Амаль сделала глубокий вдох. Подруге нужно было дать выговориться. Успокоиться. Пока Летиция не сцедит весь накопившийся яд, взывать к ее благоразумию будет бессмысленно.
— Нам дадут остров. Только для нас. Можно будет организовать собственный город, даже несколько. Галстерра будет обеспечивать безопасность, осуществлять логистику силами своего торгового флота.
— Где-то на этом моменте должны появиться грабительские условия, —хмыкнула Летиция. Она достала из ящика в столе стакан и виски. Плеснула себе немного, посмотрела на золотистую жидкость и плеснула еще чуть-чуть. И еще чуть-чуть.
Амаль вздохнула.
— Платить налоги в казну Галстерры.
— Что еще?
— Участвовать в разработке их оружия, — добавила Амаль.
— Зачем бояться алхимического оружия, если можно забрать его себе, — усмехнулась Летиция.
— Заклинателям останется Темер, но они будут обязаны усиливать армию Галстерры в войне против Северной Пустыни, — совсем уже бесцветно произнесла Амаль. Летиция хлопнула в ладоши и обернулась к подруге.
— И ты считаешь это помощью? Нас гонят из нашего дома! А как же «общий враг»? Мои люди уверены…
— Это наши люди, — возразила Амаль. — И мы должны их защищать…
— Не предавая свои идеалы, — хмыкнула Летиция, делая глоток. — Я пока не вижу существенной разницы. Что в Галстерре на острове, что здесь — обложены со всех сторон, выкручиваемся сами как можем.
Летиция была уверена, что ее слова отрезвят. Приведут в чувство, вырвут из политических интриг, которые оплели Амаль, как чары. Но подруга вдруг вскинула голову и вмиг сделалась холодной, чужой. Скривила губы в мерзкой ухмылке.
— О каких идеалах речь, Летти? Ты думаешь только о том, как не потерять свою подпольную империю. Только дело вот в чем — мы уже все потеряли. Я прошу тебя помочь мне сохранить то, что осталось.
— Хочешь объявить им, что Галстерра нас всех спасет? Ну, давай, — Летиция кивнула на дверь и чуть заметно дернулась, когда заметила Эллиота, неслышной тенью стоявшего в углу. — Ты еще здесь?
— Всегда к вашим услугам, госпожа, — невозмутимо приосанился целитель.
— Сопроводи госпожу Мартинес.
Взгляд Амаль заледенел. Теперь настал черед Летиции вздергивать подбородок и кривить рот в ухмылке. Хотелось вывалить на подругу все, напомнить, что пока та искала лазейки в новых законах или самостоятельно выписывала их, Летиция занималась зачистками подполья, Летиция создавала крепость внутри города и она же почти вручную налаживала все производства и поставки. Но ведь Амаль этого не поймет. Она никогда не желала запачкаться, всегда посылала кого-то вместо себя. Вот только теперь у нее никого не было.
Когда Эллиот вернулся, Летиция долго смотрела на него. Оценивая, прикидывая. Словно собиралась не поговорить, а прыгнуть со скалы прямо на обнаженные камни.
— Госпожа..?
— Тихо, — взмахнула рукой Летиция. — Она считает, что все потеряла…
На ее губах заиграла хищная улыбка.
— Что же, в Темере нет места слабакам и трусам. Объявляй общий сбор на улицах.
— Вокруг квартала усилили оцепление, если полиция заметит…
— Общий. Сбор.
***
Элль сидела на стуле, поджав ноги. Глаза под опущенными веками бегали из стороны в сторону, но девушка изо всех сил жмурилась, чтобы не дать им открыться, и лихорадочно шевелила пальцами, будто перебирала невидимые бусины на четках или струны. Да, сравнение со струнами ей нравилось больше. Она улавливала их, хватала пальцами, натягивала и связывала между собой в узор. Аромат моря, треск и поскрипывание половиц — если сплести их вместе, то можно создать иллюзию, что ты на корабле.
Наконец, ей удалось подцепить кончиками ногтей слабую обвисшую нить, от которой кисло пахло проспиртованным телом. Нить послушно легла в ладонь, и Элль обмотала ею палец, морщась от ощущения — все равно, что запустить руку в чей-то вспоротый живот. И все-таки она потянула, приказывая появиться перед ней. Как приказывал странный и неведомый Раад сотворенному им гулламу.
Через минуту тишину разорвал стук.
— Кто там? — откликнулась Элль, хотя прекрасно знала, кто замер на ее пороге.
Вместо ответа — протяжный стон петель и повисший на косяке Доминик. Несколько секунд он смотрел в пол, потом с трудом поднял голову. Он был настолько пьян, что едва мог передвигаться. Мотнул головой, отбрасывая с глаз светлые волосы, и чуть не рухнул, но все-таки удержался и даже смог выругаться. Хотя, пожалуй, последнее не доставило ему особого труда.
Волоча ноги, он вошел в кабинет и закрыл дверь.
— Чего хотел? — тут же вскинулась девушка. — Где Ирвин?
— Его отправили по одному важному поручению, — еле разжевывая звуки произнес Дом. — Так что наконец-то мы одни, дорогая Элли. Я почувствовал, что могу скрасить твое одиночество.
— Еще раз меня так назовешь…
— Что? Напугаешь меня своими иллюзиями, крошка Элли? — ухмыльнулся он. Элоиза поймала себя на мысли, что угрюмый и трясущийся от похмелья Доминик импонировал ей даже больше. В кабинете моментально стало нечем дышать.
Не дожидаясь приглашения, он втащил себя в кабинет и пьяно улыбнулся.
— Ну что, похвастаешься результатами? Как твои упражнения?
Элль скрестила руки на груди, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не спросить Доминика, кем он себя возомнил вообще. Сын Летиции с видом капризного ребенка передразнил ее, надул губы, нахмурился и несколько раз дернул плечами туда-сюда.
— Вообще-то, дорогая, мне полагается благодарность. Если бы я не объяснил тебе наглядно, ты бы опозорилась.
— Спасибо, — без особого выражения произнесла Элль. — Что-то еще?
— Надо же, освоила азы, и сразу стала важной пташкой, — рассмеялся Доминик. — Все-таки стоим друг друга.
— Я сейчас вырву нить, которая скрепляет твой позвоночник, — пообещала Элль и на всякий случай прикинула, как это можно сделать. Тут же испугалась собственных мыслей. Это все усталость, недосып, а еще…
— И как же ты тогда будешь восстанавливать своего игрушечного заклинателя? — улыбнулся Дом. — Для этого ведь нужна моя кровь. Или тебе плевать, дорогая? Он выведет тебя отсюда, и ты оставишь его разлагаться, пока он не умрет сам? Тебе ведь не все равно…
— Перестань, — шикнула она, хмуря брови.
— Все благодаря твоей жертве. Я всегда хочу быть рядом, а порой оказываюсь поблизости в самый неподходящий момент, — осклабился Дом. — Если тебя это успокоит, Ханнес еще не в курсе. Но он узнает, если ты оставишь меня здесь.
— Заткнись! — гулко повторила она и дернула нить, которой подтянула Ирвина к себе. Склизкая мягкость исчезла, обнажая золотую сердцевину — волю и любовь, которой Элль сплела жизнь Доминика заново.
Дом закашлялся и рухнул на четвереньки, закряхтел, будто его должно было вырвать. Элль прикрыла глаза, чувствуя, как по венам разливается сладкое спокойствие. Власть. Полный контроль над тем, кто доставил ей столько боли. Это опьянало и одновременно пугало. Никогда прежде в ее руках не было такой силы. Или была, но она сама ее отвергала? Она попробовала потянуть нить еще, вернуть немного магии себе, и нить послушно прилипла к коже.
Доминик побледнел, вскрикнул, но не смог разомкнуть губ. Элль отпустила руку.
— Вот так, — сказала она то ли ему, то ли себе. — Можешь говорить.
— У Учителя есть шанс продавать бессмертие, как пирожки на ярмарке. Он от тебя не отстанет, дорогая… моя, — он мечтательно вздохнул. — Но я могу помочь.
— Да неужели? — скрестила руки на груди Элоиза. Дом кивнул и поправил свою мятую одежду, откинул волосы назад. Он как будто не понимал, что теперь его желания и возможности ни на что не влияли. Его нить была накрепко зажата в пальцах Элль, а он все строил из себя чуть ли не всеобщего спасителя.
— Тогда я хочу узнать, что замышляет Ханнес. Из первых рук. И ты не посмеешь меня выдать или предать.
Уже через полчаса они пробирались по лестницам башни. Иногда Элль выглядывала в окна, чтобы убедиться, что за окном все еще царила бархатистая, укутанная саваном плотных облаков ночь. Хотя весна уже плавно перекатывалась в сторону жаркого лета, не было ни палящего зноя, ни обжигающих ветров с Архипелага.
Уже несколько дней небо было затянуто саваном облаков, которые и не думали расходиться, пугали так и не разразившейся бурей. Как будто и без этого поводов для беспокойства не хватало. В сумраке мерцали окна домов и уличные фонари, а на другой стороне Зеркала Солнца ярче звезд горели электрические светильники на военных кораблях Галстерры. Они напоминали металлические дома, зачем-то поставленные на воду. Иногда то тут, то там можно было заметить, как на многоярусных палубах копошатся совсем крошечные человеческие фигуры.
— При желании несколько алхимиков могут разнести этот флот, как игрушки, — подал голос шедший впереди Доминик. — Но выглядят эти махины действительно грозно.
Элль задумалась, что будет, если она выцепит какую-нибудь нить покрепче и зашьет Доминику рот. В целом, это было рабочим решением и даже могло бы принести Элоизе если не облегчение, то хотя бы минутное удовольствие.
Девушка дернулась, прогоняя эту мысль. Не хватало еще стать такой же, как Летиция, Ханнес, как…
— Амаль? — прошептала она, и тут же спряталась за углом. Она так задумалась, что чуть не вышла на этаж в открытую, Доминик удержал ее и втянул обратно, а потом долго вытирал о себя руку, как будто обжегся.
Амаль Мартинес стояла у дверей в кабинет Ханнеса. Рядом с ней не очень бодро держался Ирвин. Элль заметила, что хоть с момента последнего восстановления не прошло и пары дней, он уже выглядел потрепанным. Он открыл дверь в кабинет Ханнеса. Учитель радушно пригласил советницу. Ему вторил довольный щебет Пенни Лауб. Как только дверь закрылась, Доминик, пошатываясь, вышел из укрытия и махнул Элль рукой, чтобы та присоединилась. Заметивший их Ирвин удивленно вскинул брови.
Доминик не стал ничего говорить, просто замахал руками, указывая на дверь и на ухо. Ирвин Замотал головой. Последовал обмен неприличными жестами. Элль наблюдала за этим диалогом, пытаясь понять, осознает ли кто-то из присутствующих масштаб ситуации. Советница в башне, где сидят ее даже не потенциальные, а вполне реальные враги.