Посол усмехнулся.
— Ваша версия о жертвах подпольного террора Летиции Верс заманчива, мисс. Но как вы думаете, подтвердят ли ее ваши спутники, если мы будем задавать им вопросы по отдельности?
— Попробуйте, — предложила Амаль. — Но для начала напомните, какое право вы имеете допрашивать граждан Темера? Лерой, тебе не кажется, что это все напоминает развязывание войны.
Где-то сбоку Ричард прыснул со смеху, явно довольный представлением. Посол тут же сбавил напор.
— Но мы можем обернуть эту ситуацию в нашу общую пользу. Алхимики получат свой собственный остров, где им не будет ничего угрожать, а Галстерра и Темер заключат всестороннее соглашение. К тому же, мы избавимся от вашей беды с подпольным бизнесом.
— Я думаю, мы нашли компромисс. Не так ли, Лерой?
— Так, — кивнул заклинатель. — Но я хочу получить Летицию Верс живой за то, что случилось с моей дочерью.
Глава 25
Линия оцепления лопнула сразу в нескольких местах, как будто кто-то специально распустил плетение чар, но ни заклинаний, ни сигилов Летиция не заметила. Не было и времени, чтобы смотреть по сторонам. Два человеческих потока схлестнулись, а она оказалась ровно посередине.
Заклинатели посчитали залп с кораблей сигналом штурма, и впервые за долгие годы алхимики были единодушны с ними. Взвинченные люди с обеих сторон жгли и давили друг друга. Летели ледяные иглы, завывали хлесткие жгуты ветра, трещало занимающееся пламя, хрустели камни, звенели разбивающиеся колбы, и из них по земле ползли потоки едкого дыма, от которого заклинатели теряли зрение, начинали кричать. Алхимики чертили в воздухе и на камнях сигилы, и чары окутывали нападавших на них.А те, кто совсем обезумел в пылу схватки, вцеплялись в соперников и принимались дубасить их всем, что попадется под руку.
Крики разрывали воздух, и Летиция, уверенно шедшая среди своих людей, почувствовала ужас. Впервые за долгие годы она ощутила, как от страха подкашиваются ноги. Ей захотелось развернуться, побежать назад. Она видела перекошенные гневом лица, видела человеческий поток, рвавшийся прямо на нее, ненавидящий ее, готовый стереть с лица земли женщину, которая столько лет держала город в своих руках. Сейчас ее руки ослабевали с каждым шагом. Преодолевая каждый метр улицы она из королевы подполья превращалась в старую женщину, прошедшую достаточно много битв, но так и не успевшую приготовиться к этой волне человеческой ярости. По ее щекам потекли слезы, а у нее не было сил поднять руку и вытереть их.
— Госпожа! — Эллиот появился из ниоткуда и взмахнул рукой, разрывая заклинателя пламени, готовившегося полить их огнем. — Госпожа, ведите их.
Но куда? Летиция будто вмиг забыла обо всем. Ужас застлал ей глаза. Звуки битвы доносились сквозь плотную пелену. Несколько алхимиков прорвались через небольшой отряд заклинателей с криками: «Да здравствует Рох!». С другой стороны улицы им отвечали: «Алхимики будут свободны!». Ноги то и дело поскальзывались на лужах крови.
Эллиот призраком вился вокруг Летиции. Умелые руки целителя обрывали жизни одну за другой, не позволяя заклинателям приблизиться. За ним, как за живым щитом, следовали алхимики со склянками и колбами. Они плескали зельями, выбрасывали склянки, и их снаряды из тонкого стекла прожигали кожу, заставляли ее отслаиваться пластами. А заклинатели все напирали и напирали. Их не пугала неожиданно открывшееся злобное лицо алхимиков, наоборот, оно только пробуждало еще большую жестокость.
— Госпожа, помогите, — вскрикнул Эллиот, когда ледяной шип, направленный прямо в ее голову, в последний момент изменил направление и расцарапал висок и скулу целителя. По безупречному лицу хлынула кровь.
В небе загрохотала гроза. Заклинатели воды дружно закричали, развели руки, принимая небесные потоки в свою власть. Летевшие вниз капли дождя обращались ледяными иглами и больно жалили, застревали в тканях, кого-то убивали на месте. Заклинатели обращали дождь в град размером с яблоко, и алхимики один за другим падали с пробитыми головами.
— Нет! Нет, — повторяла Летиция, бешено вертя головой.
— Госпожа, — Эллиот в очередной раз выпрыгнул перед ней, закрывая от какого-то заклинателя, и рухнул под ноги своей госпожи с глубокой вмятиной от лба до виска. Ледяные глаза закрылись, а Летиция закричала.
Последние силы оставили ее. Женщина споткнулась о тело Эллиота и рухнула сверху. Черная, усиленная чарами, ткань алхимической мантии вспыхнула, сдерживая напор чужой магии. Летиция закричала, как вдруг боль, самая что ни на есть осязаемая, пронзила ее со спины. Кто-то разорвал плетение, разрушил вышитые сигилы и наложенные чары. Чужое колдовство принялось трепать ее, как куклу, и где-то над ухом прозвучало: «За Рох!»
***
В кают-компании зазвенели сразу несколько телефонов. Говард Редер и вице-адмирал Велле не успевали отвечать на все звонки, но по обрывкам фраз Амаль поняла, что дело — дрянь. Алхимики и заклинатели бились не на жизнь, а на смерть. Посольство Галстерры передавало приказ держаться как можно дальше от боев, пока Верховная Коллегия не запросит подмоги. Если не запросят сами — убедить их сделать это.
Лерой развалился с отдельным столом и вливал в себя что-то крепкое. Он даже выработал собственный ритм. Стук становящегося на подставку стакана, умиротворяющий плеск пойла, звон завинчивающейся крышки, клацанье стекла о зубы и тяжелый выдох, переходящий в прерывистый кашель, а затем — в угрюмое бормотание. Амаль так и сидела, непоколебимая, несгибаемая. И все-таки донесшиеся из трубки новости о том, что Летицию Верс забили на набережной квартала Торговцев хлестнули по ее нервам огненным кнутом, заставили дыхание сбиться.
— Господа, — Редер обратился к Лерою и Амаль. — Предлагаю вам на правах представителей Верховной Коллегии, озвучить просьбу о подавлении мятежа. Подобные запросы мы уже получили через посольство от представителей заклинателей пламени и воды.
Лерой открыл было рот, но Амаль опередила его.
— А что будет после нашей «просьбы»?
— Мы сделаем несколько залпов из «Сирены», максимально щадящих для жителей города, — пообещал вице-адмирал.
— А затем? — не отступала госпожа Мартинес.
— Затем мы подпишем пакт, перенесем алхимиков на корабль и отправим их в новую жизнь, — торжественно объявил посол. На его губах играла веселая улыбка, как будто все вокруг было частью его плана и играло на руку ему.
Амаль скрестила руки на груди.
— Вы собираетесь погрузить их на корабль, как скот? — переспросила она.
— Ну, формально я бы назвал это статусом беженца. Не переживайте, вашим людям не впервой так пересекать пролив. Мы учтем все нужды…
Он не успел договорить. По коридору прокатилась волна крика, а затем дверь распахнулась — замок, до этого удерживавший ее, рассыпался мелкой металлической крошкой. На пороге оказался Ханнес.
— Еще чего, — только и сказал он.
Посол выругался и бросился к стене с телефонами, но не успел он сделать и пары шагов, как его ноги по щиколотку увязли в досках, выстилавших пол.
— Именем Короны, приказываю прекратить! — выкрикнул он, все еще пытаясь дотянуться до средств связи, дразняще болтавшихся на проводах.
— Ханнес, думаю, вы его достаточно напугали, — подала голос Амаль.
— Не мешай мне, — только и сказал мужчина. Он крутанул рукой, и провода расплавились, слиплись в ком проволоки и резины.
Вице-адмирал дернул рукой, ударил по какой-то кнопке и на всем корабле погас свет, включились красные лампы. Раздался железный крик сирены, в котором растворился крик вице-адмирала, также утопавшего в полу.
— Никто не будет против, если я закурю? — поинтересовался мистер Ричард Вальд, все также сидевший в углу.
***
От воя сигнала тревоги Элоиза встрепенулась. Она и сама не поняла, как провалилась в зыбкий сон, просто села на кровать, пока дожидалась возвращения матроса, и ненадолго закрыла глаза. По коридору загрохотали ноги. Девушка ломанулась к двери, но та оказалась заперта. Элль несколько раз ударила в деревянную обшивку, потребовала выпустить ее, но где-то над головой раздался механический голос: «Объявлена тревога. Весь экипаж в боевой готовности должен прибыть в кают-кампанию».
— Да твою ж мать, — выругалась Элль. Она бросилась к иллюминатору, подняла шторку и ужаснулась, увидев охваченную пламенем набережную Темера. То и дело на разных ее участках мерцали вспышки. Элль протянул руку к стеклу, и сквозь его холод смогла ощутить нити боли, тянувшиеся от самого берега. Город утопал в крови.
Сотни голосов звали на помощь. Молили о том, чтобы это безумие прекратилось, и сотни других голосов требовали новых и новых смертей. Элль содрогнулась всем телом. Разум упрямо твердил, что это — ее шанс сбежать. Сердце ныло, одновременно требуя оказаться там, где алхимики бились за свою свободу, и умоляя держаться подальше. Эта борьба разворачивалась столько раз, и ни разу не принесла ничего, кроме боли и потерь.
Щелкнул замок. На пороге показался один из офицеров. Не тот, с кем разговаривала Элоиза, гораздо старше, с лицом, исполосованным жесткими шрамами. В его руке был предмет, который Элль видела на выставке технологий год или два назад — револьвер. Инструмент, напоминавший больше дамский аксессуар, грозно блестел серебром.
— Не советую сопротивляться, мисс, — предупредил офицер. — Оружие заряжено черной медью. С такими ранами не справятся даже ваши целители.
Элль стиснула челюсти, но все же опустила руки. Убрала их за спину.
— Следуйте за мной, — почти вежливо попросил мужчина и позволил Элль выйти первой.
Она посмотрела на дверь каюты, достаточно тяжелую, чтобы как следует придавить ею мужчину, но что потом? Она не знала устройства корабля, понятия не имела, куда бежать. И уж точно не собиралась бросать Ирвина.
Офицер взял ее за запястья, несильно, лишь обозначая захват, и повел вперед. К кают-компании.
По обе стороны коридора толпились члены экипажа. Вслед за Элоизой привели Пенни, Доминика и Ирвина. Последний был совсем плох, его голова болтала