– Ну, как скажешь, – согласился Федор. – Хотя по мне, так Наташка тебе больше подходит.
– Кто тут Наташка? – удивился Лис, входя с полным ведром.
Соня набрала воды из ведра, подала Глафире-Наташе. Та приподнялась на лавке и жадно припала к кружке.
– А ты кто будешь? – Федор повернулся к Лере, с интересом разглядывавшей печку.
– Это Лера, моя сестра, – ответила за нее Соня.
– Нашла, значит, – обрадовался хозяин. Он знал, как Соня переживала из-за пропавшей сестры, и теперь тепло улыбнулся Лере. – Добро пожаловать.
Глафира закончила пить, с любопытством оглядела кухоньку и остановилась взглядом на хозяине в инвалидном кресле. Выглядел он колоритно – в теплом не по погоде шерстяном свитере под горло, бородатый и на первый взгляд суровый. Но Соня знала, что за нарочитой угрюмостью отшельник прячет доброе сердце…
Соня волновалась, что Глафира при виде коляски станет задавать бестактные вопросы, но блогерша на удивление смолчала. Внезапно она опустила глаза куда-то под ноги Федору, и с ее лица снова схлынули все краски. Соня поняла, что блогерша снова видит призрак Лайки.
Судя по тому, как Глафира отпрянула и поджала ноги, собака потрусила к ней.
– Не подходи! – в панике вскрикнула Глафира.
– Она у вас нормальная? – вполголоса спросил Федор у Сони.
– Глафира видит Лайку, – вырвалось у нее прежде, чем она прикусила язык.
– Что? – севшим голосом спросил Федор. – Это правда?
– Чего она от меня хочет? – Глафира нервно покосилась на пустое место под ногами. – Скажите ей, пусть отстанет!
– Лайка, – с надеждой позвал Федор. – Ко мне.
Судя по тому, как Глафира проводила взглядом невидимую собаку, Лайка послушалась хозяина и уселась у его ног.
– Она здесь? – спросил Федор, глядя на пустой пол.
– Прямо у ваших ног.
Федор поднял руку и провел ею по воздуху, гладя невидимую собаку.
– Ей нравится, – Глафира испуганно наблюдала за одной ей видимой Лайкой. – Она к вам ластится.
– Жаль, что я ее не вижу, – дрогнувшим голосом сказал Федор, и на его глаза навернулись слезы.
– Скажите, чтобы она меня не трогала, – жалобно попросила Глафира и тут же осеклась, наткнувшись на острый взгляд Федора.
– Лайка была самым добрым существом на свете. Пока его отец, – он ожег взглядом Марка, стоявшего рядом с Глафирой, – ее не убил.
Марк молча отвел глаза. Он чувствовал себя не в своей тарелке в доме, который пытался спалить, и с хозяином, над которым издевался.
– Кстати, что он здесь делает? – процедил Федор. Он тоже не забыл последнюю встречу с Марком.
– Он теперь с нами, – сказала Соня. – Это долгая история.
– А я никуда не спешу. – Хозяин положил руки на подлокотники коляски, подкатился к печи и затопил ее. – Вот сейчас чаю поставим, и вы, ребятки, мне все расскажете.
– Что ж мы! – спохватился Муромец. – Мы ж с гостинцами! – Он открыл свой огромный рюкзак и принялся метать на стол продукты.
У Федора загорелись глаза при виде горы грибов:
– Молодцы, – одобрил он. – К вечеру сготовим.
А Соня тем временем наполнила чайник колодезной водой из ведра и поставила греться на печь. Полезла в шкаф за чашками и замерла, увидев опустевшие полки, где хранились хозяйские запасы. Осталась только полупустая пачка гречки и начатая упаковка печенья.
– Вовремя мы успели, – вполголоса заметил Лис, помогая вытащить чашки. – Еще день – и есть ему было бы нечего.
– Надо будет до сельского магазина дойти, – шепнула Соня. – Купить все необходимое.
– Не вопрос, – кивнул Лис, унося чашки.
Когда стол был накрыт и чай налит, все уселись за столом.
– А теперь рассказывайте, – Федор нетерпеливо уставился на них. – Где Яр?
Яр
Для Яра день тянулся мучительно медленно. Эмма больше не откликалась, посетителей за весь день не было. Правда, ему наконец-то разрешили принять душ и проводили в ванную на этаже.
– Помойся, а то воняешь, как бомжара! – Охранники втолкнули его внутрь и остались караулить снаружи, а Яр с наслаждением вымылся.
В последний раз он купался в ночном озере вместе с Соней, и при мысли о той ночи он ощутил прилив желания. Скорей бы выбраться отсюда, скорей бы обнять Соню…
А пока он насухо вытерся чистым полотенцем и переоделся в чистый трикотажный костюм, оставленный для него в душевой. Те же серые футболка и штаны. Грязный костюм бросил в корзину для белья, заметив, что в нем уже лежит другой такой же. Похоже, что униформа для пленников была одинаковой. Бритвы ему не оставили, и Яр с досадой поскреб недельную щетину. Последний раз он брился еще в гостях у Федора.
– Побриться бы, – выйдя за дверь, он вопросительно взглянул на охранников.
– Обойдешься, – охранник подтолкнул его в сторону палаты и, доведя до места, захлопнул дверь.
Вечером заглянул для обхода доктор Лазарев, чтобы проверить Эмму и зафиксировать, что никаких изменений нет.
– Это точно, что Эмма прыгнула с крыши с парашютом? – подал голос Яр, когда доктор закончил свои манипуляции.
– Меня там не было, – рассеянно отозвался Лазарев, делая пометки в блокноте. – Но ее нашли во дворе с нераскрытым парашютом, а повреждения соответствуют падению с большой высоты.
– Кто-нибудь был с ней на крыше, когда она прыгнула? – уточнил Яр.
Лазарев на миг удивленно вскинул голову, но сразу же отвел взгляд.
– Почему ты спрашиваешь? – насторожился он.
– Просто интересуюсь. – Яр не стал озвучивать, что Эмма боится высоты. Иначе как бы он объяснил доку разговоры с ней? – Если с ней кто-то был на крыше, может, им стоит ее навестить. Я ведь ей посторонний человек.
– Никого там не было, – буркнул Лазарев. – Иначе Шахов бы их из-под земли достал. Эмма одна поднялась на крышу и прыгнула вниз с парашютом.
По раздраженному виду доктора было ясно, что в случившемся с Эммой он винит ее одну. А вот Яр после разговора с девушкой был уверен, что не все так просто…
Лазарев быстро прошел мимо него к выходу.
– Подождите, – окликнул его Яр. – Вчера ночью сюда приходила женщина. Брюнетка, вся в черном, на руке перстень с рубином.
Лазарев весь подобрался, как будто ничего хорошего от описанной дамы не ждал.
– Что она тут делала? – настороженно спросил он.
– Ничего, – ответил Яр. – Просто говорила всякое…
Он запнулся, не желая озвучивать мрачные предсказания незнакомки. Вдруг Эмма услышит!
– Что? – нервно уточнил доктор.
– Что я напрасно теряю здесь время, – ответил Яр, чтобы не упоминать имя Эммы.
Судя по понурому виду Лазарева, он думал так же. А Яра вдруг обуяла злость. Пусть никто не верит в то, что Эмма очнется, зато он сам верит в это! Однако делиться с доктором мысленными разговорами с Эммой он не стал – пусть это останется их тайной. Вместо этого спросил:
– Кто она? Эта женщина?
Лазарев снова замялся, но потом, видимо, решил, что тайны в этом нет.
– Стелла – супруга Шахова и мачеха Эммы.
Вот как? Такое объяснение Яру в голову не приходило. Мачеха, значит… Как там было в сказке про Белоснежку? Уж не новая ли жена Шахова приложила руку к несчастью, произошедшему с Эммой? Яр вспомнил пронизывающий взгляд Стеллы, ее попытку влезть в его мысли. Могла ли она что-то сделать с парашютом Эммы? Или загипнотизировать девушку, чтобы та забыла раскрыть парашют после прыжка? Если Стелла причастна к несчастному случаю, в ее интересах, чтобы падчерица никогда не очнулась и не смогла поведать, что привело ее на роковую крышу… Ведь Шахов любит дочь и ни за что не простит новой жене покушения на Эмму.
Хлопнула дверь – Лазарев вышел из палаты, оставив Яра наедине с Эммой.
– Какое неприятное слово – мачеха, – донесся до Яра задумчивый голос Эммы. Так близко, словно она стояла рядом. Он с трудом поборол порыв обернуться и остановился в изголовье кровати.
– Какие отношения у тебя были со Стеллой? – Яр не стал произносить свой вопрос вслух, опасаясь, что их могут подслушать.
– Вряд ли мы были подружками, – фыркнул голос Эммы в его голове, в то время как лицо девушки, лежащей перед ним на кровати, оставалось неподвижным.
– Вряд ли? – уточнил Яр.
– Не помню, – в замешательстве отозвалась Эмма, подтвердив его подозрения, и жалобно добавила: – Я даже лица ее не помню.
Если Стелла загипнотизировала падчерицу, чтобы та прыгнула с парашютом, то заодно могла стереть воспоминания об их последней встрече. А воспоминания – штука хрупкая, и гипнотизерша по неосторожности могла совсем вычеркнуть себя из памяти Эммы.
Яр пока не знал, что делать со своими подозрениями. Озвучивать их Шахову, не имея доказательств, рано. Эмме все равно не поможешь, только врага в лице Стеллы обретешь. Но стоит быть настороже – как бы гипнотизерша не решилась довести начатое до конца. Хорошо, что он рядом и присмотрит за Эммой. Но долго это продолжаться не может.
– Ты должна выбираться, Эмма, – мысленно обратился он. – Отец волнуется за тебя. Возвращайся.
Ответом ему была тишина.
Лунатики обо всем без утайки поведали Федору. О том, как пришли в лабораторию за Викой, а она предала их и вручила камень Полозову.
– Как же ты так, рыжая? – Федор сурово покачал головой и отвернулся от Вики. Как будто после того, что он узнал о ней, она перестала для него существовать.
О том, как вещий сон, приснившийся Соне, спас им жизнь в Кровавое полнолуние. И о том, как Яр спас их всех. Новость о гибели Полозова Федор выслушал хмуро. Из-за Полозова он оказался в инвалидном кресле еще в студенческие годы, а недавно старый враг отнял у него верного четвероногого друга – Лайку.
– Что ж, больше он никому не сможет навредить, – пробормотал хозяин. – А Яр?.. Он что же?.. – Голос Федора сорвался, и Соня поспешила его успокоить:
– Нет-нет. Яр выжил и его забрала «Скорая».
– После падения с восьмидесяти этажей? – недоверчиво уточнил Федор.
– Это лунный камень его спас, – объяснила Соня. – Когда я вложила его в руку Яра, Яр ожил.