Друзья переглянулись. Вот так-так… Вот тебе и «Дикий Запад»…
За окном пронзительно завывал ветер.
– Что это? – спросил Пол.
– Вероятно, енотовидные собаки.
– Ты их когда-нибудь видел?
– Что ты, их только еноты и видели…
В дверь номера постучали.
– Кто? – спросил Пол, подойдя вплотную.
– Простите, сэр, – глухо раздался вкрадчивый голос. – Не вы ли желали найти себе собеседниц?
Пол распахнул дверь. На пороге стоял худой, бритый наголо негр с лицом отпетого проходимца. Он смачно подмигнул.
– Чертовы ханжи, – бросил Пол Джорджу и обернулся к сутенеру. – Тащи двух.
– Белых?
– Хоть зеленых. Только чтоб от них рвать не тянуло.
Негр исчез, а вскоре появились девицы. Одна – пышная, лет тридцати, крашеная блондинка. Другая – худосочная негритянка неопределенного возраста, но зато с безумно похотливым взглядом. В общем, ничего.
Войдя, они сели в кресла, синхронно закинув ногу за ногу. В их движениях ощущалась скрытая нервозность.
– Хай, красотки! – широко улыбнулся Пол. – Давайте знакомиться. Я – Сид, а это – мой дружок Винсент. Мы оба – пожарники.
– Угу, – ответила негритянка, пару раз кивнула и принялась нервно качать ногой.
– Спроси, сколько они стоят, – шепнул ему на ухо Джордж.
– Да неудобно как-то сразу…
– Спроси, спроси. Раз у них это так строго, цена может оказаться жуткой.
Пол был вынужден признать логику.
– У нас, у пожарников, милашки, все по-простому, – как можно доброжелательнее начал он. – Говорите-ка быстрее, сколько вы стоите. А там уж и выпьем, и закусим…
– За кого вы нас принимаете? – хохотнула белая, – мы с пожарников не берем. – Она расстегнула сумочку и достала две одинаковых рождественских открытки с изображением «Битлз» – румяных и веселых. Четыре куклы «Барби» мужского пола. – Распишитесь тут, и мы в расчете.
– О-о… – возвел глаза к потолку Пол.
– Давай, – Джордж взял из ее рук открытки. – Как вас звать-то?
– Я – Эбигейл, – ответила белая, – а это – Сюзи.
Он полез в шкаф, достал из кармана пиджака ручку и написал:
«Эбигейл, ты самая сладкая. Ты сделала „Битлз“ счастливыми».
«Ах, Сюзи, милашка, Сюзи! „Битлз“ тебя не забудут никогда».
Он расписался и подал открытки с авторучкой Полу:
– Черкни.
Пол сквасил презрительную гримасу, но автограф поставил.
Вручив женщинам открытки, Джордж сказал:
– А теперь – давайте отсюда. Быстрее, быстрее!
– Вот так просто, без ничего? – удивилась черная.
– Проваливайте, я сказал, – рявкнул Джордж.
Проститутки гордо поднялись.
– Может, вы голубые? – не унималась Сюзи. – Чего же звали?
Крашеная Эбигейл прикрикнула на нее:
– Не заводись, Сью. Они ж нам сейчас цену раз в двадцать подняли.
– Давай, давай, давай… – Джордж выпихнул их за дверь, заперся и обернулся к Полу.
Помолчали, глядя друг на друга без улыбки.
– Правильно, – мрачно одобрил Пол поступок Джорджа. – А то бы трахались тут с заводными куклами… Хотя, я не пойму, в чем здесь дело. В Гамбурге с нас тоже не всегда брали деньги. И не противно было…
Джордж покачал головой:
– Совсем другой расклад. Заниматься любовью имеет смысл только с равными. Иначе получается зоофилия.
Пол подтвердил:
– Да. Это не девушки нашей мечты.
Джордж сел в кресло и закурил. Потом сообщил:
– В сущности, между ними и принцессой Маргарет не оказалось никакой разницы. Мы для них – не мужчины, а способ доказать окружающим собственную значительность.
За окном зябко завывали енотовидные собаки.
3
Телепередача Эда Салливана собрала рекордную аудиторию – семьдесят три миллиона зрителей. В этот час по всей Америке подростками не было совершено ни одного серьезного преступления. Все тинейджеры, независимо от цвета кожи и социальной принадлежности, сидели по домам, уткнувшись носами в телевизоры.
На билеты в зал, вмещавший всего семьсот зрителей, было подано пятьдесят тысяч предварительных заказов.
Но для самих «Битлз» это мероприятие стало просто еще одной изнурительной клоунадой. По-настоящему порадовала только приветственная телеграмма от Элвиса.
Вечером предстояло лететь в Вашингтон. Но, в связи с гололедом на взлетной полосе, рейс отменили, и Эпштейн взял билеты на поезд. Он сообщил им об этом извиняющимся тоном, добавив: «Но мы успеваем. Только-только…»
Реакция «Битлз» была неожиданной. Они радовались, как дети. Целая ночь спокойствия!
Но предстояла еще посадка в поезд.
На улице бушевала пурга, густо сыпал снег, но ничто не могло остановить восторженных поклонников. С помощью полисменов «Битлз» сели в вагон, но толпа оттеснила Эпштейна, который лез в поезд последним.
Поезд тронулся, а Брайан, поскользнувшись, покатился прямо под колеса. Его спас сотрудник безопасности, который, упав на четвереньки, успел ухватить его за лодыжку. Он же засунул Брайана в вагон.
В купе Джорджа и Пола тихонько постучали. Это был Ринго.
– Не спите, парни?
– Заходи, заходи, лучший в мире барабанщик, – Пол действительно обрадовался ему, так как с его появлением автоматически исчезала возможность завязать с Джорджем разговор о Стюарте. А Пол собирался заставить себя сделать это.
Ринго протиснулся в приоткрытую дверь и уселся на постель Джорджа.
– Не спится что-то…
– А я думал, ты Брайана испугался, – улыбнулся Джордж.
– Не-е, – протянул Ринго. – Я за свою попочку спокоен. Кто ж на такого урода позарится?
Они похихикали, и Ринго продолжил:
– Храпит, аж стук колес заглушает. Натерпелся он сегодня.
В дверь опять постучали.
– Ну, кто?! – крикнул Джордж.
– Я, я! – голос Джона звучал нетерпеливо.
Дверь открыли, и Джон уселся на койку к Полу, придавив тому ноги. Пришлось Полу ноги поджать.
– Что это вы не спите? – оскалился Джон. – Я могу вам колыбельную спеть.
– Не надо, – торопливо попросил Пол, – весь вагон перебудишь…
– А Синтия где? – спросил Джордж.
– А тебе какое дело, мальчик? – снова оскалился Джон.
– Пошел ты…
– Спит она. Устала.
Ринго предложил:
– Может, выпьем?
– А у тебя есть?
– Не. Откуда? В вагоне-ресторане…
Джон повертел пальцем у виска:
– Ты забыл, что мы «Битлз»? В ресторан сбегутся все пассажиры, вагон лопнет, и поезд сойдет с рельсов…
Шутка получилась невеселой, и они примолкли.
– Вот я и говорю, – нарушил тишину Джордж. – Мы мчимся со скоростью миллион миль в час, а вокруг – пустыня. Только снег. Снег…
– Хотите стишок, – перебил его Джон и подвинулся еще, так, что Полу пришлось согнуться пополам. – Слушайте:
«Гав-гав, живет, не тужит
Дружок лохматый мой,
То по двору покружит,
То – гав – бежит домой.
Ты весел, мой проказник,
Ты чуешь, верно, брат,
Тебе готовят праздник:
Завтра
(в третьем часу по полудню)
тебя УСЫПЯТ!!!»
Он закончил чтение, а остальные сдержанно посмеялись.
– Ну и юморок у тебя, – с нотками осуждения заметил Пол. – В школе тебя точно проходить не будут.
– А вот и не угадал, – отозвался Джон хвастливо. – Одно лондонское издательство, между прочим, собирается опубликовать все мои стихи и рассказы. Они говорят, это будет бестселлер.
– Новая статья дохода, – одобрил Джордж. – Нам всем нужно освоить какие-то побочные занятия. Лично я буду показывать фокусы. Пол – вышивать крестиком. А Ринго… Что ты будешь делать?
– Открою парикмахерскую, – серьезно ответил тот. – Люблю я, братцы, как там пахнет…
Не успели они прохихикаться, как в дверь опять, на этот раз тихонько, постучали.
Переглянулись.
– Не отвечаем, – шепотом предложил Джордж. – Какие-нибудь психи…
Затаились.
Стук повторился. Для психа слишком уж нерешительный.
Инициативу взял на себя Пол.
– Да?.. – сонным голосом откликнулся он.
– Ребята, это я.
– Крошка Брайни проснулась
Ни свет, ни заря…
– отпирая, вполголоса продекламировал Джон первые строчки экспромта.
Брайан стоял на пороге улыбаясь – рот до ушей, с многообещающим портфельчиком в руке.
– …Мне она улыбнулась,
Я верил не зря!
– закончил Джон.
– Выпить хотите? – спросил Брайан.
– О!!! Спаситель!!! – заголосили они в один голос, и через минуту из портфельчика были извлечена бутылка дорогого коньяка, дорожный набор хрустальных рюмочек и коробка конфет.
– За наши удачи! – поднял тост Эпштейн, устроившийся на краешке постели Джорджа, слегка придавив тому живот. – За вас, ребята!
– Нет. За вас! – не согласился Ринго. – Если бы не вы, мистер Эпштейн…
– Короче, ладно, – постучал по столу Джон. – За нас всех, вместе взятых.
Они выпили. Брайан блаженно откинулся, сплюснув Джорджа между своей спиной и стенкой.
– Ы-ы… – прохрипел тот, но никто на этот звук не обратил внимания.
– Только что, ребята, мне приснился удивительный сон, – начал Эпштейн с улыбкой. Пол закатил глаза, Джон оскалился, а Джордж снова захрипел. На этот раз: «Нэ-эт…»
Только Ринго смотрел на Брайана огромными доверчивыми глазами, чуть приоткрыв рот. Но тот заметил, наконец, мытарства Джорджа и вскочил:
– Ох, прости, прости! Какой же я неуклюжий!
Джордж сделал глубокий вдох, а затем, от греха подальше, свесив ноги, сел.
Снова уселся и Брайан.
– Так вот. Сон. Мне снилось, что все мы живем в удивительной волшебной сказке…
В дверь постучали.
– Да-да?! – мелодично отозвался Брайан, несмотря на протестующие жесты остальных.
– Мальчики! Мне одной страшно!
Это была Синтия.
Леннон скорчил ужасную гримасу, но тут же заменил ее радостной миной и отпер:
– А я думал, ты уже дрыхнешь…