На рассвете ее разбудил один из мальчишек.
— Где билет?! — рявкнул он и ударил Джейн по ногам шестом.
— В каюте у папы, — дерзко ответила она. — Я люблю спать снаружи.
— Ага, так я и поверил, — сказал он. — Может, мне пойти за рулевым, пусть разбудит твоего папу?
Джейн промолчала.
— Ладно, посмотрим, — после паузы заявил мальчишка и, отходя, стукнул ее еще раз.
Джейн перепрыгнула на берег, как только лодка подошла к нему достаточно близко. Не хватало еще, чтобы ее поймал рулевой и стал всех расспрашивать, не потерял ли кто девочку. Лучше уж шагать целый день пешком.
После обеда они доплыли до подножия горы. Шлюпки снова погрузили на платформы, и платформы двинулись от станции — вверх на гору! Это чудо заставило Джейн на минуту забыть все на свете. Как платформы могут сами по себе ехать в гору?
Вскоре Джейн обнаружила, что платформы, связанные канатом, тянул паровозный двигатель на вершине первого подъема. Загадка разъяснилась, и все же Джейн была потрясена. Ничего подобного она не видела ни в Нью-Йорке, ни где-либо еще. Если такое построили в захолустье, то каких чудес можно ждать в городах? В Питсбурге или в Сент-Луисе? А в самом Сан-Франциско?
«Я хочу увидеть все, — решила Джейн. — Все, чего я никогда не видела».
Вокруг было слишком много людей, и ей не удалось пробраться на поезд — или на лодку, или как там эта штука называлась. Весь день Джейн брела вверх вдоль шпал, наблюдая, как поезд, на котором ехал папа, проезжал мимо других поездов, спускавшихся вниз к Холлидейбургу, городку у подножия горы. На закате Джейн, не чувствуя ног, пробиралась сквозь слой тяжелого, мокрого снега. С каждым часом она все больше отставала от поезда.
«Должен же он остановиться на вершине горы», — думала она. Вряд ли они рискнут спускаться в темноте на другую сторону.
Последний участок дороги был прямой как стрела, и впереди, примерно в полумиле, виднелись огни городка. Джейн присела на корточки под мостом, переводя дух перед подъемом.
«А вдруг веревка оборвется?» — подумала она. Правда, у каждой платформы есть тормоз, но он кажется слишком маленьким, чтобы остановить такую махину. К тому же ветка дерева застряла в колесах платформы позади той, на которой ехал папа.
У Джейн вдруг отчаянно зачесалось лицо — никогда еще так не чесалось! — и она с трудом сдержала себя. Зуд становился все сильнее, по шрамам побежали мурашки, как в ту ночь, когда она встретилась с индейцем.
— О Господи! — Джейн осенило: ветка вовсе не застряла в тормозе, она там выросла! Точно так же, как доски в ее берлоге выбросили побеги там, где к ним прикасался индеец. На глазах у Джейн кожух тормоза вздулся и треснул, а из него появились ветви со свежими зелеными листочками.
С треском, похожим на ружейный выстрел, тормоз разлетелся на куски. Колеса покатились вниз и упали в канаву. Поезд уже почти добрался до вершины, но тут замедлил ход, а через секунду лопнул канат. Две платформы, набирая скорость, понеслись вниз с горы.
Джейн выскочила из-под моста и побежала вверх, уступая дорогу оторвавшимся платформам.
— Прыгай! — закричала она. — Папа, прыгай!
Колеса последней платформы наехали на обломки тормоза, передняя платформа натолкнулась на заднюю и сошла с рельсов. Шлюпка на задней платформе оторвалась, с ужасным грохотом рухнула на землю и проехала сотню футов вверх дном. По склону горы рассыпались обломки.
Сама платформа проехала почти до ближайшей, предпоследней, станции и там врезалась в деревянный перрон. Джейн услышала крики из лодок и вдоль шпал, куда выбросило пассажиров из последней платформы. Четверо мужчин пробежали мимо, направляясь к перевернутой лодке и криками призывая на помощь. Со станции за ними последовали ожидавшие отправки пассажиры с одеялами и фонарями в руках. Джейн застыла на месте. На какой из двух платформ ехал папа?
— Папа! — закричала Джейн, пригвожденная к месту ужасом и нерешительностью. — Паапаааа!
Чья-то рука зажала ей рот. Джейн подхватили, она вырывалась и кричала в мозолистую ладонь.
— Черт побери, да перестань же дергаться! — прорычал грубый голос с ирландским акцентом. — Тебя кое-где ждут.
Державший ее мужчина закряхтел и перебросил Джейн через канаву, подальше от обломков. Она упала в кусты, и ее мгновенно подхватила другая пара рук и потащила вверх по насыпи — в лес. Джейн вывернулась и краем глаза разглядела того, кто ее держал. Он был низенький и квадратный, ненамного выше Джейн, с горбом, выпиравшим из-под залатанного мехового пальто.
— Папа! — снова закричала она, но голоса не оставалось. Карлик сильно ударил ее по обезображенной стороне лица. Из глаз полетели искры, и Джейн безвольно повисла в его руках, не в состоянии сопротивляться, а он продолжал тащить ее дальше в лес. Сквозь звон в ушах Джейн услышала, как второй мужчина ломится позади них через кусты. Они вышли на ровную полянку, и Джейн рухнула на землю. Она попыталась встать, но голова так сильно кружилась, что Джейн падала обратно.
— Чарли, — сказал тот, кто схватил ее первым, — сходи-ка за поворот и посмотри, не найдется ли там свободной повозки. Что-то мне разонравились поезда.
«Удача приходит, когда ее не ждешь», — думал Ройс. Очень удачно получилось, что они с Чарли решили спрыгнуть с поезда, когда он только отошел от предпоследней станции. Они собирались дойти пешком до Саммитвилля и застать Прескотта врасплох прямо в постели. Но чтобы сам чакмооль показал пальцем на девчонку — такая удача ему даже и не снилась.
Чакмооль подошел к Ройсу, схватив его за руку, когда он курил сигару за перроном. Ройс чуть было не потушил сигару об эту черную морду, прежде чем успел сообразить, что это вовсе не шикарно одетый черномазый, который забыл свое место.
— Нанауацин здесь, — сказал чакмооль.
Пока мозги Ройса соображали, язык чуть не ляпнул: «А ты еще кто такой?» Однако Ройс сложил дважды два — как раз в тот момент, когда разорвался канат и на горе началось светопреставление. Увидев несущиеся вниз платформы, Ройс перескочил через соседний путь, Чарли бросился за ним по пятам, и они забежали в лес. Обернувшись, Ройс увидел чакмооля, и тот невозмутимо указал на девчонку, которая орала как оглашенная, стоя на середине подъема.
— Привези ее в Луисвилл. Я встречу вас там, — сказал чакмооль и с невероятной скоростью исчез в лесу.
Это случилось два часа назад. С того времени Чарли уже успел раздобыть на какой-то разваливающейся ферме лошадь и фургон, и они неплохо продвинулись вперед по безымянной горной дороге. Девчонка была у них в руках, страшилище собиралось на встречу к Стину, а самая большая удача была в том, что Арчи Прескотт валялся вверх тормашками в разбившейся лодке. Если он и выживет, то придет в Луисвилл за чакмоолем, и тогда можно будет им заняться. Ну а если не выживет… жаль, конечно, что не удастся всадить в него лезвие, но это мелочь, учитывая все обстоятельства. Через две недели они будут в Луисвилле, и тогда, по словам Стина, начнется самое интересное.
В общем, везет со всех сторон.
После всех происшествий сегодняшнего дня Арчи меньше всего ожидал бессонницы. Он знал, что должен благодарить судьбу за спасение, но голова все еще раскалывалась от полученных ударов, да и вообще, особой благодарности он не чувствовал. В голове оставалась единственная мысль: как снова напасть на след чакмооля.
За несколько мгновений до того, как лопнул канат, талисман с перьями начал лихорадочно трепетать, а кроме того, Арчи видел обломки, разбросанные по шпалам. Дежурный инженер в изумлении покачал головой и перекрестился, приказав рабочим без лишнего шума убрать проросшие ветки.
«Ну что ж, — подумал Арчи, — по крайней мере я знаю, что напал на след».
Когда он заказал билет до Питсбурга, то не был вполне уверен, что его догадка насчет Луисвилла чего-то стоила. Однако сегодняшние события показали, что он не ткнул пальцем в небо, а попал в яблочко.
Всех пассажиров, кому не требовалась срочная медицинская помощь, железнодорожная компания разместила в гостиницах. Арчи попал в Лемон-Хаус, квадратный постоялый двор из камня, расположенный рядом с железной дорогой прямо в центре Саммитвилля. Несколько часов назад, когда обнаружили всех пассажиров, работы на месте крушения прекратили. Уже наступила полночь, и только ветер шуршал в лесу, спускавшемся в долину позади Лемон-Хауса. Комната находилась на втором этаже в задней части постоялого двора, и Арчи был рад, что не видит освещенных железнодорожных путей. За его окном стояла почти полная темнота: под пасмурным небом виднелся только кусочек лужайки с холмиками мокрого снега.
Значит, чакмооль пытался его убить, причем так, чтобы не пришлось самому пачкать руки. Интересно, чакмооль по какой-то причине испугался его или просто хочет как можно скорее от него избавиться и продолжить путь? В любом случае произошла какая-то важная перемена с той декабрьской ночи в музее Барнума, когда чакмооль отступил, вместо того чтобы вырвать его сердце. Вопрос в том, почему он это сделал, и Арчи никак не мог выжать ответ из своих разбитых мозгов. Судя по всему, в музее чакмооль его узнал, но ведь за три месяца он не так уж сильно изменился! Должно быть, чакмооль выяснил о нем нечто новое.
А вот если чакмооль думает, что Арчи мертв, это дает кое-какие преимущества. Можно нежданно нагрянуть в Луисвилл или Мамонтовы пещеры — если чакмооль именно туда направляется.
Так или иначе, решил Арчи, он избавится от мумии. И тогда не будет больше кошмарных снов, покушений на его жизнь и ужасных дней, когда солнце выглядит так, словно больно чахоткой. И если ради этого придется пойти на убийство, то пусть будет так.
То же касается и Стина с Ройсом. Арчи не знал, где сейчас находится Стин, но интуиция подсказывала, что он скорее всего трясется в ярко раскрашенном фургоне по дороге к Луисвиллу. Чем бы ни было задуманное языческое безумие, без Стина тут не обойдется независимо от того, удастся ли ему получить власть над чакмоолем или нет.