Я поворачиваюсь к Майе, которая по-прежнему крепко держит меня за плечо. На самом деле времени у меня мало, но я поспешно отвечаю, потому что понимаю, что произойдет, если Майя увидит в королеве Эвелун опасность для своего народа.
– Я не знаю, планирует ли она что-то определенное против твоего народа. Но она представляет опасность для всей Вентурии. Она – корень зла, – киваю в сторону Невана, которого Майя никогда не могла терпеть. Он вздрагивает при моих словах и прижимает руку к груди, которая тяжело вздымается и опускается. Теперь я не могу беспокоиться об этом.
К моему удивлению, из толпы выступает Энцекиаль, с ней еще по два яра с каждой стороны.
– Девушка говорит правду о махинациях королевы, – объявляет она. Некоторые фейри в ужасе кричат, другие, похоже, хотят возразить. Мне они верить не хотели, но слова летописцев имеют гораздо больший вес. Все больше подданных отворачивается от нее.
Майя несколько раз моргает, а потом встает перед ярами.
– Вы же всегда были беспристрастны, никогда ни во что не вмешивались, – говорит она подозрительно и в то же время оценивающе. – Что вдруг изменилось?
Ладно, чего я жду? Они тут и сами разберутся. А мне нужно продолжать бой с королевой Эвелун. Сиф и Роуэн так долго не продержатся. Но что-то удерживает меня.
– Слишком давно она берет наши сочинения, хоронит их в горных пещерах, погружает в моря. Наши истории ничего не стоят, если они не состоят в их полном объеме. Если уж говорить правду, то всю. И ты поймешь свою роль в этом томе, который все еще пишется, когда узнаешь, кто действительно отвечал за крестовые походы против вашего племени.
Мы с Майей внимательно смотрим на Энцекиаль. Она тщательно подбирала свои слова, чтобы никто не мог сказать, будто она спровоцировала вражду. Но яснее, пожалуй, и быть не могло.
– Так это была не Изена! Это Эвелун заставила ее, – заключает Майя. Глаза горят гневом.
– Верис! – Сиф воздевает руки к потолку, держа в вертикальном положении магический щит, на котором с каждой магической атакой королевы появляются все новые трещины. Роуэн формирует гигантский ледяной шар, который все растет и растет над его головой. Мое сердце на мгновение перестает биться, потому что такая магия находится за пределами моего понимания. И возможностей. Снова мне становится ясно, как мало я на самом деле потеряла в этом бою. И все же это моя битва.
Майя снова поворачивает меня к себе и пристально смотрит на меня:
– Ты ни разу не использовала мое имя. Ты могла призвать меня на помощь, у тебя была власть, но ты не злоупотребляла ею. Вот почему я буду сражаться за тебя. С тобой.
– Почему ты так долго ждала? Какое это имеет значение, если ты готова была сражаться за меня в любом случае?
Майя шагает к сражающимся, где королева постепенно снова одерживает верх, позволяя своей ледяной магии хлестать по воздуху, и лучезарно мне улыбается.
– Я бы сражалась за тебя, если бы ты меня призвала. Теперь я умру за тебя. За честную и смелую принцессу. За тем, как ты взойдешь на трон, будет очень интересно понаблюдать. Так что, пожалуйста, сделай мне одолжение и не упусти этот шанс!
Майя встает перед Сиф как раз в тот момент, когда щит последней раскалывается под натиском магии королевы. Встает прямо под удар ледяных стрел. Я бросаюсь к ней, ошеломленная тем, что она хочет пожертвовать своей жизнью ради меня, но вдруг лед превращается в воду и только окатывает Майю с головы до ног.
– Благодарю, моя королева, – Майя раскланивается. – Мне как раз очень хотелось пить, а вино тут, мягко говоря, дрянное.
Королева Эвелун визжит от бешенства, и ее магия скапливается вокруг ее тела, заставляя волосы и платье трепетать, как будто во время урагана. Безумие. Она безумна. Она уже больше ничего не видит, кроме своего трона. Ее глаза наливаются кровью, и с ужасом я понимаю, что она запросто может убить Майю силой своего безумия. Но перед Майей, которая может прошептать заклинание, предупредить или защитить, Иррах преграждает мне путь.
– Живой! – радостно кричу я, обнимая его и счастливо зарываясь лицом в его серебристо-белую шерстку. Если мы выживем здесь, я буду очень благодарна Элирии. Отпускаю Ирраха. – Сейчас я должна помочь остальным, – повторяю я настойчиво, но он все равно не пропускает меня, предвидя каждый мой шаг. – Послушай, это действительно очень важно, Иррах!
Он не поддается, а в груди у него что-то клокочет. Я отступаю, потому что это первый раз, когда он ворчит на меня. Впервые он внушает мне страх.
– Твое время не пришло, – его голос переплетается с рычанием. Его первые слова. – Ты здесь не для того, чтобы сражаться, а для того, чтобы взять трофей.
– Лучшего времени для нотаций не нашлось? – ворчу я, но при этом не могу прийти в себя от изумления.
Я слышала, как говорит его мать, но ведь еще несколько недель назад Иррах был совсем маленьким. Или это говорит само зимнее королевство, которое также не давало мне сдвинуться с места во время разговора Майи и Энцекиаль? Я смотрю на блестящую брошь на шее королевы и останавливаюсь. На моей стороне может сражаться любой, но только я могу забрать брошь. И только это означает победу. Все эти создания – фейри, волшебный волк, племя Куаран, яры, сакры – готовы отдать свою жизнь. Не ради меня, а ради блага своих королевств. И ради этой же цели я должна выждать, пока в обороне Эвелун не обнаружится брешь. Тогда ударю и я.
Рябина и стратегии
Неван
Верис немного приходит в себя, чуть отстраняется от Ирраха, и облегчение от этого поражает меня так же неожиданно, как и болезненно. Что со мной? Будто внутри перемешиваются все органы. С трудом подхожу к ней, хотя каждый шаг дается с огромным трудом.
Чувствую на себе ее тревожный взгляд.
– Ты ранен?
Неужели я настолько плохо скрываю то, что бушует во мне? Стискиваю зубы и выпрямляюсь:
– Честно говоря, я не понимаю, почему они все вдруг решили тебя поддержать.
– На самом деле не меня. Только мой замысел. – Она ненадолго останавливается, а потом пожимает плечами: – Может быть, это еще и потому, что я была добра к ним. Возможно, тебе тоже стоит попробовать. Просто будь к ним добр, не ожидая никакой награды взамен.
Я наблюдаю за Сиф и Элирией, которые сражаются бок о бок. За Роуэном, который атакует королеву Эвелун. За девушкой из племени Куаран, которая отражает все атаки королевы. Но на Верис я смотреть не могу. Как же я ошибался все это время. Не она пешка в этой шахматной игре, а я.
– Может быть, действительно стоит попытаться, – бормочу я.
– Что-что? – переспрашивает она, но тут же снова переводит взгляд на поле битвы, не дожидаясь ответа. Неистовство вибрирует до кончиков пальцев, потому что ей так хочется присоединиться к другим.
Волны магии обрушиваются на мою мать снова и снова. Роуэн бьет копьем, пытается отвлечь ее. Элирия не очень хороший боец, но рядом с Сиф она превосходит себя.
Что-то странное распространяется за моими ребрами, потому что я понимаю, что у них есть шанс победить. Королева опускается на колени, на ее лице написана усталость. Такой я ее никогда не видел. Странно, что мне безразлично ее будущее. Она на волосок от смерти, и такого никому не пожелаешь. Откуда во мне эта черствость? Неужели это только из-за проклятия? Или другой мужчина, лучший, чем я, смог бы побороть его? Столько ненависти во мне, и я уже даже не уверен, кого именно ненавижу.
Королева швыряет на землю Роуэна, но тут же Элирия бросается в его сторону, отбивая следующий удар королевы, а затем присоединяется и Сиф. Королевство допускает только соратников, которые по своей воле выступают против правителя. Если бы я приказал Роуэну сражаться за Верис вместо меня, это было бы возможно. Но почему я стал бы делать что-то подобное для этой девушки? Стон вырывается из моего горла, и я снова подношу руку к груди. Мое сердце сжимается.
В какой-то момент королева больше не может подняться. Моя мать больше не может подняться. Остатки защитной магии кружатся вокруг броши, и Верис выходит вперед.
– Ты всем говорила, что король стал опасностью, от которой ты благожелательно оберегала подданных. С того момента ты делала все, чтобы только накопить власть. Но теперь все наконец-то видят правду.
Тело королевы напрягается, и неожиданно она смеется.
– Правду, – сплевывает она кровь. – Он и был чудовищем. И мне не нужно было накапливать власть, потому что с самого начала я была могущественнее его. Я ведь чистокровная фейри. В юношеском легкомыслии я думала, что могу любить его и заставить любить меня. Но он хотел использовать мою власть для себя и запер меня в своем замке, каждый день принося только яблоки из Нигун-Ора, пока все во мне не сгорело. Только для того, чтобы я могла родить ему еще более могущественных детей. Вот каким чудовищем он был.
Ее слова заставляют Верис замереть, и я знаю, что она думает. Как я похож на своего отца. Я тоже вижу сходство, и это осознание разъедает мои внутренности.
Но Верис сжимает кулаки, пока они не дрожат:
– Это ложь. Ты опять лжешь, как и всегда.
– Я хотела защититься от него. Освободиться, – выдыхает она, прежде чем снова взглянуть на Верис из-под полуопущенных век. – Ты хотела убить Невана за то, что он захватил тебя и остальных сакр. В чем же тут разница?
– Ты прокляла своего сына! – кричит Верис, и волны ее гневной ауры накрывают меня с головой. В то же время мои веки становятся тяжелыми, а дыхание замедляется. Все во мне сосредоточено на пульсации в груди, на боли, пока что-то еще не проникает ко мне. Моя мать выпрямляется, и от нее исходит безумие, как жар, который заставляет все плавиться.
– Я прокляла их всех! Каждого из его детей, которых родила ему. Его потомки не должны наследовать трон.
Впервые мои братья и сестры выступают из толпы, где до сих пор прятались, вероятно, рассчитывая, что наша мать умрет. Или я. Главное, одним конкурентом будет меньше.
– Что ты с нами сделала? – дрожащим голосом спрашивает Оран.