— На просветлённого из вашего мира? И что? — продолжал сопротивляться он, отбирая шапку обратно.
Закусив губу, я быстро обдумала ситуацию.
— Ирт, подари мне её, — наконец нашла я отличный выход.
— Это моя шапка, она мне нравится, — заартачился он, чувствуя, что мои намерения относительно этого убого предмета гардероба далеки от светлых. Модный приговор уже вынесен, и шапка подлежала немедленному уничтожению. — Её ещё мои дети носить будут!
Дрогнув всем телом, я решилась. Если он сам, то я ещё как-то смогла бы смириться, но дети? А если это будут девочки? Я просто обязана их защитить!
Решив деморализовать его и усыпить бдительность, я ласково посмотрела и погладила его по щеке.
— Ты такой красивый, — проворковала я, пытаясь забрать шапку из его рук.
— Что, правда? — он удивился так искренне, словно ему никогда никто этого не говорил. Внимательно вглядевшись в его лицо, я была вынуждена признать, что дала маху. Нужно было сказать симпатичный, может быть, и прокатило бы.
— Очень красивый. И такой мужественный, — продолжила я, отцепляя сильные пальцы от этого убожества, по недоразумению считавшегося головным убором.
Он с подозрением уставился на меня, явно почувствовав подвох.
Ладно, на что только не пойдёшь ради детей.
Одной рукой я обвила его шею и притянула к себе, а другой потянула шапку себе за спину, надеясь, что он наконец выпустит эту гадость из рук. Поцелуй получился сначала неловким, но затем он ответил, и мне стоило усилий сосредоточиться, чтобы не забыть и про шапку, и про гипотетических нуждающихся в спасении детей.
На этот раз он не стал притворяться поленом. От взметнувшегося желания и того, как откликалась моя магия, и я чуть не потеряла равновесие. С мягким стуком шапка упала на пол, приводя меня в чувство. Да из чего она вообще сделана? Из металлической дерюги?
С неимоверным удовлетворением я встала на неё обеими ногами, продолжая отвлекать её потенциального защитника. С него станется с пола поднять и надеть обратно.
Ирт распахнул мою шубу, обвил руками талию и крепко прижал к себе. Я зарылась рукой в тёмно-рыжие волосы.
— Ирт… О, Ирт, — хрипло прошептала я, постаравшись звучать как можно эротичнее. — Умоляю тебя, сделай это.
— Что? — его голос был таким же хриплым, как и мой, а взгляд был совершенно диким. Абсолютно не как у мороженой рыбы. Ну вот, совсем другое дело.
— Просто скажи мне да, — отозвалась я, умоляюще глядя в его глаза.
— Да, — он притянул меня к себе ещё крепче, углубляя поцелуй, подчиняя себе, завораживая ласками языка.
Мне стоило некоторых усилий оторваться от него, напоминая себе, что дело было в шапке.
Подняв её с пола, я вынула из голенища маленький кинжал и с садистским удовольствием уничтожила инструмент модной экзекуции.
— Спасибо, — счастливо улыбнулась я, — очень хороший подарок.
Он смотрел на меня так, будто я только что предала его. Дважды. Чтобы как-то смягчить обиду, я сказала:
— Ты очень хорошо целуешься, — и на всякий случай мило улыбнулась.
— Очень хорошо? — глухо ответил он. — Ты целовалась со мной из-за шапки?
Он сказал это с таким лицом, будто я сделала что-то не так.
— Нет, Ирт, из-за спасения. Тебя, меня, твоих будущих детей. Я нас всех спасла.
— От шапки? — неверяще спросил он.
— От падения на дно, — серьёзно ответила я. — Так, где тут у вас другие шапки? Теперь нам нужно две, — я старалась звучать максимально радостно и оптимистично, но он всё равно почему-то не был рад. Пришлось пояснять: — Иртальт, у каждого человека есть черта, которую он не может пересечь.
— И у тебя — это шапка? — спросил он так, словно у меня голове выросли рога. Если бы. Было бы тогда чем боднуть этого несносного типа.
— Да что ты пристал ко мне со своей шапкой? — возмутилась я. — Столько шума из-за неё, ты не находишь?
У него аж рот приоткрылся от удивления.
Вернув указательным пальцем его отпавшую челюсть на место, я ещё раз улыбнулась. Да что же он какой тугой? Неужели эта грешная шапка была ему так дорога? Наверное, стоило быть умнее, сказать, что я её потеряла. Но тогда пришлось бы её надеть, а этого я себе никак не могла позволить. Всё-таки одно дело перейти в другой мир, выйти замуж за варвара по расчёту и носить фланелевые рейтузы. Их хотя бы никто под одеждой не видит. Другое дело — добровольно превращать себя в непонятное чучело.
— Ирт, а мы разве не торопимся? Давай, ты мне покажешь, какие ещё шапки тут есть, а я выберу для себя и для тебя тоже, — я даже погладила его по руке, чтобы он видел, что это я так забочусь.
— А те, которые тебе не понравятся, ты тоже изрежешь? — наконец отмер он.
— Нет, если ты не будешь пытаться надевать их на себя или на меня, — честно ответила я.
— Эта шапка каким-то образом тебя оскорбила? — наконец-то догадался он.
— Да! Я тебе сразу сказала!
— У вас в мире шапкам уделяется какое-то сакральное значение? — продолжал допытываться он.
— Шапка — это очень важно, — кивнула. — Пойдём, выберем.
— А одежда?
— Одежда тоже, но пока что всё было приемлемо. Хотя вот те штаны, которые ты всё время носишь… Ну да ладно, сейчас не о них.
Из предложенных мне вариантов я выбрала две для себя и одну для него. Мысленно похвалив себя за прекрасный вкус и предприимчивость, я сообщила, что готова. Оказалось, что нужно выбрать ещё и очки из тёмного стекла. Ирт сначала потянул руки к каким-то старым и округлым, но я сурово покачала головой, взяв для нас обоих большие, напоминающие лыжные маски. Сделаны они были из стекла и нежной замши, очень приятные наощупь и абсолютно новые по виду.
Теперь настал черёд перчаток, но я предпочла варежки.
В самом конце Ирт подобрал мне узкие овальные снегоступы. Лёгкие на вес, они удобно крепились к сапогам. Оказывается, в подошвах были специальные засечки.
Всё-таки Ирт от потери шапки ещё не оправился, то и дело смотрел на меня с обидой и укоризной. Я перекинула свою сумочку через плечо и показала кулак с выставленным вверх большим пальцем, присовокупив самую лучшую улыбку.
Опешив, он сжал мою руку и прижал большой палец обратно к кулаку.
— Ты чего творишь? — серьёзно спросил он.
— Показываю, что всё отлично и я готова, — на всякий случай пояснила я.
— Вот так? — он повторил мой жест.
— Ну да. А что?
— Ничего. Больше так не делай, это вызов на поединок. А если двумя руками, то поединок до смерти.
— Я не знала, — почему-то перешла я на шёпот. — А вот это?
Я показа средний палец.
— Это просто приветствие.
— Да? У нас так приветствуют только тех, кто совсем не нравится. Это значит отвали или что-то такое.
— Пошли, мы и так долго собирались, отец будет сердиться.
Я просияла в ответ и решительно взяла его за руку. Если мы и выйдем в какой-то шашлык, то, по крайней мере, вдвоём. Порталам я больше не доверяла.
Мы вышли на заснеженный горный склон. Маску пришлось надеть сразу: солнце, отражаясь от заснеженных уступов, слепило глаза всеми оттенками белого.
Впереди виднелась цепочка следов от снегоступа, возникающая из ниоткуда. Ирт двинулся по ним. Видимо, Аренгор нас не дождался.
Говорят, что у эскимосов в языке есть пятьдесят названий для оттенков белого, и я прекрасно видела, почему. Даже стволы деревьев были совсем светлые, маленькие рощицы угнездились на разных уровнях склона, разбавляя гористый пейзаж. Кричали плицы. Над нашими головами кругами парил какой-то хищник. Воздух был настолько чистым и свежим, что дышалось с трудом. Я бы не сказала, что вокруг было холодно, совсем немного ниже ноля. Солнце сверкало, заливая сиянием окружающий мир.
Впереди показалось ущелье. Кривое. Тут обошлось без сюрпризов. Цепочка следов вела вниз, но Ирт выбрал другой путь. Мы пошли по верху, обходя ущелье по краю. Двигались мы не так уж быстро.
— Ирт, а что мы делаем?
— Смотрим, запоминаем, отмечаем необычное.
— Вон у той горы необычная форма. На зайца похожа, — услужливо подсказала я. Ирт почему-то хмыкнул, можно подумать, горы-зайцы тут крайне распространены. — А почему не порталами? Могли бы сразу сюда перенестись, а не идти.
— Мы осматриваемся. Опять же, силы лучше не тратить. Если вдруг встретим иррета, то придётся уходить быстро.
— Я могу поделиться, — с готовностью предложила я.
— Ты уже устала? — скептически спросил он.
— Нет, но…
— Тогда наслаждайся прогулкой.
Следующие пару часов я действительно наслаждалась. Потом старалась наслаждаться. Затем старалась не ругаться. После — молча бесилась.
Мы шли, и шли, и шли, и шли…
Солнце уже клонилось к закату, я постоянно хотела пить, а потом — в туалет. После пятой остановки Ирт начал злиться. Да из чего он вообще сделан? Не ел, толком не пил, шёл, как робот. К вечеру меня переполняла ненависть к нему, горам, снегу, солнцу, маске и особенно снегоступам, которые последний час так и норовили сцепиться друг с другом. Я уже жалела о безвременно почившей страшной шапке, ничего другого этот садист и не заслуживал.
Когда он резко замер впереди меня, я даже не обратила внимания.
— Щиты! Беги сюда! — рявкнул он, и я честно попыталась, но ноги слишком устали, а снегоступы были слишком большие, поэтому воспроизведённое мною действие нельзя было назвать бегом, разве что быстрым ковылянием. Но я честно старалась. Щит тоже выставила, только он почему-то сразу растаял. Не могла я одновременно бежать в снегоступах и держать щит!
Ирт внезапно прыгнул в мою сторону, одним махом одолев не менее пяти метров, на лету сбрасывая снегоступы. От удивления я распахнула глаза. Вот это да!
Я уже хотела сказать, что восхищена его способностями, когда в спину меня жёстко толкнули. Удар распорол шубу и одежду, прошёлся болью по пояснице, полоснул по ягодицам и выбил из меня воздух. Я закричала и упала в снег лицом. Ирт уже завершил один прыжок и спружинил снова, приземлился где-то у моих ног.