Она фыркает, но соглашается.
– Выстирай рубашку в пересохшем колодце, в котором никогда не было воды, – повторяет она точно те же слова, что и раньше.
Снова мелодичный голос, и теперь я понимаю – она сдерживается, чтобы не пропеть слова, потому что это песня. И так же, как узнала загадку драконов, я узнаю и эту песню. Очевидно, у людей и фейри много похожих колыбельных, историй и легенд, даже несмотря на пролегающую между королевствами границу. Но как, черт возьми, мне стирать белоснежную рубашку в пересохшем колодце? Теперь я понимаю, что имела в виду Элирия: рубашку можно было бы выстирать в этом колодце. Если бы там, конечно, была вода.
Я поворачиваюсь к Сиф:
– Здесь есть поблизости озеро или река?
– Я не чувствую источника воды, – отвечает она, виновато вздыхая.
Опускаюсь на колени и касаюсь пальцами земли. Почва абсолютно сухая, несмотря на сочную траву. Выходит, все растения здесь живы только благодаря магии королевы. Застонав, выпрямляюсь и смотрю на фейри, которые выглядят среди зелени совершенно неуместно со своими белыми волосами. Если бы здесь лежал снег, все выглядело бы по-другому. Но мне нужно раздобыть воду в единственном месте в зимнем королевстве, где ее нет в изобилии. В голове появляется мысль, и она перерастает в идею, а та быстро перерождается в план. Я же последние несколько месяцев основательно изучала ледяную магию. Стоит попробовать. Поднимаю руки над колодцем. Зрители начинают шуметь, как только чувствуют магию, которая течет через меня. Не могу сдержать довольной усмешки.
Сиф шагает в мою сторону.
– В земле воды мало. А с помощью ледяной магии ее менять сложнее, если она не замерзла. Ты вряд ли сможешь извлечь больше трех капель.
– Я не собираюсь извлекать воду из земли, – улыбаюсь, зажмурившись, и вызываю в себе силу, которая стала значительно мощнее с тех пор, как я съела золотое яблоко. – Я создам лед, – мой голос звучит неестественно громко и отзывается в голове. Моя сила концентрируется и поглощает все вокруг, как будто есть только я и древняя магия зимнего королевства.
Но потом все вдруг обрывается. Я падаю обратно в реальность так резко, что мне приходится бороться с головокружением и цепляться за колодец, потому что вся моя энергия резко иссякла, будто я несколько дней бродила по пустыне. На лбу выступают жемчужинки пота, в голове шумит, но я различаю тихий смех Невана.
– Грандиозно. Твоя самоуверенность поистине не знает границ.
Все поворачиваются к нему и заливаются смехом. Я пытаюсь встать на ноги, держась за край колодца, но при этом мой взгляд падает на стоящего немного в стороне человека. Элирия незаметно для других взмахивает рукой и подмигивает мне.
Что это она сейчас сделала?
С трудом наклоняюсь, поднимаю еще один камень и бросаю его в колодец. Он ударяется о стену два раза, три, много раз, а потом с гулким всплеском приземляется в воду. Резко оглядываюсь на Элирию, но та уже скрылась в толпе.
Хватаюсь за веревку, обмотанную вокруг балки колодезной крыши. Это будет моей страховкой. Пока я завязываю узел на поясе, зрители медленно осознают, что происходит, и подходят ближе. Наверняка уверены, что я спущусь вниз и обратно уже подняться не смогу. Но я не обращаю внимания на то, как они скучающе позевывают. Сиф большими глазами смотрит сначала на меня, потом на колодец.
– Но это же… – начинает она, но, взглянув на зрителей, тут же закрывает рот и запихивает рубашку мне за пояс брюк. Ткань быстро пачкается и не должна случайно задеть грязную стенку колодца, чтобы фейри потом не придрались к тому, что она выстирана плохо.
Я качаюсь на краю и смотрю в колодец. Он глубокий, но узкий. Осторожно спускаюсь вниз, упираясь руками и ногами в стенки. Мои мышцы дрожат, все тело горит, и я с шипением вдыхаю. Моя попытка применить магию почти лишила меня сил, и конечности теперь едва слушаются. Но я решительно сжимаю зубы и мучительно медленно соскальзываю глубже.
Мои ногти скребут по шершавой стене, ладони стираются в кровь, и мое отрывистое дыхание дается болезненно. В какой-то момент я уже не вижу своих рук на стене, но не останавливаюсь и медленно, но верно спускаюсь все глубже в темную дыру. Пока мои пятки не касаются воды. Ее в колодце оказывается примерно мне по колено. Трижды глубоко вдохнув, я настраиваюсь на испытание, затем на ощупь достаю из мешочка на поясе светящийся шарик и зажимаю его зубами. Его мягкое свечение отражается от ряби в воде, и я погружаю в нее рубашку. Ледяная вода приятно охлаждает горящие от напряжения ладони. Надеюсь только, что они не слишком кровоточат, а то белая ткань окрасится в красный. Последний раз споласкиваю рубашку, отжимаю и перебрасываю через плечо. Я хватаюсь за веревку и поднимаюсь по стене колодца, даже когда мое тело кричит перестать бороться. Нет уж, такого удовольствия я фейри не доставлю. Через некоторое время яркая точка надо мной становится больше, а затем свежий воздух смешивается с затхлым запахом колодца. Мои руки задевают балку, и я крепко цепляюсь за нее, а затем перекидываю ноги через край колодца.
Сиф хватается за сердце.
– Получилось!
Слегка пошатываясь, я подхожу к Карлин и протягиваю ей рубашку.
– Постирала в колодце сухом я рубашку, – напеваю я детскую песенку, с удовлетворением наблюдая, как вода с мокрой ткани брызжет ей на платье. – Шалфей, розмарин, тимьян и петрушка.
– Пожалуйста, никогда больше не пой. Сейчас кровь из ушей пойдет, – язвит Неван, его волосы освещены глубоким послеполуденным солнцем.
Я манерно раскланиваюсь перед ним, приподнимая воображаемую юбку.
– Уверена, что на твое пение сразу слетаются жаворонки и соловьи.
Карлин чуть повышает свой холодный голос:
– Испытание пройдено.
Я усмехаюсь. Больше половины испытаний позади. Но потом эйфория утихает, и на меня обрушивается дикая слабость. Тело уступает. Протягиваю руку к Сиф, а перед глазами у меня мелькают черные точки. И в следующее мгновение я падаю на землю, но удар ощущается как тупое эхо. Дальше – только темнота.
Чувствую, как по лбу хлещет ледяная вода. Я тону! Судорожно ловлю ртом воздух, взмахиваю руками, пытаясь всплыть, и с трудом распахиваю глаза. Нет, я не под водой. Я лежу на земле рядом с колодцем и вижу над собой обеспокоенные лица Элирии и Сиф. Я стону, потому что все болит, а они склонились слишком близко.
– Что случилось?
– Сиф тебя исцелила после того, как ты… – начинает было Элирия, но Сиф прерывает ее криком:
– Надо было тебе послушать меня и не соглашаться на этот дьявольский ритуал! Теперь, прежде чем двигаться дальше, тебе нужно отдохнуть!
– Пожалуйста, давай без нотаций. – Я ощупываю свое тело. Больно и приходится очень сильно напрягаться, но бывало и хуже. – А времени на отдых у меня нет.
– Дальше будет испытание Орана. Ссадины и царапины я еще могу исцелить, но для всего остального тебе нужен отдых.
– Оран. Хрупкий с виду братец, но аура у него убийственная.
Сиф бросает на меня быстрый взгляд:
– Не только аура. Он сам кровожадный убийца. Худший из всей семерки.
– Ты весь ритуал говоришь, что я умру, что я не справлюсь, но пока испытания были довольно простые.
От гнева на щеках Сиф выступают красные пятна, но тут вмешивается Элирия:
– Сиф права. Его надо остерегаться.
– То же самое вы говорили о принцессе Карлин, – вот это было обидно.
– Карлин – это одно. Но что бы ни задумал Оран, он использует против тебя твои же слабости.
Я пытаюсь подняться, но безуспешно. Сердито стискиваю зубы. Фейри веками не отваживались на участие в этих испытаниях! А я отважилась. И справилась.
– И в чем же мои слабости?
– Ты человек, а участвуешь в ритуале, который рассчитан на бессмертных фейри. Ты переоцениваешь свои силы и недооцениваешь испытания. Думаешь, что ты героиня, что это все ради твоего народа, но ты просто в отчаянии. Ты бьешься головой в стену, даже если в двух шагах дальше есть дверь. – Элирия вздыхает и скрещивает руки. – Мне продолжать? Я могу так до бесконечности.
Меня бросает в жар.
– Значит, такой ты меня видишь?
Сиф открывает рот, чтобы смягчить слова Элирии, но та не унимается:
– Потому что ты именно такая и есть. И если не хочешь, чтобы это тебя погубило, – она дает мне фляжку с каким-то зельем, – выпей это и послушай Сиф, это важно.
Она вскакивает и спешит в сторону остальных фейри, которые медленно идут к выходу, но потом замирает в нерешительности.
– Она это не со зла, – оправдывает Элирию Сиф. – Иначе не дала бы тебе лекарство.
Вырываю руку и при этом злюсь сама на себя за то, что обижаюсь, как маленький ребенок.
– Значит, ты с ней согласна?
Сиф не отвечает, пауза затягивается, и мое ожесточение вспыхивает с удвоенной силой. Сиф тем временем медленно открывает флягу.
– Я считаю, – начинает она, – что все наши плохие качества лишь одна сторона медали. Элирия может быть резкой, но она всегда говорит правду. Принц очень холоден, но при этом всегда принимает рациональные решения. А я покорна и услужлива, но всем сердцем тебе преданна, потому что ты этого заслуживаешь. Потому что я вижу обе стороны твоей медали.
Я молча беру флакон и одним глотком выпиваю зелье. Горьковатый вкус ромашки и орехового масла усыпляет меня. Я хочу извиниться за эту вспышку гнева, поблагодарить ее за поддержку, но губы едва шевелятся и веки медленно смыкаются.
– Разбуди меня через три часа, хорошо? Или чуть раньше, – бормочу я.
– Это ведь ты создала снег, а не Верис, – голос Сиф звучит далеко-далеко. Она хочет звучать строго, но мой сонный разум улавливает необычную мягкость в ее голосе. – И это уже не первый раз, когда ты помогаешь ей. Почему ты ее защищаешь?
Элирия молчит, только шелестит шелковым платьем, и я чуть приоткрываю глаза. Куртизанка стоит к Сиф спиной, поправляя волосы. Затем она поворачивается, и в глазах ее нет привычной надменности, теперь, когда она думает, что за ней никто не наблюдает.