танец и позволив долю флирта, навлеку на обе семьи плотную тень осуждения, выйти из которой долго не получится.
По глупости или нет, но я бросила вызов. Теперь неуклюжий Платон краснел в моих объятьях и молил остановиться. Тем временем лопатки таили под пламенным наблюдением отца, а его негласные проклятья вонзались в тело.
Каждый из них пожелал мне смерти.
Я кружила Сотникова в танце, пока не закончилась музыка. Хохотала и кривлялась сквозь жгучие слёзы. Послышались громкие аплодисменты, и я низко поклонилась гостям, пусть в реалии содрогалась от презрения.
– Снежана! – из толпы выкрикивал отец, но я его не видела.
В следующее мгновение на моём запястье сомкнулась грубая ладонь. Платон не попытался быть вежливым, когда увлёк меня за собой, подальше от чужих глаз.
– Мелкая сучка, – прошипел он, захлёбываясь воздухом. – Что ты устроила?
– Осторожно, – посмеялась я. – Господь поругает вас за грязные слова.
Следующим ответом был неслабый удар, после которого я упала на пол. Аккуратно собранные волосы захрустели не затылке.
– Ты обрекла своё семейство, – процедил Платон над ухом. – Я уничтожу тебя.
Ногти вонзились в мраморный кафель, губы сомкнулись от боли.
Никто не знал, но наше свидание было отнюдь не первым.
Я намеревалась набраться сил и ответить негодяю тем же, как вдруг Платона окликнули и под его силой мои ноги снова выпрямились.
– Ты слишком стар, папа. Не надейся украсть даму моей мечты.
Обернувшись, я увидела Назара, младшего сына Сотникова и близкого друга Авдея. Он не спрашивая положил свою ладонь мне талию и резко притянул к себе.
– Что-то не так? – спросил Назар, когда заметил общую растерянность.
Глаза мужчины налились густой нефтью. Он едва держался, чтобы не переломать лебединую шею. А всё потому, что он опасался меня. Боялся, что грязные выходки станут достоянием общественности.
Наше свидание было далеко не первым.
– Желаю хорошо провести вечер, – выдавил Платон, направившись в свою комнату. – Будь предельно аккуратен, сын.
Меня кольнуло его предостережение. Было ясно, что мне не найти защиты в здешних кругах. Отец быстрее упадёт на колени, чем отстоит честь дочери. Даже если узнает то, что так долго хранилось в чертогах памяти.
– Клянусь, теперь я твой поклонник.
Назар не застал дикую сцену, но почему-то попытался меня успокоить.
– Ты вся дрожишь, – заметил он. – Старик напугал тебя? Если хочешь, чтобы я надрал ему задницу, только попроси…
Я не ответила, стала лихорадочно поправлять волосы и тогда Назар развернул меня к себе. Меня успокоил его убеждающий взгляд, пусть я знала, что нахожусь в руках самого непостоянного и лживого парня «Эдема».
– Тебе не стоит бояться, Снег. Я всегда рядом, помнишь? – хитрая улыбка растянулась до ушей, а я ненароком провалилась в глубокое детство.
Авдей. Назар. Давид и… Матвей. Они клялись оберегать меня, но их клятвы остались пустыми обещаниями.
Глава#9
– Бессовестно спать до полудня – этому ты научилась у немцев? – пробилось сквозь крепкий сон. –Гутен таг, Снежана! Нам пораарбайтен!
Распахнув глаза, я увидела самодовольного братца. Он по-хозяйски расположился в моей кровати, на белоснежных простынях, не удосужившись снять обувь.
Грязное животное. Совсем как отец.
– Какого чёрта, Авдей? – прорычала я, морщась от головной боли. – Тебя не должно волновать как долго я сплю, где и с кем. Проваливай.
– Несколько часов в компании Назара, и ты уже дерзишь собственному брату? – хохотнул он. – Нет, дорогуша, ты всегда будешь под моим контролем. Стоило мне потерять бдительность, как похотливый Сотников пересчитал слои на твоей юбке. Ты – наивная пташка, и только я уберегу тебя от голодных стервятников.
Теперь расхохоталась я.
– Боже, ты возомнил себя орлом. Тогда почему павлинье перо так естественно торчит из задницы? Отдай его отцу, пока совсем не износилось.
– Мерзкая стерва, – гневно бросил он, вскочив с кровати.
– Спасибо, милый. Записать тебя на маникюр?
Авдей покраснел, сдерживая очередное ругательство. Его губы сомкнулись и стали едва заметны.Как же он похож на отца.
–Ох, перестань, – отмахнулась я, – из тебя такой же джентльмен, как из меня леди. Мы – Лебедевы, а значит, сверкаем снаружи и гниём внутри. В этом наше фамильное проклятье. Так что не сдерживайся, братец. Будь собой.