Понимаю, что доверять ей не стоит. Но как не воспользоваться таким шансом?
– Но у вас есть время, чтобы научить меня амбриенскому языку?
– Мне не нужно ничему тебя учить, если я могу просто позволить тебе увидеть, – с этими словами она сжимает в моей руке лист какого-то растения. – Прожуй это.
– Я, конечно, люблю поесть, но знаю, что не должна принимать еду из рук незнакомцев.
– Ты же ела со стола принца. Где тогда была твоя осторожность?
Я смотрю на листок в своей руке, интенсивный запах которого кажется мне смутно знакомым.
– Еда на его столе выглядела аппетитнее, чем это, – ворчу я, прежде чем засунуть его себе в рот. Что мне терять? Кроме своей жизни, конечно.
Жесткий. А на вкус как горький картон. Интересно, мне нужно его глотать? Хочу спросить об этом, но тут же останавливаю себя: с набитым ртом говорить невежливо. Чуть запрокидываю голову, и вязкий комок скользит по моему горлу, с трудом оседая в желудке.
– Так это же обычный лавр, – разочарованно протягиваю я.
Старая фейри поднимает руку. Так, кажется, это снова ледяная магия в действии.
– Лавр поможет тебе увидеть. – Яркие искры летят от кончиков ее пальцев к моим глазам. Наверное, я умираю. А нечего было брать у этой жуткой старухи ядовитую траву. Изобелла ведь рассказывала мне столько сказок, предупреждающих о подобном.
Веки слегка покалывает, но больше ничего не происходит. Я даже разочарована. Но когда смотрю на книгу в своей руке, то читаю название там, где раньше стояли непонятные знаки. «Фамильные ценности династии Мондракон». Я смотрю на старуху.
– Вы действительно хотите помочь!
– Я думала, ты поняла это раньше.
– Но здесь тысячи книг. Как же я…
– Я дала тебе достаточно подсказок. – Она вдруг отворачивается, будто испугавшись чего-то, и направляется к двери.
Я хватаю ее за плечо.
– Нет, прошу! Расскажите мне больше. Мы ведь должны действовать вместе.
Она оборачивается, и в ее взгляде сверкает тревожная смесь молодости и мудрости.
– Я уже показала, что нужно сделать.
– Я должна растопить его сердце. Но каким образом?
Она берет меня за руки.
– Моя дорогая, для того, чтобы что-то растопить здесь, в зимнем королевстве, необходимо тепло. И время.
– Простой горячей ванны тут явно будет недостаточно, – раздраженно бросаю я, потому что сейчас ее намеки вообще не помогают. – Вы знаете больше, чем рассказали. Я это чувствую. Хотите, чтобы я вам помогла, так говорите по существу, а не загадывайте загадки!
Дверь со скрипом открывается, и я невольно вздрагиваю.
– Кто вы? – слышу я испуганный голос Сиф.
– Просто старуха, которая решила немного почитать, – отвечает старая фейри.
– У вас есть разрешение быть здесь? – такое впечатление, что Сиф слышала наш разговор. Может быть, не все, но большую часть точно. Никогда не видела, чтобы фейри выглядели нездоровыми, но Сиф сейчас кажется именно такой.
– Конечно. Я одна из ближайших доверенных лиц принца, – спокойно улыбается старая фейри. – Я знаю его с младенчества, – тут она явно не лжет. Наверняка она и мать принца знала еще младенцем.
Сиф переводит взгляд на меня, а затем на книгу, которую я держу в руках. Старуха же пользуется случаем, чтобы покинуть библиотеку.
Надо что-то сказать Сиф, чтобы не вызывать дальнейших подозрений.
– Она просто объясняла, какие разделы где находятся. Это распоряжение принца, – объясняю я, и голос мой звучит непривычно спокойно. – Но почему ты вернулась?
Сиф подходит ближе, чтобы рассмотреть название книги. Прочитав заглавие, она слегка расслабляется. Но все равно не отвечает на мой вопрос.
– Сиф!
Она вздрагивает и поднимает глаза на меня.
– Я совсем забыла, что принесла ваше платье из прачечной еще утром. – Она, конечно, не очень хорошо справляется с ролью камеристки, но до сих пор ничего не забывала. И это меня обескураживает. Что-то она скрывает. Впрочем, я тоже наверняка нахожусь у нее под подозрением. И теперь ее слова, что она сказала, что относится ко мне хорошо, кажутся мне невозможными. Как можно хорошо относиться к тому, кому не доверяешь?
Вздыхаю и смотрю на книгу.
– Я бы хотела пойти в салон.
Сиф не роняет ни слова, пока мы идем по коридорам замка. Она обязана верно служить мне. Но она так же верна и своему принцу. И я знаю, на чью сторону она встанет, если придется выбирать. Тем не менее, она точно не станет распускать необоснованных слухов, потому что прекрасно знает, кого сурово накажут, если они окажутся ложными.
– Неужели наш книжный червь вылезла из своего угла, – певуче говорит Элирия, едва мы заходим в салон, и тут же берет меня за руки. – Да я Роуэна вижу чаще, чем тебя. Хотя и он довольно редко оставляет принца одного. Странно, что он вообще навещает меня по ночам. – И опять ей удается вогнать меня в краску. Хоть я и пытаюсь принимать спокойно то, чем она занимается, ее откровенность по-прежнему меня смущает.
Но прежде чем я успеваю что-то ей ответить, главная соперница Элирии, Селена, громко фыркает. Каждая куртизанка в комнате обращает взгляд на нее, и она спокойно убирает прядь волос с лица.
Глаза Элирии недобро вспыхивают:
– Ты хочешь что-то сказать?
Селена удовлетворенно откидывается на спинку козетки.
– Можно подумать, Роуэн пускает тебя в свою постель. С твоими-то волосами и цветом лица, – бормочет она.
Сиф издает недоверчивый, придушенный звук. Соперничество между куртизанками, особенно между Элирией и Селеной, входит в повестку дня. Но обычно они никогда не произносят оскорбления открыто, а умело упаковывают их в невинные намеки. Элирия на мгновение теряет дар речи. Неуверенность сквозит в ее взгляде, потому что она не может контратаковать, как обычно.
Прежде чем она успевает опомниться, Селена отшатывается.
– Ты не споришь?
Элирия поджимает губы и явно злится на саму себя. Селена знала, куда бить. Возможно, это не первый раз, когда Элирию отвергают мужчины из-за ее происхождения. К моему удивлению, Сиф замирает на месте, и ее глаза темнеют. Это гнев? Элирия постоянно потешается над ней, и тем не менее Сиф ей сочувствует. Это достойно уважения. Я чувствую, как она хочет заступиться за Элирию, но все никак не решается и продолжает молча стоять.
Поэтому я прикладываю руку к груди и воркую:
– Конечно, она не спорит. Сомневаюсь, что они делают это в постели.
Элирия громко и торжествующе хохочет, что совсем не похоже на ее привычный кокетливый смех. И Сиф тоже улыбается.
Но это еще не конец. Я неторопливо вожу указательным пальцем по узору на столе, не глядя при этом на Селену:
– Но я понимаю твое смятение, дорогая. Тебе, наверное, просто не хватает изобретательности в этих вопросах.
Селена вскакивает, тыча в меня пальцем, и прямо-таки выплевывает слова:
– Ты такая же, как она. Мерзкая грязнокровка.
– Селена, – вмешивается обаятельная в своей сдержанности куртизанка. – Думаю, тебе стоит уйти. Никто здесь не желает оставаться в обществе гнусной змеи.
Остальные только молча кивают, некоторые робко, некоторые свирепо. Я знаю, что Элирию здесь многие недолюбливают. Да и сама сталкиваюсь с этим каждый день. Но то, что никто не встал на сторону Селены, заставляет мое сердце трепетать. Может, не все фейри жестоки?
Я замечаю, что Сиф наблюдает за мной, и уверена, что она ничего не расскажет принцу о встрече со старой фейри. Но горький привкус в горле никуда не девается. Сколько еще ей удастся выведать, прежде чем она предаст меня?
Зимний жасмин и предложение
Неван
– Что с вами? – спрашиваю я, потому что меня уже порядком раздражает, что принцесса все наше занятие какая-то мрачная.
– Будто вам это действительно интересно. – Она плавно поднимает вверх слой снега – этот маленький трюк она освоила удивительно быстро.
Одним движением руки я собираю снежинки вместе, чтобы она снова их подняла.
– Знаете, скольким людям я задавал этот вопрос за последние столетия?
– Наверное, ни одному, – ворчит она.
– Не многим, – тут же поправляю я. – Если я об этом спрашиваю, значит, меня это действительно беспокоит.
Принцесса замирает перед снегом, не пытаясь применить свою магию, но с видом, будто в снежинках скрыт ответ на вопрос о смысле жизни. Наконец она вздыхает.
– Я, наверное, с самого детства знаю, что я красива. – Она коротко смотрит на меня, бросая мне вызов, чтобы возразить ей. – И с самого детства знала, насколько велик шанс, что меня выберут следующей жертвой. Я даже не смела надеяться, что в один год со мной родится Проклятая, которую в итоге отправят сюда вместо меня. Я никогда не питала иллюзий, что смогу избежать своей судьбы или что меня спасет принц в белых доспехах.
Многозначительно смотрю на свои белые кожаные доспехи.
Перехватывая мой взгляд, она фыркает.
– Ну да, конечно. Кому-нибудь стоит еще научить вас спасению. – Она теребит один из вышитых на юбке цветов. – Так вот, вместо того, чтобы надеяться на выход, я в какой-то момент смирилась и стала рассматривать свою миссию как большое приключение. Я путешествую по миру, чтобы спасти свой народ. Как многие герои в сказках Изобеллы.
Интересно, что еще за Изобелла? А впрочем, так ли это важно?
– И теперь я здесь, на своей великой миссии. Но все, что я делаю, – это позирую для очередного портрета, ношу платья и сплетничаю с придворными. – Она потирает ладони друг о друга и дышит на замерзшие пальцы.
Неужели ее дыхание теплее моего? Отвожу взгляд от ее рта. Как и у всех жертв, дыхание у нее душное и неприятное.
– Я себе далеко не так представляла приключение. Или подвиги. Или славную смерть героини. Но я ничего не могу сделать, ничего не могу изменить. – Она вздыхает и ехидно добавляет: – И теперь я живу скучной, бессмысленной жизнью принцессы, в чем мне всегда было отказано. Но я этого и не хотела. Я хотела жизнь, в которой смогу чего-нибудь добиться.