— Сдавайся или умрешь.
Я никак не ожидал, что конунг так быстро выйдет из себя. Планировал просто разозлить его, спровоцировать на дуэль, а там — как повезет. По традиции Имира мы должны были сражаться на обычном оружии, как и в дуэли с Викаром. При таком раскладе шансы против Гуннара у меня имелись, но совершенно мизерные. Я надеялся только обезоружить противника, перейти в рукопашную, перевести в партер, взять его на удушающий или что-то еще.
План, конечно, такой себе. Но другого у меня не имелось. Однако, Гуннар оказался совершенно непредсказуем. Никто не ожидал, что он так просто наплюет на законы Имира.
С помощью брони и артефактов я мог бы убить его прямо сейчас. Но что на это скажут ярлы? Прислушаются ли они ко мне? Улфар говорил, что законы непреложны. Первым правила нарушил мой противник, но, если последую его примеру, не запятнаю ли я свою честь перед воинами Имира?
Не знаю. Лучше бы все пошло по плану.
— Гуннар, — ярл, которого ударил конунг, стер кровь с рассеченной щеки. — Как это понимать? Тебе бросили вызов по праву подвига! Твой долг… — мужчина так и не говорил. Посмотрев на своего предводителя, он замолчал и попятился назад.
Гуннар тяжело дышал, сверля меня ненавидящим взглядом. Что-то в его глазах и выражении лица неуловимо изменилась, но мне так и не удалось понять, что именно. Конунг сорвал с шеи какой-то амулет и раздавил его рукой. Вокруг мускулистой фигуры заскользили мрачные тени.
— Берегись! — громыхнул позади меня незнакомый голос.
Я шарахнулся в сторону как раз в тот момент, когда появившийся точно позади меня бесплотный силуэт едва не ударил мне в спину.
— Порождение тьмы! Черная магия! — страж Роланд шагнул вперед. Это он предупредил меня об опасности и сейчас собирался вмешаться в бой, но сир Тристан жестом остановил его.
— Предки! — взвыл Гуннар. — Дайте мне свою силу!
Вокруг конунга начали появляться призрачные силуэты, первым из которых оказался конунг Трир — именно он чуть не убил меня, напав со спины. Один за другим призраки стали влетать в тело конунга.
Ярлы попятились.
— Конунг! — Улфар предпринял попытку достучаться до своего вождя. — Нельзя тревожить предков. Опомнись! Прими честный бой.
Но Гуннар не слушал. Его тело начало бугриться и увеличиваться в размерах. Броня лопнула, обнажая неестественно вздувшиеся мышцы. Воин затрясся в конвульсиях, а из его тела начали вырастать руки, каждая из которых сжимала созданное из тьмы оружие.
— Ваш конунг зовет вас в бой! — голос Гуннара звенел от напряжения. — За мной, воины!
Никто не сдвинулся с места.
— ЧТО⁉ — Гуннар резко развернулся. — Я ваш конунг! Подчиняйтесь!
— Тебе бросили вызов, — набравшись смелости, сказал Улфар. — Победи перед лицом богов и докажи свое право быть конунгом. Сделай это, и мы пойдем за тобой хоть в бой, хоть в чертоги предков. А пока…
— Предатель! — взмахнув оружием, Гуннар бросился на Улфара.
Гроза мгновенно появилась в моих руках. Выстрел, и конунг покатился по земле. Он почти сразу вскочил и уставился на меня немигающим взглядом. Я смотрел в глаза Гуннара, но видел его предка Трира.
Конунг сорвался с места и бросился на меня. В какой-то момент он взвился в воздух, пропуская под собой выпущенную мной стрелу. Гроза ушла, на ее месте появилась Эгида. Я вскинул щит, на который Гуннар обрушил всю свою ярость и мощь, дарованную ему призраками предков.
Не знаю, как я смог выстоять. Скорее всего, это случилось лишь благодаря Эгиде. Гуннар вцепился в край щита и попытался отвести его в сторону, но сразу же напоролся на лезвие Реквиема, которое отсекло одну из его уродливых рук.
Конунг заорал и обрушил на меня новый град ударов. Я отступил и, когда Гуннар подался вперед, оттолкнулся ногами и ударил его щитом в грудь. Сразу же отскочил, призвал Грозу и выстрелил. Стрела угодила Гуннару в грудь. По его уродливому телу прошла судорога. Воспользовавшись секундным замешательством противника, я выстрели вновь. Вторая стрела вонзилась рядом с первой.
Заорав не своим голосом, конунг побежал на меня. Он снова прыгнул, но в этот раз я оказался готов. Сместился в сторону и рубанул по ноге. Гуннар припал на колено. Его руки с оружием заблокировали Реквием, но окованный сталью край Эгиды врезался конунгу в лицо.
Теперь снова сместиться в сторону!
Проклятый меч на миг пропал из моей руки и появился вновь. Гуннар, напиравший своим оружием на мое, потерял равновесие и получил страшную рану — Реквием рассек его бок, из которого полилась темная кровь.
Гуннар крутанулся вокруг. Эгида приняла на себя страшный удар, но зажатое в одной из рук конунга копье задело мою ногу. Острие скользнуло по броне, но кожу обжег могильный холод. Конечность сразу же онемела.
Воспользовавшись тем, что я замедлился, Гуннар развил преимущество. Непрерывно атакуя с разных сторон, он заставлял меня пятиться. Эгида вздрагивала каждый раз, когда тяжелые удары врезались в нее с силой тарана.
В какой-то момент я снова почувствовал ногу. Кровь дракона в моих венах справилась с холодом, но Гуннар этого не заметил. Он продолжал наступать. Держащая Эгиду рука уже онемела. Щит казался немыслимо тяжелым.
Если что-то не предпринять — мне конец.
Мой противник тоже это понимал. Он поднял одновременно все оружия, желая как можно быстрее закончить бой. Уклониться я не успевал. Обрушившийся на Эгиду удар оказался такой силы, что я упал на колени, а артефакт распался на части.
Победно взревев, Гуннар решил повторить свою атаку, чтобы точно покончить с обездвиженным врагом. Когда все оружия конунга устремились ко мне сверху вниз, я вскочил и крутанулся на раненной ноге.
Гуннар такого не ожидал. Он потерял равновесие и, ведомый инерцией удара, подался вперед. Реквием поднялся вверх и резко опустился. Голова конунга упала к моим ногам. Тело осталось стоять, удерживаемое вонзенными в землю оружиями.
Второй раз над Пределом растеклась вязкая тишина. Все взгляды были прикованы ко мне. Вдруг к темному небу взметнулся радостный крик Хельги:
— Да славится новый конунг Имира!
14. Объединение
Я стоял в главном зале Фростхара — столицы Имира — и смотрел, как со стен снимают головы драконов и драконидов. По моему приказу жуткие трофеи сожгут, а прах передадут драконам, чтобы те развеяли его над Суртом.
Минуло три дня, как война закончилась. Теперь осколки ждет мир. По крайней мере, все на это надеются. Почти. Среди жителей Имира хватало воинственно настроенных людей, которые не представляли себе обычной жизни с такими опасными соседями. Но я уверен: пройдет время, и они привыкнут.
Лидерство среди стай Сурта взяла Нарэя, мать зеленых драконов. Она обладала спокойным нравом, развитой эмпатией и, в то же время, сильной волей. По ее инициативе драконам пока запрещено летать над Имиром без крайней нужды, чтобы лишний раз не провоцировать особо впечатлительных жителей.
Мы решили начать процесс единения с земель Предела, где люди постепенно привыкали к к обществу драконидов. Эти существа сильно уступали драконам в размерах, но, в то же время, обладали схожей внешностью. Мне показалось, что лучше начинать процесс привыкания с малого. Для общего спокойствия порядок на Пределе охраняли рыцари Деймоса и отряд паладинов.
Как новый конунг, я несколько раз выступал перед жителями Предела, Фростхара и Винтстара, заверяя их, что все будет хорошо. Хельга вместе с черным драконом Ашей, посещали одно отдаленное поселение за другим, разнося весть о новых порядках. Кроме рыжеволосой воительницы на драконе отважился летать и Хоган, доверенный воин ярла Улфара. Он единственный, кто согласился лететь на Сурт, чтобы общаться с драконами.
Мне же досталась роль, которой я не желал — торчать в Фростхаре и вникать в дела управления Имиром. Благо со мной остались Катерина и Улфар: их опыт управления людьми оказался бесценным.
На руку мне играли и былые заслуги. Жители Имира ценили подвиги и воинскую славу, которых у меня имелось в достатке. К тому же, весть о моей победе над предавшим заветы предков Гуннаром быстро разлетелась по осколку, что прибавило мне авторитета в глазах местного населения.
Но, несмотря на все это, я жалел, что все так получилось. Да, Гуннар был вспыльчивым, заносчивым и жестоким правителем. Но при нем на Имире царил порядок. К тому же, я нечестно обошелся с ним спровоцировав вспышку гнева. Привело это к совершенно неожиданным результатам, но исход оказался благоприятным. Для меня. Дерись мы по заветам его предков — Гуннар, скорее всего, победил бы. Пришлось пойти на хитрость ради общего блага, но мне от этого не легче. Проклятые принципы, без них мне жилось бы значительно проще.
Улфар же сказал, что победа чистая и честная. Все ярлы его поддержали. Что бы я ни говорил, а Гуннар первым нарушил правила. Никто не вмешался, так что мне дозволялось биться так, как сочту нужным.
Катерина осмотрела амулет Гуннара, в котором хранились пряди волос всех его почивших родичей, начиная с Трира. Девушка сказала, что чувствует на амулете след черной магии. Знал ли об этом Гуннар? Наверное. Но теперь это уже не имеет никакого значения. Наследников у Гуннара не имелось, жены тоже, родители давно умерли, а дальние родичи не стали пользоваться правом мести, так что мою власть никто не оспорил.
И что теперь с ней делать?
Все эти мысли роились в моей голове уже три дня кряду. Это само по себе очень сильно утомляло, а вкупе с недосыпом и усталостью и вовсе валило с ног. Хорошо, что Эгида защищала меня не только в бою, но и приглушала назойливый зов Реквиема. Проклятый меч, как всегда, жаждал крови.
— Ну, хоть что-то остается неизменным, — пробормотал я куда громче, чем собирался.
— Конунг желает вернуть трофеи? — озадаченно уставился на меня ближайший работник, чьи коллеги как раз снимали со стены самую большую драконью голову.
— Нет, я не об этом. Продолжайте.
Работяги кивнули и снова взялись за дело. Я решил оставить их и немного пройтись. Со стены Фростхара открывался отличный вид. Созерцание безмятежных горных пейзажей в совокупности со снегопадом успокаивало меня и помогало хоть на время, но расслабиться.