Рошанна обняла девушку, как заботливая мать, позволяя выплакать всю боль и горе в складки тонкого одеяния. Мягкая рука легла на ее плечо.
— Ничего, дитя. Теперь я с тобой, и мы справимся. Мы сможем остановить этот ужас.
Элль удивленно подняла на богиню заплаканные глаза и чуть не растворилась в ее сиянии. Рошанна смотрела на нее сверху-вниз, и ни одна черта ее лица не лишилась мягкости. Она ладонью утерла слезы со щек Элоизы и улыбнулась, когда девушка спросила:
— Как?
— Уступи мне свое место ненадолго, и мы прекратим это безумие навсегда.
И Элль согласилась.
***
— Это что вообще такое? — почти визжал Редер в лицо Амаль Мартинес. — Что за хрень у вас тут творится?
— Алхимия, — невозмутимо ответила женщина.
— Тот парень разложился за секунду! А этот… — на месте сына Летиции Верс тоже была бесформенная масса, которая к тому же воняла, как выловленный из реки труп пьянчуги. Лероя несколько раз успело вырвать. Амаль оставалась непреклонна.
— Я не стану передавать своих людей в рабство, как скот, — только и сказала она. — Что бы вы ни говорили, это не спасение.
— Так значит, вас устраивает происходящее на улицах?
— Ни капли, но лучше пускай народ Темера сам решает свои проблемы, без участия чужаков.
— Вы своей же рукой подписываете им приговор! Амаль, где ваша сознательность? — хватался за лысину Редер, но женщина будто заперлась внутри себя и бесцветным голосом отвечала.
— Я предала свой народ и понесу заслуженное наказание, — только и ответила она.
Редер терял самообладание. Он уже много лет работал над выстраиванием отношений между Галстеррой и Темером, но эта ночь перечеркивала все и отправляла его усилия — как говорят местные — в Бездну.
— Как хотите, госпожа, у нас еще вся ночь впереди. — он окликнул других членов экипажа. — Кто-нибудь нашел проклятую бабку? Не могла же она испариться!
И вдруг на скамье что-то завозилось. Кудрявая девица подняла голову и оглядела кают-компанию светящимися, как две Феррис, глазами. Вообще в Галстерре не верили в богов, не возводили им храмов, но тут вся делегация захотела прочитать охранную молитву. Мужчины взялись за оружие, но девица оказалась быстрее. Она взмахнула рукой, и металл расплавился, обжигая кожу.
Девица безучастно посмотрела на них и зашевелила губами. Она не произнесла ни звука, но под сводами черепов у всех зазвучал раскатистый голос: «Убирайтесь!»
И всех как одного обуял дикий, первозданный ужас. Тот, что прячется в тенях неизвестности, что хватает за горло в непроницаемой тишине кошмарного сна. Амаль раскрыла рот в немом крике, глядя на сереброглазое существо, что еще несколько минут назад было жалкой девчонкой, и склонила голову.
Девица взмахнула рукой, будто в танце, и все присутствующие позабыли, что могут ходить и совершать какие-то движения, кроме прерывистых вдохов. Девчонка скользнула к Амаль, забралась с ногами на стол и пригнулась, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Обхватила ее лицо ладонями, прижала пальцы к вискам и шумно вздохнула. Из глаз Амаль брызнули слезы, но она не опускала веки даже на секунду, позволяя серебряным светящимся глазам прочитать все, что им было нужно, на дне ее зрачков.
Это заняло несколько бесконечно долгих мгновений, а затем девица выпустила голову советницы из рук, и та безвольно упала на стол. Девица выпрямилась, уселась на столе в полоборота и взглянула на Редера. Она разомкнула губы и произнесла:
— Уберите оружие. Больше никому не придется воевать за магию в Темере.
С этими словами она выпростала перед собой обе руки и потянулась к иллюминатору. Тот открылся внутрь, сминая и вспучивая металлическую обшивку корабля, и девушка выскочила прямо в разрывающуюся вспышками ночь.
Мужчины ломанулись к дыре в борту, чтобы увидеть девицу, бегущую над водой, как лунный блик.
***
— Погоди! Постой, прошу! — кричала Элль.
Полумрак вокруг нее трепетал. Она не рисковала выйти из пятна света, в котором ее оставила Рошанна, но стелившиеся вокруг тени периодически меняли очертания. Становились похожими то на людей, то на трепещущие под ногами волны, то на приближавшийся город.
— Что такое, дитя?
— Что ты имела в виду, когда говорила про магию?
— Ты же читала Писание, — вздохнула Рошанна. — Я завершаю то, что должно было быть сделано много лет назад.
— Но наша жизнь зависит от магии!
— И ваша смерть тоже, — бесстрастно парировала богиня. — Мы поклялись защищать человечество, но если эти железные люди научились обходиться без колдовства, то и вы справитесь. Вы посчитали себя равными богам, и вот, что получилось. Вы никогда не станете равными нам. Даже мы не всегда могли управиться с данной нам властью и силой. Но когда подобных нам много… Это лучше остановить.
— Пожалуйста, — всхлипнула Элль, трясясь от страха. Это чувство было таким сильным, как будто она испытывала его впервые.
— Не бойся, дитя. Есть вещи, от которых нужно избавляться, когда они приносят страдания, пусть они и привычны.
Очертания города стали достаточно близки. Элль смогла разглядеть побоище, развернувшееся на набережной. Гулко грохотали взрывы, ревело пламя. Руки Элль сами взвились вверх и замерли на уровне глаз. Следуя за движениями богини, Элль сложила пальцы веером, подцепляя нити. Их было больше, чем она чувствовала когда-либо. Она намотала их на пальцы и принялась виться в танце, будто стала веретеном. Она переступала с ноги на ногу и чувствовала, как развеваются невесомые одеяния, как все звуки растворяются в звоне браслетов.
Шаг, другой, взмах рукой, чтобы захватить больше нитей. Еще один поворот. Она вновь взвилась волчком, окутывая себя коконом из нитей магии, что веками оплетали город. Сияние вокруг стало невыносимым, и Элль зажмурилась.
«Вы посчитали себя равными богам, но вы не боги. Не вам решать, кому жить, а кому умереть. Чья магия достойна, а чья — нет. Мы совершили ошибку, наделив вас силой, и мы эту ошибку исправляем», — звучало барабанным боем в ее висках.
Элль продолжала кружиться в танце, а лицо ее снова было мокрым от слез.
Эпилог
Элль проснулась в пустом храме Рошанны. Она лежала на ворохе подушек, а голова ее покоилась на коленях женщины. Нет, богини. Хоть она и была облачена в одну из мантий служительниц храма, Элль узнала ее, пускай в кромешной темноте Рошанна выглядела по-другому. Теперь Элль могла описать ее. Сказать, что в ее округлом лице гармонично уживались высокие выпирающие скулы и широкие брови. Что губы ее были тонкими, но могли расплыться в широченной улыбке. Что волосы цвета воронова крыла были собраны в толстую — с кулак — косу. Богиня водила руками над головой Элоизы, напевая что-то себе под нос.
— Ну, вот и все. Даже шрамов не останется, дитя.
Элль удивленно посмотрела на нее. Провела рукой по воздуху и с тоской поняла, что больше не чувствует… ничего. Пульсация нитей исчезла, как исчезает застойный запах пыли, стоит распахнуть окна. Она была пуста.
Она была свободна от своего дара.
Элль подбежала к окну и выглянула наружу. На мостовых и набережной вповалку лежали люди. Одни были мертвы, другие — просто без сознания после утраты магии.
— Вот все и закончилось, — мягко улыбнулась Рошанна. Сердце Элль отозвалось настоящей, выкручивающей наизнанку тоской.
— А что будет дальше? — спросила девушка, глядя на затихший город. Богиня без особого интереса пожала плечами.
— Дальше вы будете жить. Просто по-новому. Но зато жить.
— Зато жить, — эхом отозвалась Элль.
— А ты напоследок можешь рассказать мне, как нашла путь на ту сторону. Где разведала такое колдовство?
— Я, честно говоря, до сих пор не знаю…
Но она принялась рассказывать. Она поведала богине все: про своего отца, про Доминика и Летицию Верс, про славного, доброго, пускай и мертвого Ирвина, возрожденного дрегим мертвецом. И про сказки о великом Рааде, что правит Северной Пустыней.
— Раад? — нахмурилась Рошанна, прерывая рассказ. — Что за Раад?
— В Писании его нет, — пожала плечами Элль.
— В Писании много чего нет, еще одна работа, которую нельзя было доверять людям, — отмахнулась богиня. — Но если он один из нас, то могут быть и другие.
Она взвилась и направилась к выходу так быстро, что Элоиза не сразу поняла, что еще секунда — и богиня исчезнет, как не самая вежливая гостья.
— Погоди! — крикнула Элль, в последнее мгновение успевая ухватить Рошанну за рукав. — А откуда вы взялись?
Богиня обернулась и ласково улыбнулась.
— Прости, дитя, но я больше не совершу ошибку, ответив на этот вопрос. Будь счастлива, Элоиза Фиуме, отмеченная Рошанной. Я не забуду твоей помощи.
Она коснулась пальцами лба девушки, и Элль вновь провалилась в сон, а когда проснулась вновь, то увидела, что вместе с ней очнулся весь город, и из уст в уста кочевало одно на всех видение: будто Мятежная Рошанна, возмущенная жестокостью людей, вырвалась из заточения на краю Бездны и коснулась каждого, забирая искру магии.
***
Прошло полгода. Лето выдалось жарким настолько, что дало бой осени с ее ледяными ветрами, но после Солнцестояния тепло все-таки сдалось, уступая место промозглой серости и проливным дождям. Потоки воды тяжело обрушивались на город, загоняя даже самых отчаянных торговцев под навесы и в уютные бары.
В храме Рошанны горели свечи и курились благовония, а в лаборатории, куда можно было попасть из-за алтаря богини, послушницы в розовых мантиях сонно суетились, раскладывая свечи и ароматные масла в аккуратных баночках по корзинам, чтобы на следующий день вынести их на продажу.
Госпожа Пенни Лауб каким-то образом умудрилась выбраться с галстеррского корабля, а несколько месяцев назад, как ни в чем не бывало, заявилась прямиком в новое здание совета, устроенное в бывшем палаццо Летиции. Для Темера изменилось немногое — богатые семьи лишились магии, но не своих капиталов, и на удивление быстро смогли направить их на благо города. Переустроили производства, заключили новые договоры на поставки немагических товаров. Даже потребовали компенсаций от Галстерры за ущерб, нанесенный местному объект